Киви

Мы сочли невежливым настаивать и согласились не начинать интервью с обращения к телезрителям, а ограничиться ответами на вопросы.

Нас усадили за небольшой столик перед камерами, и комментатор четким, натренированным голосом представил нас как гостей из Советского Союза.

Микрофон и камера всегда волнуют, но мы знали, что в этот момент единственной нашей аудиторией была та небольшая кучка людей, которая занималась записью интервью на пленку, и поэтому нервничали немного меньше. Интервью должны были передать по телевидению только на следующий вечер.

Комментатор задал нам несколько обычных в таких случаях вопросов о том, когда мы приехали в Новую Зеландию, сколько намерены здесь пробыть, что мы повидали, с кем встречались, что собираемся посмотреть и прочее. Но, как и следовало ожидать, он не мог обойти вопроса о цели нашего приезда. Это и позволило нам объяснить, кого мы представляем и кто нас пригласил.

На следующий вечер в кругу друзей Советского Союза, собравшихся в доме Кэрика Льюиса, активиста Общества Новая Зеландия — СССР, мы ждали начала телепередачи. Передача называлась «Наши гости».

По экрану прошагал смешной человечек с чемоданчиком в руке. Затем мы увидели на экране самих себя и, как, наверное, каждый, оказавшийся в таком же положении, чувствовали себя немного неловко. Но нам стало смешно при виде того, как невозмутимое лицо комментатора вдруг вытянулось, когда по ходу интервью мы объяснили, что являемся гостями Общества Новая Зеландия — СССР. Зато наши друзья, внимательно следившие за экраном, не скрывали своего удовлетворения.

— Это неплохое паблисити для нашего Общества! — говорили они.

* * *

Но уж поскольку речь зашла о новозеландском телевидении, стоит, пожалуй, рассказать о нем поподробнее.

Включив телевизор, новозеландец почти неизбежно сталкивается с голливудскими ковбоями, мчащимися верхом и стреляющими сразу из двух пистолетов, и с примелькавшимися детективами, долго и нудно распутывающими очередное кровавое убийство. Но в отличие от кино телевидение потчует новозеландцев более старыми голливудскими фильмами — продукцией 40-х, а то и 30-х годов.

Во многих странах Запада передовая общественность, с тревогой обсуждает вопрос о воздействии телевидения на молодежь. Довольно часто высказывается мнение, что телевидение способствует отуплению умов и снижению культурного уровня молодого поколения.

Новозеландцы среднего поколения, с которыми нам приходилось беседовать на эту тему, говорили, что телевизор не сближает людей, как это кажется с первого взгляда, а разобщает.

— Когда мы были молодыми, — вспоминали они, — мы больше читали, больше говорили друг с другом, чем теперешняя молодежь. В свободное время сами себя развлекали: играли на музыкальных инструментах, пели, танцевали. А теперь молодежь часами как завороженная торчит перед телевизором. За целый вечер слова друг другу не скажут.

В одном новозеландском доме, где мы гостили дня два, оба вечера хозяева приглашали нас в полуподвальное, специально приспособленное помещение, где был установлен телевизор и стояли два больших низких дивана и несколько кресел. Вместе с нами смотрела передачи компания молодежи — дети хозяев и их приятели.

Интересно было наблюдать за ними. Некоторые из них полулежали на диванах; другие, поджав под себя ноги, сидели развалившись в креслах. То, что шло на экране, их мало занимало. Некоторые из них выходили, потом снова входили, изредка перебрасывались репликами, нехотя курили.

В первый вечер по телевизору демонстрировался фильм «Я стелю постель». За этим прозаическим названием скрывался «сложный» конфликт. Главный врач больницы спорит со старшей сестрой из-за того, как следует заправлять постели больных. Конфликт так разгорается, что старшей сестре грозит увольнение. Но постановщики фильма вовремя находят «оригинальный» сюжетный ход. Они бросают старшую сестру (разумеется, ее играла хорошенькая актриса) в объятия главврача.

Мы поинтересовались у молодых людей, понравился ли им фильм. Они односложно ответили: «Дрянь!»

