Страница 8 из 11
– Почему же ты согласилась, Марго? – задал он вопрос прямо посмотрев мне в глаза с вызовом.
Внутри меня разливалась огнем злость. Как он смеет задавать мне такие вопросы? Кто дал ему право вообще интересоваться моей жизнью. Я чувствовала, как краска залила мои щеки, а руки под столом сжались в кулаки.
– Николай умеет быть очень настойчивым, внимательным и терпеливым. – не удержалась я от острой иглы глядя прямо в его глаза. – И это просто ужин. Почему бы и нет?
С чего ради я должна отчитываться перед тобой, Паша? С какой стати? Ты ни разу не вышел на горизонт, не дал знать о себе ни слова. Не появлялся в моей жизни так долго… А теперь рушишь мои стены, которые, мне казалось, стояли намертво.
– Ну ладно тебе хвалить меня, Марго! У тебя просто не было шансов устоять перед моей харизмой и чувством юмора. – Николай хихикнул немного пьяно и собственнически положил свою руку на мой стул.
– Вы такие классные, ребята! У вас получится очень красивая пара! – подытожила разговор Аня. – Николай, я искренне желаю вам успешно завоевать сердце прекрасной Маргариты!
– Спасибо, я буду очень стараться! Тем более, что лед сегодня тронулся. – Коля подмигнул стороннице.
Павел зверел на глазах. Он молча встал и сказал, что ему нужно позвонить. Я видела, что его режет по живому. Видела, как неприятно ему слушать о том, что кто-то может быть для меня хорошей парой. Но ничего не могла сделать для него.
Если быть совсем откровенной: мне нравилось видеть, как он мучается.
Пока Павла не было разговор взял в свои руки Николай, он рассказывал обо всем на свете. О погоде, об украшении города, о работе. Он спрашивал Анну про Эмираты, куда там сходить в первую очередь и чем заняться.
Я в разговоре практически не участвовала. Лишь отмечала для себя, как по мере выпитого саке рука Николая спускается все ниже и ниже со спинки стула: сначала мне на плечо потом на талию. Но когда он решил дотронуться до моего колена я быстро скинула его руку. Он пьянел на глазах и позволял себе лишнее. Я разозлилась.
Павла не было очень долго. И я решила, что это мой шанс уйти не прощаясь.
Коротко сказала, что устала и хочу домой. Николай рвался меня проводить, но я ему не позволила. Вызвала такси через приложение и тепло попрощавшись пошла к выходу.
В гардеробной получила свое пальто и нажала на кнопку вызова лифта.
Кто-то подошел сзади и мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять кто именно.
Я сжалась в один большой нервный комок. Все чувства, спрятанные во мне столько времени, вмиг оголились после хриплого шепота прямо над моим ухом:
– Разреши мне тебя проводить? – он склонился совсем близко ко мне, но я не оборачивалась. Он стоял и вдыхал мой запах, обволакивая меня собой.
В голове появился такой туман, который мне даже не снился до этого. Я нервно сглотнула и нажала на кнопку еще раз.
Двери послушно распахнулись, и я вошла в замкнутое пространство, только после этого повернулась к нему лицом и одними губами произнесла:
– Проводи.
Павел, до этого в нерешительности замерший перед открытыми дверями, резко шагнул внутрь, а мне стало тесно и жарко в своем пальто. Он заполнял собой все пространство, сильный, огромный, бесконечно красивый и настолько же недоступный для меня.
Чужой и родной одновременно.
Он встал напротив меня так близко, что его дыхание попадало на мои щеки. Я не решалась взглянуть в его глаза. А лифт начал спуск.
Но что-то резко дернулось в ту же секунду. Вместо обычного света включился аварийный полумрак. Мы встали, лифт явно застрял. Я испугалась и схватилась за Пашу прижавшись к нему всем телом. Если уж лететь в пустоту, то вместе.
– Это знак, малыш… – тихим шепотом произнес Павел.
Одной рукой он придерживал меня прижимая к себе, другой нежно гладил мои волосы.
Дыхания внутри меня не осталось. От этой простой и сладкой ласки тело пробило дрожью. Его запах пьянил и соблазнял меня, а внутри пыталось вырваться раненое сердце, которое так хотело его прикосновений.
