По пути

Умиротворение как ветром сдуло, и тишина перестала казаться уютной. Запах топлива в кабине грузовика стал ощущаться сильнее, а дешёвая убогость кабины КамАЗа бросалась в глаза в свете уличных фонарей. Сердце снова пустилось вскачь, пальцы заскользили, разглаживая пальто на коленях, а мозг цинично призывал подумать о последствиях поспешного и необдуманного решения, принятого под влиянием… обстоятельств?.. Эмоций?.. Гормонов?

Неужто это климакс так начинается? Придумала тоже, с первым встречным обниматься! А он наверняка теперь думает о ней незнамо что. Мужикам что вообще нужно? — Во-от! А с какой стати Рустам — исключение? Чего ему надо, если не кровать?

Ох, ей бы очень хотелось узнать, что Рустам действительно о ней думает... Но Галине всегда было сложно понять мужчин, весь опыт близкого общения с ними сводился к мужу. В её-то возрасте, да в настоящее-то время — это ж почти неприлично! Лишь репутация «чёртовой королевы» помогала держать лицо: она уверенная в себе самодостаточная деловая женщина, ей просто никто не нужен.

Нет, Галина не была ханжой, и даже попыталась было завязать отношения «для здоровья» пару лет назад. В приёмной гинеколога услышала беседу двух дамочек, мол, если сексом регулярно не заниматься, «там мхом зарастет». Фраза засела в сознании, да так, что на новогоднем корпоративе в ресторане Галина выпила чуть больше обычного и лишь согласно кивнула, когда коллега-адвокат предложил довезти её до дома. А по дороге на парковку свернул вместе с ней в туалет… Отключить мозги, расслабиться и получить удовольствие не получилось. Вся ситуация была настолько банальной и пошлой, что, когда мужчина назвал Галину «деткой» и спустил штаны, её прорвало безудержным смехом. Коллега гремел ремнем, пытаясь вернуть себе солидный одетый вид, но свисающие полы мятой рубашки мешали манёвру, и он пыхтел, не по-адвокатски ругаясь матом и провоцируя у Галины очередную волну гомерического хохота с икотой, перешедшей в сухие рыдания, когда за горе-ухажёром хлопнула дверь ресторанного сортира.

Вмиг протрезвев, она тогда привычно подвела итоги, мысленно сверила галочки в графах «за» и «против» такого рода отношений и поняла, что ей это не подходило. С тех пор жизнь стала ещё более размеренной и понятной.

А тут эта авария... и Рустам.

«И что теперь делать, как себя вести?!» — растерялась Галина, скользя глазами по кованой ограде, за которой возвышался её дом. Поблагодарить и уйти? Позвать Рустама на чай? Нет, это исключено, она ещё не готова… Или всё же рискнуть и попробовать плыть по течению? Нет, страшно, возможно, при свете дня, но вот прямо сейчас…

— Приехали, — голос Рустама был совершенно спокоен.

Галина, так ничего и не решив, молчала, и вновь повисшая на несколько мгновений тишина была ей просто невыносимой. На помощь пришли годами отточенные рефлексы:

— Спасибо, Рустам, вы, правда, очень помогли…

— Ты это выканье оставила бы уже, Галя. Чего ты там себе придумала? — Рустам потянулся к солнцезащитному козырьку и выудил оттуда потрёпанный блокнот и шариковую ручку. — На вот, это мой номер телефона. Я завтра в девять буду тут же, если придёшь — поедем твою машину спасать… Галя.

Слова прозвучали сухо и по-деловому, только на её имени голос казался чуть мягче. Галина потянулась за листком бумаги. Быстрым жестом Рустам подхватил её руку, другой вложил в ладонь сложенный вчетверо лист, и на секунду сжал её пальцы.

— И не парься, чё там… Если не надо — я уеду в десять, лады?

Кивнув, Галина подхватила свою сумку-портфель и взялась за ручку двери. Аккуратно спрыгнула на тротуар, повернулась и снова посмотрела на Рустама:

— Доброй ночи.

— Ага, и тебе подремать как следует. Давай, иди уже, Галя. Утро вечера, как говорится… Бывай.

Но блеклое северное утро, постепенно разбавляющее тёмные сумерки за окном её спальни, так и не принесло Галине ясности. Какое-то нервное ожидание владело ею, заставляя бесконечно ёрзать, ворочаться, вздыхать. Наконец усталость взяла своё, и веки потяжелели.

«Джинсы надену», — решила Галина, прежде чем всё-таки заснуть.