Но на следующий вечер мы снова застали ту же компанию перед телевизором.

Кончался очередной, не менее «захватывающий»; фильм. Ковбой уже успел застрелить своего противника и, спрыгнув с лошади, снимал шляпу, чтобы поцеловать героиню.

Зрители смотрели на экран с тем же равнодушием, что и в предыдущий раз.

Но вот фильм кончился, и на экране появился телерепортер, который очень бойким и веселым голосом заявил, что ему доставляет огромное удовольствие познакомить телезрителей с «самым счастливым новозеландцем», человеком, который сегодня выиграл на скачках 54 тысячи фунтов. И он представил средних лет мужчину, немного взъерошенного и растерянного.

Молодая компания оживилась. Репортер вел передачу весьма умело. Он обратился к телезрителям, предлагая им на минуту представить себя обладателями 54 тысяч фунтов и подумать над тем, что бы они сделали с такой суммой.

— Э, на то, чтобы потратить деньги, ума у каждого хватит! — сказал посмеиваясь кто-то из молодых людей, сидевших перед телевизором.

— А все-таки парню здорово повезло! — воскликнул другой.

Выяснив, что «самый счастливый из новозеландцев» намерен прежде всего отправиться на месяц на озеро Таупо удить рыбу, а потом уже, вернувшись домой, решить, как ему лучше распорядиться выигрышем, репортер пожелал «всем всегда ставить на лошадь, которая приходит первой».

Телевизор был выключен, но, и расходясь, молодые люди продолжали обсуждать, что бы сделали они, если бы им повезло.

В Новой Зеландии нет такого откровенного культа денег, как, скажем, в США. Здесь считается дурным тоном сказать, что кто-то заработал столько-то на таком-то деле. Здесь не услышишь, что «мистер такой-то стоит столько-то тысяч фунтов». Но тем не менее печать, радио, телевидение исподволь прививают новозеландцам уважение к «деньге».

В этом главную роль играет реклама. Пусть не крикливая, она все же ежечасно напоминает новозеландцу, что, только располагая определенной суммой денег, он сможет воспользоваться «благами жизни». Собирающимся жениться или выйти замуж реклама рекомендует подумать о том, чтобы накопить денег на мебель, молодоженам — на приданое ребенку и т. д.

Со школьной скамьи новозеландцу прививаются идеалы, в которых много такого, что мы называем мещанским. Эти «идеалы» не идут дальше дома и семьи. Юноша знает, что со временем он должен будет зарабатывать, чтобы обеспечивать свою семью и иметь какой-никакой, но собственный дом. Девушка мечтает только о том, чтобы выйти замуж и стать хозяйкой дома.

Было бы странно выступать против стремления молодежи к семейному счастью, но, когда семейным очагом ограничивается весь круг интересов, это не так уж хорошо.

— Мы, кажется, переусердствовали в следовании английскому принципу «мой дом — моя крепость», и многие из нас стали пленниками этой «крепости», — говорил нам Преподаватель одной из крайстчерчских школ.

Телевидение и пресса лишь способствуют «заземлению» идеалов. Они внушают новозеландцу, что уровень го жизни высок и ему не к чему больше стремиться. Жизнь в Новой Зеландии описывается в газетах и журналах в самых розовых тонах. Чтобы еще раз убедить новозеландца насколько ему «повезло», газеты с охотой печатают корреспонденции о тяготах, выпадающих на долю жителей некоторых азиатских и африканских стран. При этом, конечно, не упоминается, что нищета и тяжелые жизненные условия в этих странах — наследие колониализма.

ОПЯТЬ ОБ ОВЦАХ

НАШИМ крайстчерчским друзьям хотелось, чтобы мы непременно увидели стрижку овец: ведь новозеландцы вчитаются лучшими стригалями мира.

Ферма, на которой мы побывали, находится недалеко кот Крайстчерча. Нас встретил ее хозяин, весьма преуспевающий молодой фермер, владелец большого земельного участка и семи с лишним тысяч овец. Такого рода хозяйства официальная статистика относит к крупным.