Ожерелье невесты

Она осторожно навела справки о сэре Уинифреде Маннинге, который купил дом у ее отчима, и узнала, что он со всем семейством перебрался в деревню. После отъезда хозяев вот уже несколько недель дом стоял запертым. Если найти способ проникнуть внутрь…

Память подсунула ей разъяренное лицо мужа, когда он узнал о ее поездке в Харвуд-Холл. На этот раз Корд пришел бы в еще большее неистовство. Но ведь дом был совсем близко. Ей будет достаточно и пары часов.

Она не знала, что ждет ее в том доме, но барон продал его со всей обстановкой, так что в нем оставалась прежняя мебель. Тори помнит, что стояло в спальне матери и в комнате для шитья. На этот раз Корд ничего не узнает, но даже если предположить, что узнает, рискнуть все равно необходимо.

Корд, как и планировал, уехал во второй половине следующего дня. Сразу после ужина Тори прошла к себе. Она переоделась в простое платье неприметного цвета, сняла кожаные туфельки и переобулась в прочные ботинки. Она ходила, выжидая, когда в доме все затихнет, вслушиваясь в сводящее с ума тиканье часов и желая, чтобы минуты пролетали быстрее. Незадолго до полуночи она открыла дверь, уверилась, что поблизости никого нет, и по черной лестнице вышла из дома.

Она не стала нанимать экипаж, а решила пройти пешком. Мейфэр был одним из самых фешенебельных районов Лондона и, насколько она знала, совершенно безопасным.

Когда только один квартал отделял ее от Гринбауэр-стрит, она услышала позади себя стук колес. Поправив шаль на плечах, Тори наклонила голову и продолжила путь. Карета нагнала ее. Властный голос приказал кучеру подъехать к краю проезжей части улицы.

– Бога ради, Виктория, что вы здесь делаете? – Она узнала голос Джулиана, раздавшийся из окна великолепной глянцево-черной кареты с желтыми полосками вокруг крыльев, запряженной лошадьми серой масти. – Что вы здесь делаете в полном одиночестве?

Тори со вздохом повернула к нему лицо. Она-то надеялась, что никто не увидит ее.

– Добрый вечер, Джулиан. – Она знала, что он живет в Мейфэре, но не знала точно, где именно. Наткнуться на него – вот уж везение. – У меня нет времени на объяснения. Я здесь по очень важному делу. Надеюсь, вы не обмолвитесь, что видели меня.

Он с интересом посмотрел на нее.

– Разумеется, я буду молчать… если вы скажете, куда направляетесь. Я не могу оставить вас здесь одну в такой поздний час.

Боже праведный, только этого ей не хватало, еще одно осложнение.

– Это длинная история, Джулиан.

Дверь кареты распахнулась, приглашая ее внутрь.

– У меня много времени. Ваша сестра и ее муж голову с меня снимут, если я оставлю вас здесь в такой час и случится что-нибудь непредвиденное. Может быть, вы расскажете мне, какого рода дело заставило молодую даму выйти на улицу среди ночи, и смиритесь с тем, что я не покину вас, пока ваше дело не будет закончено и выв целости и сохранности не вернетесь домой?

По выражению его лица она поняла, что он не изменит своего решения. И она доверяла Джулиану. Он будет хранить молчание, что бы она ни рассказала ему.

Приподняв юбку, Тори забралась в карету и уселась напротив. Очень кратко она рассказала о том, как был убит ее отец, и о своих подозрениях.

– Я уверена, что моя мать узнала правду до того, как заболела, но она умерла раньше, чем смогла предпринять что-нибудь. Если все так и было, она могла написать о своих подозрениях в дневнике. Все что мне надо – отыскать дневник.

– Понимаю. И вы считаете, что дневник может быть в городском доме сэра Уинифреда?

– Да.

Джулиан постучал по крыше кареты тростью с серебряным набалдашником и приказал кучеру ехать на Гринбауэр-стрит. Карета свернула в переулок.

Добравшись до места назначения, они вместе вышли из кареты, прошли мимо конюшен и начали осматривать стену двухэтажного кирпичного дома в надежде отыскать способ проникнуть внутрь.

– Здесь, – тихо сказал Джулиан. – Вот окно, которое только прикрыто. Я заберусь внутрь и открою вам дверь.

Она кивнула, благодарная за то, что он рискует своей репутацией, помогая ей. Тори радовалась, что не ей пришлось перелезать через подоконник, и только слегка почувствовала себя виноватой, когда услышала звук рвущейся ткани и приглушенное ругательство.

Через несколько минут она уже была в доме; маленькая лампа освещала им путь. В особняке, казалось, мало что изменилось; уют главенствовал над модой, кресла и книжные шкафы со стеклянными дверцами, заполненные книгами, были все те же. Джулиан держал лампу, и Тори последовала за ним вверх по лестнице.

– Комната матери дальше по коридору, – тихо сказала она. Впрочем, почти всегда леди Харвуд спала в одной комнате с отцом Тори. Как ей хотелось бы, чтобы они с Кордом были так же близки. – А за ней комната для шитья.

Воспоминания охватили ее: теплый смех родителей, они с Клер играют у камина, отец читает, а мать пытается сочинять стихи или пишет в своем дневнике.

– С тех пор здесь многое могло измениться, – сказал Джулиан.

Да, теперь все по-другому, подумала она, мысленно перебирая перемены, произошедшие в ее жизни с тех пор, как умерли родители и они с Клер оказались в зависимости от отчима.

К счастью, кроме балдахина из полосатого дамаста над кроватью, нового стеганого покрывала и толстых персидских ковров, в комнате все было как прежде. Тори торопливо осмотрела каждый из знакомых ей предметов в поисках места, где мог бы поместиться дневник, оставаясь незамеченным для чужого глаза.

– Может быть, новые хозяева нашли его, – предположил Джулиан.

– В таком случае, уверена, они бы вернули его.

– Возможно.

Но что бы ни случилось с дневником, очень тщательный поиск, который был продолжен и внизу, ничего не дал.

– Пора уходить, – мягко сказал Джулиан. – С каждой минутой риск, что нас обнаружат, растет. Мне бы не хотелось, чтобы меня арестовали, как обычного вора.

Как ни грустно было уходить с пустыми руками, другого выхода не было. Они обыскали весь дом, и еще оставалась вероятность, что дневник спрятан где-то в Уиндмере.

Скрывая разочарование, Тори последовала за Джулианом из дома и уселась в карету. Карета доставила ее на Беркли-сквер, откуда Тори вернулась домой, прошмыгнув через черный ход, чтобы ее никто не увидел.

Раздевшись без помощи Эммы, усталая Тори забралась в кровать разочарованная, но настроенная продолжать поиски.

Уиндмер. Он не выходил у нее из головы. Прекрасное имение, раскинувшееся на сотнях акров Котсуолдских холмов с их быстрыми ручьями, могло быть ключом к разгадке. Это место они очень любили – имение должно было перейти к девочкам. Теперь, когда она рассказала Корду об убийстве, может быть, он поможет ей найти способ обыскать дом.

Она вздохнула. Едва ли ее муж захочет тайно пробраться в Уиндмер.

Тори ужасала мысль о том, в какую ярость пришел бы он, узнав, что она проникла в дом сэра Уинифреда, – в сопровождении не кого-нибудь, а Джулиана Фокса – и молила Бога, чтобы этого не произошло.