Он взял меня за подбородок, решительно поднял мое лицо в опасную близость к своему и заглянул в глаза. Его губы были приоткрыты, дыхание рваными клочками вырывалось из тревожной груди. Он посмотрел на мои губы и снова в мои глаза.
Я судорожно вздохнула, чувствуя, как к глазам подступает опасная соленая влага.
Он склонялся надо мной все ближе, гипнотизируя черными омутами своих глаз, ненасытным дыханием, Он желал большего, он хотел меня всю. Сейчас, здесь, я чувствовала его так, как будто мы были настроены на одну волну.
Его взгляд спрашивал моего разрешения. И я утвердительно кивнула.
С глухим стоном Паша впился в мои губы, запустив руку в волосы. Он сжал меня так крепко, что в груди затрещали ребра. Он переместил меня к стене лифта и вжался с так сильно, что я почти задохнулась от его напора.
Его губы настойчиво накрывали мои, жадно глотали меня, отрывая по новой. Его язык без отпора раздвинул мои зубы и проник внутрь, встретившись с моим языком. Я отвечала ему со всей страстью, которая столько времени хранилась во мне.
Туман все сильнее обволакивал голову. В этот миг мне казалось, что в мире не существует больше никого и ничего. Только он и я. Все остальное – прошлое и не имеет значения.
Поцелуй был жадным, все более глубоким и стремительным. Невозможными движениями своего языка Паша заявлял на меня права и постанывал при любом ответном жесте.
Я каждой клеточкой своего тела понимала, как я по нему соскучилась. Как я люблю этого мужчину, как хрупка была защита, которую я выстроила против своих чувств и как легко было ее нарушить всего одной поездкой в лифте.
Жадные руки шарили по моему пальто, зарывались в волосы, ласкали, теребили…
Низ живота наполнился тяжестью и изнывал от желания получить долгожданную ласку. Грудь стала каменной, соскам было физически больно упираться в кружево бюстгальтера.
Воспоминания о нашей близости ворвались в память так резко и невозможно сладко, что затряслись колени.
Паша оторвался от моих губ и набросился на шею и уши. Водил языком, покусывал, посасывал, ласкал так голодно и жадно. Я только стонала от удовольствия и желания принадлежать ему.
Невыносимая, невозможная страсть поглощала меня полностью. Не оставляя от меня ни одной живой клеточки. Это было на уровне животных инстинктов. Он шептал, что так безумно по мне соскучился и это заводило меня еще больше.
Я на миг пришла в сознание только тогда, когда меня ослепил яркий свет и лифт пришел в движение.
Паша оторвался все еще хрипло дыша, не успев отпустить. Я невольно отшатнулась в сторону, чтобы не создавать неприятную ситуацию для людей на нижнем этаже.
Он тоже отстранился, но так, как будто до конца не понимал, где он и что сейчас произошло. Мои губы, шея и уши горели пламенем, которое он снова смог во мне разжечь.
Все очарование поцелуя прошло в момент включения света. Как будто ничего и не было, между нами, только что.
Мы вышли из лифта и пошли к дверям на улицу, где меня уже ждало такси. Павел раздетый шел за мной.
Я посмотрела на машину, потом на него, но не произнесла ни слова. Павел же взял себя в руки и уверенно, хоть и немного хрипло произнес:
– Прости, я не должен был этого делать…
Он открыл передо мной дверь и помог сесть внутрь. Я была ошарашена, обескуражена. Меня снова пронзила острая боль.
«Я не должен был этого делать…». Что это вообще может значить? Я что, сама насильно полезла к нему целоваться? Принудила его или что? Кому он не должен?
И почему было так хорошо. Словно детали пазла сошлись и все было на своем месте. Почему меня не покидает ощущение, что что-то не так. Не сходится, не вяжется.
Его такой искренний поцелуй, поведение за столом и последняя фраза. Все будто из разных частей оперы. Как понять, что он имел в виду?
Я растерянно переваривала все, произошедшее сегодня и мчалась в такси по заснеженным московским улицам. Событий в этом дне было слишком много для одной маленькой меня и единственное, чего хотелось сейчас – это уют и покой моего дома.