Страница 13 из 17
Я на это лишь покачала головой.
Вот дурак, для него же старалась.
Но говорить ничего не стала, а лишь пересела поближе к Мари. Взяла её за руку, совсем как Макс до этого, проникновенно заглянула в глаза и с нажимом произнесла:
– Я знаю, кто ты.
Глава VI
Красотка вздрогнула, попыталась забрать руку, но я не позволила.
– О чем вы говорите? – залепетала она. – Я не понимаю.
– Понимаешь, – уверенно заявила я. – Ты – сирена.
Мари замерла и уставилась на меня так, словно увидела впервые.
– Как ты?…
– …узнала? – с любезной улыбкой подсказала я. – Очень просто. Я – нереида и старшая дочь короля Талласа.
Мари ахнула и вцепилась в спинку дивана.
– Ты дыши, дыши, – ещё шире заулыбалась я, хоть и понимая, что сейчас моя улыбка больше похожа на акулий оскал. На самом деле, акулы в какой-то степени даже милые. Просто пиар у них хуже, чем морских котиков. – Судя по тому, что ты никак не отреагировала на моё имя, которое, как ты верно заметила, является достаточно редким, ты покинула морское королевство больше двадцати лет назад. И больше не возвращалась. Почему?
Продолжая глядеть на меня огромными глазами с резко расширившимися от страха зрачками, Мари сдавленно проговорила:
– Когда Элли было два года, а мне пять, нашего отца обвинили в государственной измене и приговорили к смертной казни.
Я лишь кивнула, ничего не сказав.
А что тут можно было сказать?
У моего отца, как и у многих монархов, имелась определенная склонность к паранойе. И непобедимая убежденность, что любую проблему следовало решать кардинально, не размениваясь на полумеры. Сама я неоднократно говорила отцу, что его политика отличается некоторой чрезмерностью и крайней недальновидностью, но Таллас никого и никогда слушал. Наверное, эта была одна из нескольких особенно важных причин, по которым я до сих пор не вернулась в королевство, продолжая жить среди людей, прикрываясь авторитетом бабушки.
– Что было дальше?
– Дальше? – немного растерялась девушка, поправив волосы, которые и так выглядели идеально. – Мама испугалась, что вскоре придут и за нами. Так ведь часто бывало, когда семью врага королевства и лично короля тоже делали виноватой. Поэтому мы сбежали. Стали жить среди смертных, стараясь влиться в их общество и быть как они. Мама нашла работу, где познакомилась с мужчиной. Он был очень хорошим, постоянно ей во всем помогал. Через полгода после знакомства они поженились. Его не смутило наличие у мамы двоих девочек и очень подозрительное отсутствие прошлого. Он удочерил нас, дал нам свою фамилию и растил как своих собственных детей.
– Он знает, кто вы? – задала я щекотливый вопрос.
Мари сжала губы так, что они превратились в тонкую полосочку и подняла на меня умоляющий взгляд.
– Я никому не расскажу, – пообещала со всей искренностью. Девушку это убедило, и она ещё тише, чем прежде прошептала:
– Мама ему рассказала, когда у меня начался переходный возраст. Вы же знаете, насколько тяжело переживать вхождение в силу, особенно, живя далеко от дома. Я не могла контролировать начавшиеся всплески магии. И при этом, я не могла дистанцироваться от социума. Я должна была жить как все. А жить как все значило ходить в школу, чтобы получить образование.
Я вздохнула, протянула руку и похлопала девушку по спине. Она вздрогнула, не ожидая от меня такого жеста.
– Я понимаю, сама через такое проходила.
Глаза Мари изумленно округлились.
– Долгая история, – скованно улыбнулась я. – Но ты ведь понимаешь, что, рассказав вашему отчиму о том, что вы сирены, она нарушила закон? И наказание за него хуже, чем смертная казнь.
Мари стиснула руки в кулачки и прижала их к груди.
– Я всё понимаю, но у мамы просто не было другого выхода. Вы выдадите нас королю? Или Совету Старейшин?
Последние слова она произнесла с таким выражением лица, что стала похожа на щенка, которого выбросили из дома под холодный осенний ливень. А он сел на порог и, глядя на дверь большими тоскливыми глазами, пытался понять – за что?
