Страница 159 из 167
– Запутался головой в пиджаке, а может, в жилетке, – объяснил он всем и каждому. – Приветик, Питт!
Когда шаги проникли в комнату, Молли судорожно прижалась к стене и с возрастающим изумлением вслушивалась в происходящее по ту сторону занавески. Ее недоумение возрастало с каждой секундой. У нее сложилось впечатление, что комната все еще погружена в темноту. Она слышала чье-то дыхание, а затем по занавеске скользнул луч фонаря. Кто это мог быть и почему он не включает электрический свет?
Молли отчаянно напрягала слух. Некоторое время ее уши улавливали только тихое дыхание. Затем раздался голос, такой знакомый! И, покинув свой тайник, она вышла из-за занавески и увидела Джимми с фонарем в руке, стоящего над каким-то темным предметом посреди комнаты.
После первого изумленного восклицания Джимми прошла минута, прежде чем молчание было нарушено. Свет фонаря резал Молли глаза. Она загородила их ладонью, ей чудилось, что они стоят так годы и годы.
Джимми не шевельнулся. Что-то в его позе вызвало у Молли неясную тревогу. В сумраке за фонарем он выглядел бесформенным, почти чудовищем.
– Вы светите мне прямо в глаза, – сказала она наконец.
– Простите, – сказал Джимми, – я не сообразил. Так лучше? – Он отвел луч от ее лица. Что-то в его голосе и виноватой поспешности, с какой он отвел луч, почему-то смягчило напряжение.
Она оправилась от парализующего изумления и обрела способность мыслить связно.
Но облегчение было лишь секундным. Почему Джимми оказался в гардеробной в такое время? Почему с фонарем? Что он тут делает? Вопросы вспыхивали у нее в голове, будто искры, разлетающиеся от наковальни.
Темнота терзала ее нервы. Она пошарила по стене, нащупывая выключатель, и комнату залил яркий свет.
Джимми положил фонарь и на мгновение застыл в нерешительности. Колье он было укрыл за спиной. Но теперь протянул руку и молча покачал им перед глазами Молли и его сиятельства. Пусть причины, объяснявшие его пребывание в гардеробной с колье в пальцах и были наиблагороднейшими, встретив растерянный взгляд Молли, он невольно почувствовал себя абсолютно виноватым, будто они были совсем иными.
Его сиятельство, успевший за этот срок более или менее прийти в себя, нарушил молчание первым.
– Послушайте, знаете ли, а? – заметил он с некоторым чувством. – Э?
Молли попятилась:
– Джимми! Вы… Нет, вы не могли!
– Очень даже похоже! – рассудительно заметил его сиятельство.
– Да нет, – сказал Джимми. – Я его возвращал на место.
– Возвращали?
– Питт, старина, – сурово сказал граф, – звучит неубедительно.
– Дривер, старина, – сказал Джимми, – я согласен. Но это чистая правда.
Тон его сиятельства обрел мягкую ласковость.
– Ну, послушайте, Питт, старый сын, – сказал он, – бояться нечего, мы тут все свои, и вы можете выложить все, как есть. Мы вас не выдадим. Мы…
– Да замолчите же! – воскликнула Молли. – Джимми!
Голос у нее перенапрягся, она говорила с трудом и испытывала невыразимые муки. Слова, сказанные ее отцом на террасе, воскресли в ее памяти. Она словно слышала его голос, спокойный и уверенный, предостерегающий ее, объясняющий, что Джимми мошенник. Ее уши наполнило странное жужжание. Все вокруг увеличивалось, расплывалось… Она услышала, как лорд Дривер что-то сказал. Его голос прозвучал, будто в телефонной трубке, и тут она осознала, что Джимми держит ее в объятиях и говорит лорду Дриверу, чтобы тот принес воды.
– Когда с девушкой случается такое, – сообщил его сиятельство нестерпимым тоном всезнайки, – требуется разрезать ей…
– Хватит! – сказал Джимми. – Или нам ждать воды неделю?
Его сиятельство без дальнейших рассуждений принялся намачивать губку, но Молли пришла в себя прежде, чем он успел подойти к ней с капающей водой, и попыталась высвободиться.
Джимми подвел ее к креслу. Колье упало на пол, и лорд Дривер чуть было на него не наступил.
