Абсолютный штиль

Датчики показывали, что концентрация газа достигла нужных значений. Углекислый газ почувствовать нельзя, при достаточной концентрации вы просто потеряете сознание. Если концентрация меньше 8%, то это может занять много времени, в зависимости от организма. И его действие можно заметить, по сонливости, головной боли, духоте. Но при концентрации выше 8% человек должен потерять сознание довольно быстро, всего за несколько минут. Марко предполагал, что даже если тот, кто находился в центре управления, успеет что-то почувствовать, спишет он это на усталость, сонливость - время-то было подходящее. Но даже если он что-то поймёт, предпринять он всё равно ничего не сможет.

Йовичич выждал для верности ещё несколько минут, нацепил легкую кислородную маску, открыл люк и спустился на среднюю палубу «А», где сразу рванул к рубку. Как он и ожидал, охранник без сознания лежал в кресле. Но Йовичич начал не с него, сперва он надел маски на остальных членов экипажа, чтобы привести их в чувство. После этого он забрал пистолет у охранника, связал ему руки и ноги заранее приготовленной тонкой и невероятно прочной веревкой. Потом он нацепил маску и на него, но переключил её на другой режим, который давал кислорода гораздо меньше. Он не хотел смерти охранника (или необратимых повреждений его мозга), но приводить его в чувство тоже не собирался.

Ждать пришлось недолго, через несколько минут очнулся Роберт, который схватился за голову и застонал от боли. Затем в сознание пришли Чон и Фёдор, которые продемонстрировали аналогичную реакцию.

– Чон, я понимаю, что тебе хреново, но постарайся собраться и разблокировать дверь, – нетерпеливо, но извиняющимся тоном сказал Марко, голос которого из-за маски звучал глухо.

Пилот пробурчал что-то неразборчивое и склонился над пультом. Через пару минут он показал большой палец и откинулся к спинке кресла. Марко, не теряя время, рванул в заднюю часть палубы. Дверь в нужную каюту была разблокирована, второй «технический специалист» без сознания лежал на кровати. Инженер забрал его пистолет, связал ему руки и ноги и нацепил на него кислородную маску.

Затем он поднялся на верхнюю палубу и перевёл систему удаления СО2 в нормальный режим. Компьютер показал, что корабельная атмосфера уже через двадцать минут будет пригодной для дыхания без риска потерять сознание, а через час вернётся к норме. Когда Йовичич спустился в центр управления, экипаж уже относительно оклемался. Да, все они страдали от головной боли и чувствовали вялость, но уже могли соображать и действовать. В себя начинал приходить и охранник, который был в рубке, но кроме еле слышных стонов он другой активности не проявлял.

Через пятнадцать минут всё было кончено. Охранников заперли в одном из двух туалетов, в том, который находился на средней палубе «А». Это было совсем небольшое помещение, но они могли разместиться там сидя на полу. Туда же закинули несколько пайков, из тех, что были наименее вкусными. Дверь заблокировали, открыть её без команды с центрального пульта стало невозможным. Да, в туалете этим двоим было не слишком комфортно, но капитан решил не церемониться. Плюс был ещё и в том, что их не нужно было водить в туалет, эту дверь вообще можно было не открывать. Пайков им должно было хватить дней на десять, воду могли пить из умывальника. А если полёт затянется, и они немного поголодают – ничего страшного. На корабль их никто не звал.

Экипаж «Азимова» окончательно пришёл в себя, корабельная атмосфера очистилась, можно было дышать без кислородных масок и не опасаться последствий. Болеутоляющие быстро избавили от головной боли и прочистили мозги экипажа, сделав их вновь способными к нормальному мыслительному процессу.

– Чон, есть понимание, где мы? – спросил Миллер. Пилот склонился над экраном компьютера и через полминуты ответил:

– В открытом космосе, звёзд рядом нет, но точно сказать не могу, будет плюс-минус несколько световых дней.

– Выходи в обычное пространство, – приказал капитан.

