Страница 6 из 27
В книге Даймонда много работ, посвященных упадку, но ее дрейф направлен в сторону длинных линий тренда, а не быстрых решений. Более мрачным вариантом этого метода является книга Джозефа Тейнтера "Крах сложных обществ". Книга Тейнтера появилась примерно одновременно с книгой Кеннеди "Взлет и падение великих держав" в 1980-х годах. Сейчас его идеи, представленные на обложке журнала New York Times в 2020 году, снова в активной ротации.
Длинноволновые подходы к американскому упадку продолжают распространяться по мере того, как обеспокоенные американцы ориентируются в эпохе Трампа и ее похмельных эффектах. Книга Питера Турчина "Ages of Dis-cord" (2016) предлагает идиосинкразический "клиометрический" подход к истории США, сопоставленный с экономическими данными. Модель Турчина выявляет и предсказывает пики социальной нестабильности около 1970 и 2020 годов - даты, которые точно соответствуют глубоким кризисам британской и американской власти. Идея цивилизационного распада разжигает воображение MAGA, втягивая некогда сухие области академических дебатов в воронку правого популизма. Стив Бэннон, "интеллектуальный" архитектор Трампизма, уловил задумчивый миллениальный потенциал книги "Четвертый поворот: Американское пророчество" Уильяма Страуса и Нила Хау. На переиздании этой книги красуется яркий заголовок "Что циклы истории говорят нам о следующем рандеву Америки с судьбой" (What the Cycles of History Tell Us About America's Next Rendezvous with Destiny). Бэннон сумел увидеть в этом пророчестве в мягкой обложке своего рода Большую историю, которая может гальванизировать энергию и тревоги недовольных, грамотных в Интернете белых мужчин справа. У всех сторон в исторических войнах теперь есть свои макронарративы. Идея Бэннона состоит в том, чтобы противопоставить реставрационно-тионистский белый национализм проекту "1619" и его переосмысление истории чернокожих и истории США. Расистское пустословие Бэннона напоминает коварную риторику британца Эноха Пауэлла 1960-70-х годов. Пауэлл использовал образование в области высокой классики так же, как Бэннон использует эрзац-авторитет поп-мегаистории, чтобы обеспечить интеллектуальную патину для белой моральной паники.
Читатели, издатели и рецензенты уделяют много внимания долгосрочным историческим размышлениям об упадке США. Но они в значительной степени игнорируют наиболее систематическую, прочную и актуальную работу о судьбе гегемонов. Я говорю об историческом анализе таких материалистических и марксистских мыслителей, как Иммануил Валлерстайн, Эрик Хобсбаум, Дэвид Харви, Джованни Арриги, Беверли Сильвер, Радхика Десаи, Ричард Лахман, Роберт Бреннер, Эллен Мейксинс Вуд и многих других. Несмотря на попытку Бенджамина Кункеля популяризировать их, подобные фигуры были оттеснены в академические круги. В 2021 году профессиональный инвестор и историк-любитель Рэй Далио опубликовал нашумевшую книгу о взлете и падении великих держав. Далио следует исследовательским траекториям Хобсбаума, Сильвера и Лахмана (например), но описывает свои выводы как более или менее "собственное исследование". Он цитирует и признает Нила Фергюсона и Пола Кеннеди, но не Арриги и Валлерстайна.
Схема вполне ясна. Британские пандиты, выступающие на арене упадка Большой истории и ретро-империализма, апеллируют к скрытой американской ностальгии по моральной и политической уверенности культуры гегемона. Образованная американская элита - не только приверженцы MAGA, но и широкие слои населения.
Американская гегемония вступила в свой "сигнальный кризис" около 1975 года и в "терминальный кризис" после войн Буша II (215). Со временем США становились все более полым гегемоном, поддерживаемым фальшивым бумом технологий, долгов и финансов, подкрепляемым огромными расходами на оборону ("военное кейнсианство").
