Новое оружие

— С чего ты взял, что это фамильяр, а не обыкновенная чайка?

Борис рассмеялся:

— А ты часто встречал говорящих чаек? Насколько я знаю, научить их имитировать человеческую речь, подобно попугаям, просто невозможно. У чаек не то строение гортани. Разумеется, это фамильяр. — Борис приложил руку козырьком к глазам, присматриваясь к чайке — которая продолжала нарезать над нами круги. И пробормотал: — Причём я, кажется, даже знаю, кто его создал… Эй! — он помахал чайке рукой. — Подлети-ка сюда!

— Государю императору — ура! — надменно фыркнула чайка.

И продолжила полёт по кругу. На распоряжения Его высочества ей было категорически плевать.

— Нужно, чтобы её позвал ты, — объявил мне Борис.

— Да ещё не хватало.

— Ну, Костя! Пожалуйста! Мне очень хочется кое-что проверить.

— Проверишь — и сразу пойдёшь в корпус, — поставил условие я.

— Да-да, конечно! Обещаю.

— Иди сюда, — буркнул я чайке.

Та, будто только моих слов и дожидалась, спикировала мне на плечо.

— Видишь, — улыбнулся Борис. — Говорю же, фамильяр к тебе привязался… О, ну точно! — он указал на золотое кольцо, опоясывающее перепончатую лапу. — Этого фамильяра создала моя сестра.

— Анна? — изумился я. — Никогда не думал, что она…

— О, нет, — Борис улыбнулся, — не Анна. В нашей семье есть ещё одна сестра, Елизавета Александровна. Самая старшая. Сейчас она учится за границей, а прежде, когда была юной, любила возиться с фамильярами — в основном как раз с птицами. Говорила, что щенки, котята и прочее слишком банально.

— Да уж, — буркнул я. — То ли дело — говорящая чайка!

— Ну, говорит он, насколько я понимаю, не так уж много, — смущенно пробормотал Борис. — Елизавета Александровна, должно быть, не успела завершить обучение… А как его зовут?

— Ты, наверное, удивишься, — хмыкнул я, — но он почему-то не представился.

Борис засмеялся.

— Верю. Но имя-то у него есть! Вот же оно, — и коснулся золотого кольца на лапе чайки.

Я почувствовал лёгкое дуновение магии — не выше первого уровня.

Из золотого кольца словно бы выросли и развернулись над ним красивые, выведенные безупречным каллиграфическим почерком строки:

'Фамильяръ.

Имя: Джонатанъ Ливингстонъ.

Видъ: Морскыя чайка.

Владѣлѣцъ: Вѣликыя княжна Елизавѣта Алѣксандровна Романова.

Маг-дрѣссировщикъ: Вѣликыя княжна Елизавѣта Алѣксандровна Романова'.

— Джонатан Ливингстон? — спросил я. — Серьёзно? Эту чайку так зовут?

— Государю императору — ура! — горделиво подтвердила чайка.

И принялась чистить перья. Прямо у меня на плече.

— Великая княжна Елизавета Александровна была юна и легкомысленна, — с некоторым смущением вмешался император. — Разумеется, после отъезда великой княжны из России всем её фамильярам был обеспечен надлежащий уход. Чайка, по всей вероятности, проживала где-то здесь, вблизи пруда. Тьма её напугала и повредила крыло.

Борис с вызовом повернулся к императору.

— Спешу напомнить, сударь, что давать оценку поступкам великой княжны — не в вашей компетенции!

— О, разумеется, — вспомнил о маскировке император. Подумав, поклонился. — Прошу меня простить, Ваше высочество. Позвольте, я провожу вас в корпус.

Борис вздохнул.

— Ты обещал, — напомнил я.

— Да-да. Иду.

Отец и сын ушли. А я с тоской посмотрел на чайку — которая так и сидела у меня на плече.

— Ты улетать собираешься, вообще?

— Государю императору — ура! — порадовала меня чайка.

— А если я тебе шею сверну?

— Государю императору — ура!

— Не веришь, — вздохнул я.

— Не знал, что вы любите птиц, Константин Александрович.

Глава Тайной канцелярии, мой непосредственный начальник Эрнест Михайлович Витман посмотрел на Джонатана Ливингстона с нескрываемым любопытством.

