Страница 2 из 13
Когда закончила исцелять молодца и открыла глаза, встретилась взглядом с жёлтыми глазами Волка. Он тревожно смотрел на меня и тихонько поскуливал. Я облегчённо вздохнула и улыбнулась Зверю:
- Всё, жить будет.
Волк радостно посмотрел на меня и осторожно обошёл воина, приблизившись ко мне, просунув свою голову у меня под рукой. Я уже знала что так он предлагает восполнить резерв, позаимствовав жизненных сил у волка.
- Нет уж! Чтоб ты опять трое суток где-то отлёживался, не позволяя восстановить себя. Обойдёшься. Благо в равнине более богатая земля, нежели в горах.
Я медленно поднялась с земли, чуть покачнувшись от усталости.
- Его бы сейчас домой, и целебными травами опаивать денно и нощно. Только как его в такую даль тащить?
Серый вдруг убежал в ближайшие кусты ивы. Спустя минуту он, яростно вцепившись зубами в ручку, тащил какую-то тачку. Видимо нашёл в разорённой деревне.
- Ну, можно и так.
Собравшись с силами, я, с помощью Серого, затащила бессознательного воина на тележку. Сняв с плеч большой тёплый платок, я как смогла, укрыла молодца. Крапивной верёвкой я кое-как привязала тачку к волку. Эх, видимо не судьба сегодня собрать целебные травы. Правда есть ещё две ночи, не такие сильные, как первая, но всё же собрать можно. Похлопав по холке зверя, я подхватила корзинку и направилась домой, изредка помогая Серому тащить тележку.
***
- Вот так! - я поправила одеяло на богатыре, и поменяла компресс на его лбу - Тихо, всё хорошо. Сейчас, попьём целебного отвара и вернётся к нам сила, пуще прежнего!
Молодец еле слышно вздохнул.
Огонь в печи трещал, похлёбка булькала, глиняный кувшин с целебным взваром настаивался на столе. Серый за окном грыз крепкую берцовую кость. Откуда только взял? Просила же не таскать ко мне его игрушки.
Молодец из беспамятства впал в глубокий сон, и просыпаться отказывался. Пользуясь его состоянием, я переодела его в льняные порты и рубаху, найденные в сундуке. Я шила их для жениха, но великий князь не обеднеет от одной пары исподнего. К тому же он очень редко бывал у меня, посему я без опаски отдала одёжу молодцу.
Перелив целебный взвар в деревяный, резной ковш, подошла к мужчине, поставив ковш на лавочку возле кровати, приподняла голову слабого вояки, подкладывая подушку под спину, заставляя принять полулежащее положение. осторожно разомкнув губы мужчины, я поднесла к ним целебный взвар. Магией я контролировала чтоб отвар не попал не в то горло. Когда ковш был пуст, я убрала компресс и прикоснулась губами ко лбу мужчины. Температуры не было, и слава Роду, я боялась что его организм не перенесёт вмешательства магии, и придётся ещё и с жаром бороться.
Вдруг молодец судорожно вздохнул и попытался пошевелить рукой. Я немедленно отстранилась и встретилась со взглядом светлых, как летнее небо, голубых глаз.
- Что со мной? - еле слышно прохрипел воин, шаря рукой по груди, в поисках страшной раны - Я... умер?
- Нет - я отрицательно качнула головой - Ты единственный выжил в кровавой сече. Я нашла тебя и излечила твои раны. Пока ты очень слаб, и тебе лучше лежать, пока организм не окрепнет.
Я встала и налила из кувшина ещё целебного взвара. Вернувшись, я приставила ковш к губам мужчины:
- Испей. Он поможет вернуть тебе жизненные силы.
Но воин отрицательно замотал головой и плотнее сжал губы. Я в недоумении убрала ковш, ожидая, как объяснит своё непослушание вояка.
- Сама сперва выпей. Откуда мне знать, не травить ли ты меня вздумала? И где я нахожусь? Объясни сперва, кто такая! Или Глашку позови! Где этого неродя носит?!
Я озадаченно посмотрела на упрямца. Судя по всему, пока он не получит объяснений, ни глотка не сделает. И как помягче объяснить этому, во всех смыслах, больному, что "неродя Глашки" уже и в живых нет. Я печально вздохнула и сделала глоток из ковша. После чего опять поднесла его к губам мужчины.
