Мужской персонаж

Я бы тоже так хотела. Только у нас наоборот, это мне объясняться нужно, всё же началось со ступора с героем, с обложки, а потом уже...

Вернёмся к Арине. Теперь, как говорится, «танцуют все»! Но двое в общем разгульном веселье не участвуют. Рафаэль так и держит руку девушки в своей... Опишем эмоции... Чувственное предвкушение. Головокружение перед неизведанным. Утром у них самолёт в Париж и новая жизнь. Ещё пара фраз... Так, всё логично, но нужен поцелуй для хэппи-энда.

Закрываю глаза и вспоминаю свои ощущения в объятьях Рафа. Его запах, его вкус... Чувство невесомости и правильности, полного доверия. Словно я нашла своё место в жизни... И молнии, жалящие импульсы в точках соприкосновения кожи... Невольно, у меня учащается дыхание, мне хочется обнять себя руками, а сердце стучит где-то не там, где ему положено быть.

Мне нравится, когда Раф меня касается. Мне всё время хочется ещё. Но у него полный самоконтроль, а я... Я не знаю, всё ли я делаю «правильно». Хочется забыть все принципы и просто быть с ним. Но каждый вечер я нахожу в себе силу воли выскользнуть из машины, заставляю себя оторваться от его губ, чтобы сделать несколько самых сложных шагов за день — всего лишь до двери моего подъезда. Рафис провожает меня глазами, полными откровенного мужского голода, но отпускает меня. Если он решит пойти следом, я не сумею... Я не оттолкну его. И что-то мне подсказывает, он прекрасно знает об этом, но принял мои принципы и сделал их своими.

Возвращаю взор на экран и пишу. Потом перечитываю. «Не слишком ли откровенно?» — спрашивает Крыша. «О! Значит самое оно получилось!» — тут же реагирует Ноэмия.

А мне никак не решиться. В этот раз я описала свой собственный опыт, свои чувства, свои желания и надежды, свою...

На коленях клубочком свернулся Фар. Хитрые глазищи смотрят на меня с прищур ом, и меня озаряет идея. А давайте-ка спросим мнение «подруги»!

Копирую отрывок текста и вставляю в сообщение в «насвязи». Добавляю пару слов от себя :

— Привет, Людмила. Как тебе сцена?

Зажмурившись, нажимаю «отправить».

Ответ получаю через бесконечно долгие две минуты:

— Вау... Это горячо.

Ну, давай же, дерзай, скажи ему!

— Кажется, я впервые люблю.

— Милая, это же чудесно! А ОН уже об этом знает?

Закрываю приложение. С чего начать разговор с Рафом? Как найти слова?

Завтра. Всё будет завтра.

Если не струшу!

46. Рафис: С первого дня

Глаза Чудилы следят за тем, как я подношу ещё тёплое овсяное печенье к лицу, вдохнув аромат корицы и лимона, придирчиво верчу его в пальцах и, наконец, попробую на вкус.

Мастер класс для покупателей магазина по готовке экспресс рецепта — одна из идей того пиар-проекта, что я подарил Валерию. Но выбор рецепта овсяного печения — его идея. И, должен признать, вполне удачная. Ингредиенты стоят копейки, рецепт запоминается просто, никаких сложных жестов. Десять минут на тесто и столько же на выпекание. Аромат притянет любопытных клиентов, а тут реклама и электронным весам, и мини блендеру или сразу кухонному комбайну, элекропечи, опять же...

В общем, я не удивлён, что партнёры магазина быстро заинтересовались этой идеей. На следующей неделе и весь период до православного рождества именно Чудиле поручили вести эти мастер классы, иногда по несколько раз в день.

Ей необходимо потренироваться с рецептом, но так как у неё самой духовка газовая, для чистоты эксперимента я позвал её к себе. Но что-то мне подсказывает, что это отчасти манипуляция, и в голове у моей Чудилы отнюдь не выпечка на повестке дня.

На подбородке Наташи — мучной след. Фартука у меня не нашлось, и во спасение её тёмной кофточки я отдал ей свою рубашку. Она в ней «утонула», но, подвязав её узлом на поясе и подвернув рукава, выглядит соблазнительно, так бы и съел хулиганку. Особенно после её выходки с описанием поцелуя.

Обычно трофей-рубашка достаётся девчонкам после... Картинки, одна горячее другой, мелькают в голове, но я гоню их прочь. Ещё не время. С Чудилой ничего не происходит как «обычно».