– Не буду я вас никому выдавать, – буркнула я. И это было правдой.
– Ваше Высочество, – выдохнула Мари и бросилась передо мной на колени, прижавшись лбом к моим ногам.
– Э-э-э-э-э, – растерялась я в первое мгновение. – Это лишнее. Правда. Не надо так. Вставай.
И я практически силой оторвала её от себя, вынудив вернуться на место. Она ещё несколько раз попыталась выразить мне свою благодарность, но на этот раз все её сердечные порывы удалось пресечь вовремя.
– Я никому ничего не скажу, – кажется, в десятый раз за последние пять минут повторила я, держа Мари за руки и не позволяя вновь сорваться с места. – Но мне нужно знать, кому ещё было известно про ваше… происхождение.
– Никому, – замотала девушка головой.
– А Элли могла кому-то сказать?
И вот тут старшая сестричка задумалась.
– Знаете, – протянула она, рассматривая стену за моей спиной. – Если бы мне задали этот вопрос еще год назад, то я бы со сто процентной уверенностью ответила, что нет, Элли никому бы ничего не рассказала. Но сейчас я не знаю. Сестра очень изменилась за последние месяцы, стала игнорировать родителей, избегать меня. Отгородилась от всех, завела каких-то новых сомнительных знакомых.
– А что этому предшествовало? – ухватилась я за последние слова сирены. – Люди ведь не меняются на пустом месте. И если Элли изменилась, значит, что-то простимулировало эти изменения.
Мари шумно вздохнула и сгорбилась, из неё словно выдернули то, на чем всё держалось.
– Вы правы, – признала она. – Кое-что случилось.
– Хотелось бы конкретики, – поморщилась я.
– Элли влюбилась, – наконец, соизволила ответить Мари. Её внезапно изменившееся поведение, скачок от грусти и горечи к самобичеванию и чувству вины, мне не понравилось.
– Влюбилась она, а виновата ты? – хмыкнула я, внимательно следя за реакцией девушки.
И она последовала. Хотя и не такая, как я предполагала. Я ожидала увидеть всплеск раздражения, гнева, возможно даже ярости. Потому что если присутствовала вина, то, скорее всего, была допущена ошибка. По крайней мере, с точки зрения самой Мари. А никто не любит, когда ему указывают на собственные ошибки. Но, вместо того чтобы разозлиться, девушка… занервничала. Она вскочила и стала метаться по комнате, мелькая перед моим лицом и заламывая пальцы.
– Элли, она такая… такая…, – всё никак не могла подобрать слова Мари, проносясь мимо меня на такой скорости, что аж волосы зашевелились. Я откинулась на спинку дивана и расслабилась. Судя по всему, плотину должно было прорвать с минуты на минуту. Следовало просто подождать. И я узнаю все, что мне нужно знать. А возможно, даже больше.
– Она очень чувствительная! – спустя пару минут судорожного забега от стенки к стенке, смогла сформулировать свои мысли Мари, размахивая руками. – Всё принимает близко к сердцу и на свой счет! Посторонние считали мою сестру пофигисткой и оторвой. Такой… девчонкой-фестиваль, которая ни о чем не заботится, постоянно развлекается и живет сегодняшним днем! Понимаете?
Я понимала.
– Люди, которые постоянно живут сегодняшним днем очень редко доживают до завтрашнего.
– Вот именно! – воскликнула Мари, пробегая мимо меня. – Элли именно такая! Вернее… была именно такой. Она не задумывалась, чем хочет заниматься в жизни! Её не интересовало собственное будущее. У неё было много парней, она была очень красивой и всегда привлекала внимание. Но никто надолго не задерживался. Скорее всего, потому, что она ни в кого из своих ухажеров не была влюблена. А потом появился он…
– Имя у этого разбивателя женских сердец имеется? – как бы между делом спросила я, разглядывая собственный маникюр, потому что за истеричными метаниями Мари наблюдать уже надоело.
Девушка остановилась, не добежав до окна, развернулась и произнесла:
– Я бы не хотела его во всё это впутывать. Он здесь ни при чем. Он не виделся с Элли больше полугода.