Избавиться от этой назойливой твари мне так и не удалось. С плеча я её в итоге согнал, но, куда бы ни шёл — чайка следовала за мной по пятам. Если я шёл быстро, она летела. Если шёл не спеша, вразвалочку топала следом. Если останавливался, норовила взгромоздиться мне на плечо или усаживалась у ног.

Опытным путём я установил, что произносить Джонатан Ливингстон действительно умеет единственную фразу: «Государю императору — ура!». В момент, когда уже всерьёз задумался о том, что надо бы раздобыть где-то верёвку покрепче и привязать это адское создание, например, к дереву, меня разыскал Витман.

— Любопытный выбор фамильяра. — Витман покосился на мощный клюв и внушительное тело чайки.

— Верите — ещё час назад я сам понятия не имел, что люблю птиц, — буркнул я. — Но теперь, похоже, других вариантов просто не осталось. Это уже что-то вроде «полюби меня, потом понравлюсь».

— Государю императору — ура! — с готовностью согласился Джонатан Ливингстон.

— И прекрасный выбор лозунга, — похвалил Витман. — Уверен, что государь император оценит вашу преданность.

— Уже оценил, — проворчал я.

Витман огляделся по сторонам и щёлкнул пальцами, ставя «глушилку». Это простое заклинание позволяло вести беседу, не опасаясь быть услышанным кем-то посторонним.

Мы с Витманом стояли на берегу многострадального пруда. Работники Тайной канцелярии огораживали место прорыва Тьмы жёлтыми лентами в косую чёрную полоску — в точности такими, какие использовала полиция в моём мире. С той лишь разницей, что я отчего-то был уверен: на эти ленты наложат ещё и магическую защиту. Попасть за ограждение без соответствующей санкции Тайной канцелярии не сумеет никто.

Желающих послушать, о чём говорим мы с Витманом, поблизости не наблюдалось, но я достаточно хорошо знал своего начальника. Он был неисправимым перестраховщиком.

— Его Величество были здесь? — поставив глушилку, спросил Витман. — Принимали участие в ликвидации прорыва?

— Нет. Мы с моим отрядом управились сами.

— Вот как? Странно. Я полагал, что Его величество будут лично приглядывать за великим князем…

— Так и было, — кивнул я. — Только в этот раз великий князь не имел отношения к прорыву.

Витман нахмурился:

— Вы уверены?

— Абсолютно. Я дважды наблюдал прорывы Тьмы в моменты, когда вратами был великий князь. И в этот раз поначалу тоже решил, что происходящее — дело его рук. Тем более, что и повод был…

— Повод? — переспросил Витман.

— Борис Александрович имел неосторожность засмотреться на сокурсницу, — пояснил я. — Точнее, на отдельные её детали.

— Особо выдающиеся, я полагаю? — хмыкнул Витман.

— Именно. — Я припомнил «детали» в подробностях и подумал, что интерес Бориса вполне обоснован. — И чёрт бы с этим — но визуального контакта Его высочеству показалось мало. Он решил пощупать интересующий предмет руками.

Витман укоризненно поцокал языком:

— Ай-яй-яй! Ох уж эти дети. Всё бы им руками трогать.

— Увы. А однокурсница, очевидно, не распознала в Борисе Александровиче наследника российского престола.

— Неудивительно. Прежде цесаревич почти не показывался на людях. Даже фотографии в газетах появлялись редко…

— В общем, сокурсница подняла визг, — закончил я, — и влепила Его высочеству пощёчину. Тут-то оно и началось.

— Прорыв?

— Да.

— Но, тем не менее, вы настаиваете, что цесаревич не при чём?

— Настаиваю, — кивнул я. — Я находился рядом с Борисом Александровичем и видел всё своими глазами. В этот раз Тьма существовала отдельно, великий князь —отдельно. То, что прорыв случился именно в этот момент, совпадение и ничего более.

— Какое-то слишком уж невероятное совпадение. Не находите? — Витман знакомо прищурился.

Я покачал головой:

— Давайте начистоту, Эрнест Михайлович. Я знаю вас достаточно давно, чтобы предсказать дальнейшие действия. Вы наверняка будете настаивать на том, чтобы изолировать великого князя… Зря.

Глава 4

— Помилуйте… — начал было Витман.