— Ну, как печенье?

Ловлю её вопросительный взгляд и отвечаю:

— Вкусно. В этот раз не сгорело. Однако ты ещё теряешься с рецептом и из-за этого не укладываешься в отведённое для мастер-класса время.

— Эх... Тогда ещё раз. Взбить вместе сто грамм мягкого масла и сто грамм сахарного песку. Добавить постепенно одно яйцо, столовую ложку молока, потом разрыхлитель и гашеную соду, ванилин, муку, соль. Когда получится густое тесто, вмешать овсяные хлопья, корицу, цедру, изюм... Вроде всё так, правильно же?

Наташа нервничает и избегает смотреть мне в глаза. Сколько раз мы приготовим печенье, прежде чем она наконец решится?

— Эй! — Чуть отодвигаюсь от стола и дожидаюсь, пока Чудила поднимет голову. — Иди ко мне.

С удовлетворением отмечаю, что она ни секунды не колеблется и, сделав шаг, оказывается у меня на коленях.

— Что происходит, Наташ? Ты переживаешь про завтрашний ужин с твоими родителями? Давай угадаю: ты ещё никого с ними не знакомила, так? — Чудила кивает. — Ну и что? Ты тоже первая девушка, которую я представил свой маме. И ты ей понравилась.

Легко целую её около уха, слышу, как она тяжело вздыхает и шепчу:

— Дело в другом, да? — Она снова кивает. — А если я скажу, что моё отношение к тебе не изменится, что бы ты там не придумала, ты перестанешь уже пытаться оторвать пуговицы на моей рубашке? А то, давай помогу, я ведь заметил, что ты сняла ту черную кофточку, и не откажусь взглянуть, что у тебя там под рубашкой...

— Рафис!

— Да, Чудо моё?

— Я тоже... тоже...

— Тоже хочешь взглянуть, что у меня под рубашкой? Это без проблем...

— Нет, прекрати ёрничать, я пытаюсь сказать кое-что важное.

— А ты прекрати ёрзать на мне... Хотя, нет, продолжай!

Чудила все же соскользнула с моих колен и отошла к окну. Её огромные серые глаза сверкают решительностью. Она просто невероятно красива вот именно в этот момент. А может, послать куда подальше все «благие намерения»?

— Я должна признаться тебе, Рафис, и это сложно, потому что я поступила не совсем честно. У меня есть хобби — я пишу женские романы. И ты стал прототипом для одного из героев... Для главного героя, на самом деле... Вот...

Чудо моё! Неужели я дождался этого момента. Хочу подойти к ней и обнять, но она предупреждающе вскидывает руки, в глазах мелькает паника.

— Нет, сиди там, пожалуйста. У меня мысли растекаются, когда ты очень близко.

— «Растекаются?» Я не знал, что так тоже говорят про мысли. Хотя на Нэт-Книге и не такое можно прочитать.

— Это всего лишь употребление глагола в переносном значении — метафора...

Ну, пусть будет в переносном. До Чудилы наконец-то доходит полностью моя реплика. Глаза становятся ещё больше, но уже пропадает загнанный вид. Да, милая, я знал. Но вот после Людмилы Витальевны тебя это удивлять и не должно, разве нет?

Всё же подхожу и беру её руки в свои.

— Я знаю про книги, но рад, что ты наконец-то решилась мне рассказать. Это всё, или есть что-то ещё?

Её пальцы дрожат. Давай же, девочка.

— Ты... ты читал?

— Да. Но об этом потом. Есть ли что-то ещё, что ты хотела бы мне сказать?

— Раф, я в начале нашего знакомства провоцировала тебя... специально. В смысле, чтобы реакции героя описать.

— Розовый холодильник?

Наташа виновато опускает глаза, а я тихонько смеюсь и целую её в кончик носа.

— Зато я получил возможность тебя поцеловать. Оно того стоило. Тем более, что мне теперь без этого никак. Это всё?

— Ну... Нет. Осталось самое такое..

— Какое «такое» ?

— Бесячее.

— Я весь внимание.

Чудила вытаскивает из заднего кармана сложенный вчетверо лист и протягивает его мне. Раскрываю, и на мгновение вспыхивают те же эмоции, что я испытал, впервые увидев творение Анжи. Моё фото, обложка-«крючок» для дамской публики Нэт Книги. Нафотошопенные плечи. Да, это всё ещё бесит. Смотрю в лицо Наташе.