***

«Смотри-ка, позвонила и даже кормиться зовёт, — Рустам почувствовал, как его рот непривычно разошёлся в широкой дурацкой улыбке, и тут же одёрнул себя: — Чего это я?»

Энергично потерев лицо ладонями, он отогнал «вахтовку» от въезда на территорию новостроек, нашёл место, где мог оставить машину так, чтобы никому не мешать.

После ночи на складе, на узком спальнике в кабине, звонок Галины радовал. Знать, не ошибся, хорошая баба … кхм… женщина, хоть и с придурью этих — шибко загнавшихся на этикетах да реверансах.

Сам Рустам после Афганистана больше никому не выкал. Смысл? Там перед пулями все были равны, что генерал, что новобранцы. А в первом бою все одинаково маму звали, когда гремело взрывами и пахло палёным людским мясом. Свиной шашлык так же пахнет, а если рядом ещё тряпку сжечь, да пластиком почадить…

Свинину он избегал — дань традициям, но при мысли о шашлыке рот наполнился слюной.

Рустам потянул носом у плеча, скривился и достал из дорожной сумки за сиденьем чистую футболку. Немного подумал, свернул её и засунул в карман куртки. Захлопнув дверь КамАЗа, он опустил козырёк шапки чуть ниже и пошёл в сторону дома Галины.

Мягонькая, пахнет приятно, но в голове у неё каша, он от таких всегда держался в стороне. С женщинами вообще всегда муторно. Честные давалки ещё куда ни шло, но тут другой случай. Галя другая, она, небось, и забыла, что такое мужик и с чем его едят. От такой мысли Рустам усмехнулся. Прямо сейчас было бы неплохо, чтобы она вспомнила, чем мужики питаются.

Ишь, территория с клумбами, даже под снегом понятно, что не капуста тут летом росла. Там, где он вырос, куры бы срыли всю красоту за час. Цветы несъедобные, что за блажь их сажать? А тут всё культурно, аж зубы сводит. Даже дорожки не шлаком [1] присыпаны, как везде, а солью, чтоб белее было.

Так, ему был нужен второй подъезд, там домофон. Он набрал номер квартиры, и услышал Галин голос:

— Рустам?

— Я.

Устройство отсигналило негромким «бип-бип-бип», и Рустам потянул на себя тяжёлую дверь.

М-да… Тут не пахло ни кошачьей мочой, ни выхлопами жареных сосисок. Люди, живущие в таких домах, наверное, и не знают, что такое сосиски. Что они жрут вообще, если в подъезде декор как в музее? Хотя откуда ему знать, как оно там, в музеях.

Лифтом Рустам пренебрёг. Седьмой этаж — дойти быстрее. Настроение портилось с каждым шагом. На задворках сознания зрела мысль, что он здесь не к месту — достаточно было взглянуть на его старые, надёжные, видавшие виды зимние ботинки и стерильные ступени лестницы.

А вот и квартира Галины. Рустам снял шапку и пригладил волосы. Потом нахмурился и нацепил её обратно. Большим пальцем нажал на кнопку звонка. Дверь открылась практически сразу.

— Доброе утро, Рустам. Прошу, заходи… те, — отчеканила она официальным тоном, лишь в самом конце почти сорвавшись, но тут же спохватившись.

Рустам кивнул и прошёл в квартиру, пристально взглянув на Галину. Вроде, договорились же по-человечески разговаривать, а она опять с манерами… Но так — всё при ней: и лицом вышла, и сама ладная, есть что помять. А джинсы ей идут. Он снова снял шапку… и, оставшись без «камуфляжного» козырька, буквально физически ощутил на себе Галин взгляд. Ну, пусть полюбуется на его рожу и пустой глаз как следует, уж какой есть.

Рустам снял куртку и обувь, оставшись в носках. Эти не воняют, он только утром их поменял.

— Руки помыть бы, — сказал он.

— Вот здесь ванная, пожалуйста, — она показала на дверь прямо по коридору.

Вспомнив про чистую футболку, Рустам прихватил свёрток с собой.

— Немного освежусь у тебя тут, на складе негде было. Не против? — спросил он уже из ванной.

Галина кивнула, и он, повернувшись к ней спиной, стянул свитер вместе с грязной футболкой и нагнулся к раковине. Краники блестящие, везде чистота, а в какой-то пластмассовой хреновине — розовое мыло. Ну, чего-то подобного он и ожидал. Щедро намылив руки, поднял их к лицу и застыл, поймав в зеркале отражение Галины у открытой двери.