- Пей, а я расскажу. Меня зовут Инисара. Я... - тут я задумалась как объяснить детине мой род деятельности. Но вспомнив как прозвали меня в равнинах - Колдовка. Сейчас ты в моём доме, на Туманной горе. Верь-неверь, а от войска твоего никого, кроме тебя, не осталось. Тебя я чудом нашла. Да и ты мог погибнуть, не приди я вовремя, или выбери другую тропу для спуска в равнины. Пока у тебя сил совсем мало, но коли будешь меня слушать и делать как я велю, выздоровеешь, окрепнешь и сможешь уйти обратно к матери и невесте.
Осушённый ковш я унесла и поставила на стол. Воин, судя по всему пребывал в шоке и растерянности. Я даже испугалась за него, не слишком ли резко я рассказала ему обо всём. Может следовало поаккуратнее ему обо всём рассказать.
Вдруг воин громко застонал и спрятал лицо в ладонях. Я немедленно оказалась рядом и встревоженно спросила:
- Что такое? Где болит?
Он мелко затрясся и не ответил. Я прикоснулась к его плечу и продиагностировала его организм. Всё было в порядке, отвар делал своё дело и силы в молодце, хоть и медленно, прибывали. Тогда чем вызвано такое поведение?
И тут несколько капель просочились сквозь плотно сомкнутые ладони и упали на пуховое одеяло. Воин... плакал. Как плачут малые дети, лишившись матери или отца. Он оплакивал свою погибшую дружину, своих друзей, с которыми ещё вчера смеялся и обещал не пустить врага на свои земли.
Я осторожно погладила война по голове, пропуская сквозь пальцы длинные, до плеч, русые волосы. Я хотела успокоить его, помочь, чем могла.
Но в следующий миг он уже не плакал, и не нуждался в моей моральной поддержке. Требовательно глядя на меня, он приказал:
- Бумагу, чернила, перо мне - будем государю весточку черкать! И немедля! Это приказ.
Приказы, по идее, воину надо немедленно выполнять. Но я была не воином, я была женщиной, колдовкой, которая пригрела, в прямом смысле, наглеца в своей постели. Посему я не стала ни выполнять приказа, ни помогать встать молодцу. Я сложила руки на груди и от души гаркнула в ответ:
- Лежать, не двигаться! Любые попытки встать будут рассмотрены как непослушание, за что может последовать наказание. Я дважды не повторяю!
Воин в шоке посмотрел на меня и прекратил не то что попытки подняться - он вообще не шевелился. А я налила из кувшина остатки взвара в ковш и поднесла к воину. Он плотно сжал губы. Я снова рявкнула
- Выпить. Немедленно. Залпом!
И он... послушался. Мгновенно осушив ковш он с долей восхищения глянул на меня и произнёс:
- Ой да девка! Сама пигалица а воеводу за пояс заткнула! Узнай кто из моей дружины - на смех подняли бы такого горе-воеводу! Только ли благодаря тому, что сама колдовка, смогла приказы отдавать, которым неповиноваться невозможно? Али слова-то заветные были?
Я нахмурилась:
- Слова простые. Ты не простой.
Глаза у молодца округлились:
- Я то тут при чём? Ты же приказы отдавала!
- Но повиновался же ты. - я заставила немного приподняться мужчину, и устроила подушку за его спиной поудобнее, жестом показывая ему, что можно ложиться - Ты с юношества привык приказы получать и выполнять. Вопрос лишь в том каким тоном тебе их отдавать. Если тон будет похож на этого твоего царя, то выполнишь ты его безоговорочно, сам того не желая. Если вперёд готов к этому не будешь, конечно.
Он задумчиво кивнул и лёг, натягивая одеяла до подбородка.
- Послушай, колдовка.... Инисара, - он замолчал, словно пробуя моё имя, и спустя недолгую паузу, продолжил - Государю и впрямь надо весточку начеркать. Он же не знает что со мной, с дружиной его верной
Я тяжело вздохнула и ушла в свою комнату. Гостя я расположила в небольшой гостиной, в которой, как правило, спал мой жених, изредка навещавший меня в горах.