С точки зрения экономистов короткого цикла - скорее задиристых оптимистов, чем унылых ученых, - 1980-е и 1990-е годы выглядели как возвращение культуры победы в США (Гросс). Но восстановление Рейгана и Клинтона было кратковременным эпизодом в более длительной истории того, что Роберт Бреннер назвал "долгим спадом". Рассказ Бреннера об американском капитализме после Второй мировой войны подтверждает модель Арриги. Всплески роста после 1975 года, которые Арриги называет миниатюрными прекрасными эпохами, соответствуют концепции Бреннера о новых, преходящих позолоченных веках. Для некоторых американцев в 1980-е и 1990-е годы наступили хорошие времена. Отголоски былого национального величия порождали новые фантазии об устойчивом богатстве. Но сангвиническое видение самоподдерживающейся экономической мощи США было построено на неустойчивой основе, которая характеризовалась растущим и социально дестабилизирующим долгом и неравенством (Bre
Бреннер дал толстое и техническое описание того, что Арриги называет "Осенью системы". В основе этой статьи лежит наблюдение, что в 1970-е годы США не смогли "переключиться на новые незнакомые направления" производства в ответ на кризис роста, вызванный избытком промышленных мощностей ("Что хорошо", 9).6 Фарид Закария справедливо отмечает, что в 1907 году британцы производили слишком много велосипедов и недостаточно автомобилей. Но мало кто из американцев в 1977 году понимал, что они производят слишком много автомобилей и телевизоров, недостаточно компьютеров и солнечных батарей. Масштабные государственные инвестиции в старые линии производства, возможно, спасли экономику от еще более болезненных потрясений в 1970-х и 1980-х годах. Но они закрепили период медленного и искусственного роста без широкого расширения американского благосостояния. За тридцатилетний период 1945-1975 годов доходы населения удвоились. С тех пор они практически не изменились (Мэдрик). Финансиализацию, которая обеспечила значительную часть роста США с 1980-х годов, не нужно рассматривать в моральных терминах как паразитическое вытеснение "реальной" (производственной) экономики. Но она является предсказуемым показателем относительного экономического упадка, массового антидемократического перераспределения ресурсов и "прелюдией к финальному кризису" (Arrighi 371).
Факты остаются фактами: США были ведущей страной-производителем в течение ста лет, вплоть до 2010 года, когда их место занял Китай (McCoy 23). До этого Великобритания была ведущей страной-производителем на протяжении примерно ста лет. Это были две взаимосвязанные эпохи англо-американской гегемонии. В рамках этой длинной исторической дуги большинство экономистов считают 1950 год искусственным пиком для США. Сразу после Второй мировой войны США производили 50 % мирового валового продукта. В 1950-е годы, по мере восстановления Азии и Европы, эта цифра быстро снизилась с 50 до 40 %. Эпоха пика в этом смысле уже была эпохой спада. Доля США в мировом валовом продукте (GGP) установилась на уровне 25 % около 1980 года и оставалась на этом уровне в течение трех десятилетий. К 2010 году, в начале правления Обамы, доля США в GGP была ближе к 20, чем к 25 %. А к 2020 году эта цифра опустилась до 16 %. Таким образом, самоуверенные сторонники возрождения 1990-х годов, считавшие, что США могут и дальше удерживать четверть GGP (при стареющей промышленной, демографической и инфраструктурной базе), оказались неправы в реальном времени.
Рассмотрим эти цифры с другой стороны. Джордж Кеннан в своем знаменитом обзоре послевоенной внешней политики за 1948 год отметил, что Америка обладает "50 % мирового богатства, но имеет лишь 6,3 % населения". Его ключевым приоритетом было "сохранить эту позицию неравенства без ущерба для нашей национальной безопасности" перед лицом "зависти и недовольства" (цит. по: Desai 63). Если не принимать во внимание стратегическую и этическую целесообразность сохранения такого грубого неравенства в богатстве, цифры Кеннана дают нам базовый показатель для (грубо) измерения относительной экономической мощи. Коэффициент Кеннана, назовем его так, гласит, что в 1950 году соотношение мирового богатства и населения планеты было примерно 8-кратным для Америки. На сопоставимом пике в 1870 году Британская империя имела примерно 25-30 % мирового богатства, а Великобритания - 2-3 % мирового населения. Коэффициент Кеннана был примерно 9-кратным.