– Э-эй! – произнес граф, подбирая колье. – Поосторожней с драгоценностями!
Джимми наклонился над Молли. И он, и она как будто забыли про его сиятельство. Спенни принадлежал к людям, чье существование на редкость легко выпадает из памяти. А Джимми посетило озарение. Впервые ему пришло в голову, что мистер Макичерн вполне мог намекнуть Молли на свои подозрения.
– Молли, милая, – сказал он, – это вовсе не то, о чем вы подумали. Я все объясню. Вам лучше? Вы можете слушать? Я все могу объяснить.
– Питт, старик, – вмешался его сиятельство, – вы не поняли. Мы вас выдавать не собираемся. Мы тут все…
Джимми полностью его проигнорировал.
– Молли, послушайте, – сказал он.
Она выпрямилась в кресле.
– Продолжайте, Джимми.
– Я не вынимал колье, а возвращал его. Тип, который попал в замок со мной, Штырь Муллинс, украл его днем и принес мне.
Штырь Муллинс! Молли вспомнила это имя.
– Он думает, будто я взломщик, своего рода Раффлс. Вина моя. Я свалял дурака. Все началось в тот день в Нью-Йорке, когда мы встретились в вашем доме. Я был на премьере спектакля «Любовь и взломщик» – очередная пьеса о грабителях.
– Отличная! – перебил его сиятельство светским тоном. – Ее давали в «Серкле». Я два раза ходил.
– Мой приятель, его фамилия Миффлин, играл героя, а после представления он в клубе начал распространяться об искусстве взлома – он специально его изучал, а я сказал, что кто угодно способен обчистить дом. И как-то так вышло, что я взялся на пари проделать это в ту же ночь. Только Богу известно, попытался бы я или махнул рукой, но в начале ночи ко мне в квартиру залез этот тип, Муллинс, и я его схватил. Мы разговорились, и я наперечислял ему всякие технические приемы взлома, о которых наслышался от моего приятеля-актера, а он вообразил, будто я эксперт. И тут мне вдруг взбрело в голову, что можно сыграть с Миффлином отличную штуку, если пойти с Муллинсом и забраться в какой-нибудь дом. В тот момент я как-то не задумался, какого сваляю дурака. Ну, как бы то ни было, я пошел с Муллинсом… вот так все и произошло. А теперь я наткнулся на Штыря в Лондоне. Он был совсем на мели, ну я и привез его сюда.
Джимми смотрел на нее с тревогой. Он понимал, насколько неубедительно звучит его история и без обалделого сомнения на лице его сиятельства. Он не мог не признать, что если и существуют объяснения, отдающие фальшью в каждом слове, то это были его объяснения.
– Питт, старина, – сказал его сиятельство, качая головой не столько сердито, сколько грустно, – этот номер не пройдет. Какой смысл плести такую жуткую лабуду? Неужели вы так и не поняли, что я говорю чистую правду и мы ничего против не имеем? Сколько раз вам повторять, что мы тут все закадычные друзья? Я часто думал, какой чертовски хороший типус старина Раффлс. Джентльмен в доску. И я не смотрю косо на типуса, если он занимается взломом, как порядочный человек. По-моему, чертовски порядочно…
Внезапно Молли, пылая негодованием, прервала его рассуждения об этичности взлома по-джентльменски.
– Что вы такое несете! – вскричала она. – Вы думаете, будто я не верю каждому слову Джимми?
Его сиятельство слегка подпрыгнул.
– Ну, мне, знаете ли, показалось, что звучит не слишком убедительно. Я хочу сказать… – Его глаза встретились с глазами Молли. – Ну так вот, – закончил он неловко.
Молли повернулась к Джимми:
– Джимми, ну конечно, я вам верю!
– Молли!
Его сиятельство смотрел и дивился. У него мелькнула мысль, что он лишился идеальной жены. Девушка, которая готова верить самой жуткой лабуде, которую типус… Если бы не Кэти… На мгновение его почти охватила грусть.
Джимми и Молли молча смотрели друг на друга. По выражению их лиц граф сообразил, что его существование вновь выпало у них из памяти. Он увидел, как она протянула руки к Джимми… Неловкое положение для типуса! Он отвел глаза.
В следующую секунду дверь открылась, и Молли исчезла.
Граф посмотрел на Джимми. Джимми все еще, видимо, не вспомнил о его присутствии.