Дальнейший этап его плана заключался в визите на ближайшую базу Службы Безопасности Коалиции или, на худой конец, военную. Для этого им не нужно было лететь в систему Корлейна, требовалось лишь выйти в обычно пространство, точно определить местонахождение и рассчитать новый курс в гипере. Главное тут было не выйти рядом со звездой, в радиусе её гиперсферы, что могло грозить катастрофой.

Да, не только вход в гиперпространство мог быть опасен, выход из него слишком близко к звезде тоже мог привести к проблемам. Вплоть до мгновенного разрушения корабля. Научного объяснения этому эффекту ещё не было, космические корабли просто придерживались существующих ограничений.

– Ближайшая база СБК в семи тысячах световых лет. Долетим за неделю, стартую? – наконец доложил пилот.

– Входи в гипер, – подтвердил Миллер и повернулся к Марко. – Я забыл тебя поблагодарить.

– Тут не за что благодарить, никакого риска не было, а план был твой, – скромно ответил инженер.

– И всё же, я говорю тебе «Спасибо», как и всем вам, за то, что согласились на всё это, – Роберт хотел сказать гораздо больше и красочнее, но от избытка чувств мысли его путались, а красноречие пропало.

– Да всё в порядке, капитан! Но очень хочется, чтобы подобных занимательных приключений в нашей карьере больше никогда не было, – официальным тоном сказал Фёдор, а Марко и Чон согласно кивнули.

Глава 12

В резиденции президента было многолюдно: сегодня здесь собрались все министры. Палермо, после непродолжительных раздумий, решил не тянуть и определиться с дальнейшей стратегией Коалиции. Среди министров единогласия не было, некоторые вообще придерживались противоположных позиций. Президент оглядел присутствующих и официальным тоном объявил:

– Сегодня на повестке только один пункт. Я знаком с позицией каждого, я прекрасно знаю о разногласиях. Но у нас есть два варианта. Сохранить нейтралитет или принять предложение кронициан. Есть и третий вариант: отложить принятие решения, но я его не рассматриваю. Просто потому, что вне зависимости от нашего решения, нам потребуется время на его реализацию. Любой выбор подразумевает принятия той или иной долгосрочной стратегии, поэтому я настаиваю, что мы должны определиться именно сегодня. Или, как минимум, сделать ощутимый шаг в сторону решения. Алёна, тебе слово.

Министр иностранных дел кивнула и коротко рассказала про возможные варианты, про их плюсы и минусы. Она даже не смотрела в планшет, говорила быстро и тезисами. Впрочем, ничего нового она не сказала: присутствующие прекрасно всё это знали, но таков был порядок. Да и подытожить всю информацию никогда не бывает лишним.

– Как видите, у каждого варианта есть существенные преимущества и недостатки. С точки зрения каждого министерства. И с точки зрения Коалиции, – закончила она.

– А теперь я скажу, – начал высокий и светловолосый мужчина. Это был Бьёрн Эрик Миккельссон, министр экономики. – На мой взгляд, разумным будет продолжать придерживаться нейтралитета. Если смотреть только со стороны моего министерства, то союз с кроницианами будет более выгодным, ведь они обещали очень приличные деньги, которые в противном случае нам придётся изыскивать, верно, Дмитрий?

Министр обороны согласно кивнул, а Миккельссон продолжил:

– Деньги, которые требуется вложить в развитие флота, очень большие. Очевидно, без повышения налогов для планет реализовать это не получится. Мы тщательно все посчитали, следующие девять лет мы обойдёмся без этого, хватит наших запасов. Но флоту требуется больше времени и больше денег, а тут уже будут трудности. Бюджет Коалиции не может быть дефицитным, особенно если мы сожжём все наши запасы.

– Эмиссию рассматривали? – спросил Палермо.

– Да, но здесь наши возможности ограничены. Можем добавить максимум тридцать триллионов без риска инфляции, которая будет ощутимой и вызовет недовольство, – доложил министр экономики.

– Но можно будет прибавить еще пару-тройку лет, учитывая наши потребности, – заметил министр обороны.