Жемчужный король

Роман смотрел на нее, на девушку, которой он дарил свое сердце, возле ног которой он был готов валяться, только бы она погладила его по головке. Он хотел дарить ей свою любовь и себя самого до остатка, но ей это было не нужно. Марина осталась независимой, она осталась недоступной для него, и ничто не изменило бы это. Роман не задыхался от обиды, что она не любит его, он уже дышал вполне спокойно. Марина была его божеством, она была идеалом, на который Роман не стал бы обижаться, даже если бы она прямо сейчас проткнула ножом до мяса его ладонь, хотя и тогда бы было не так больно, как принять то, что она исчезнет навсегда.

— Ты так думаешь? — спросил Роман.

— Да.

«В любом случае, мне этого не узнать», — думал Роман. Ему уже не хотелось есть, пить вино и разговаривать. Он собственными руками заживо похоронил себя, а мертвецам все это ни к чему. Марина же быстро преобразилась: на ее щеках выступил румянец от крепкого вина, глаза засверкали неутолимой жаждой жизни, а губы сложились в скромную, но ослепительную улыбку.

— Поехали сегодня ко мне в гостиницу, мой номер, хоть и не дорогой, зато уютный.

Глава 22

Да, у нее было куда лучше, чем в прошлой гостинице. Номер был совсем не большой, зато светлый и с балконом. Если описать его одним словом, то лучше всего подойдет «мягкий». Песочные диваны, настолько мягкие, что в них тонешь, белоснежные кресла с подушками-суфле, кровать с приятным постельным бельем, воздушные шторы, а еще мягкие ворсистые коврики нежных цветов. Казалось, что даже солнечный свет, которым комната была залита весь день, можно было потрогать, и он бы оказался не менее мягким и приятным, чем все остальное.

Правда, они не хотели проводить все время в четырех стенах, тем более пища, которую можно было заказать в номер, была так себе. Так что, как только стемнело, Роман вытащил Марину на прогулку, они зашли в европейский ресторанчик с хорошей музыкой, а потом бросили машину на стоянке и пошли гулять по заполненным желтоватым фонарным светом улочкам, где гуляли влюбленные парочки и суетно бегали люди в черных одеждах, чьи лица никогда не запоминаются. Роман всеми силами пытался прогнать мысли о том, что у него осталось всего четыре дня, и его жизнь превратиться в тоскливый день на повторе. Он должен был наслаждаться каждой секундой, проведенной с ней, но все равно отвлекался на неприятные размышления.

Они все шли и шли, машина осталась далеко позади, как и гостиница, только этот факт не сильно волновал. Роману нравилось обнимать Марину за талию или брать за руку и видеть, как она улыбается от этих простых действий. Она долго-долго болтала про ресторан, где они ужинали, она попробовала новые блюда и делилась впечатлениями, а Роман слушал ее голос, как музыку, не разбирая слов. Марина устала и теперь шла молча, только поглядывала по сторонам. Они прошли самые красивые места и оказались в плохо освещенных переулках со старыми трехэтажными домами, на первых этажах которых иногда светились вывески круглосуточных аптек или супермаркетов Здесь не было людей, только иногда проезжали машины и свет их фар, смешиваясь со слабым фонарным освещением, превращался в самые причудливые тени, они напоминали чудовищ или же диковинных птиц.

— Рома, давай немного посидим, — попросила Марина.

Совсем некрасивая, зато прочная скамейка стояла в двух шагах от них под покрасневшим грецких орехом. Недалеко был несчастный фонарь, которому приходилось освещать хороший такой кусок пространства, потому что подобные ему сломались и не горели.

— Ты устала? Тогда давай посидим, я не против.

Они присели на скамейку и, казалось, находились одни в целом мире. Никто не ходил по улицам, даже машины не показывались. Роман повернул голову и посмотрел на нее. Марина была особенно красива в своей длинной шифоновой юбке в мелкий цветочек, в коричневом просторном свитере и замшевых ботиночках, освещенная слабым желтым мерцанием.

— Знаешь, у меня появилась идея, — сказал Роман.

— Что за идея?

— Скоро узнаешь. Сиди здесь, я сейчас.

Он ушел по направлению к одной из вывесок через дорогу. Там находился обычный бар, где собирались дружными компашками или же страдали от одиночества. Через пару минут Роман вышел оттуда, его план удался. Как только он приблизился к Марине с бутылкой рома и стаканами, она засмеялась громко и звонко.

— Мне очень нравится твой план. Только где ты достал стаканы?

— Купил вместе с бутылкой не лучшего, но все же неплохого кубинского рома.

— И как отреагировал бармен на твое предложение выкупить стаканы? — спросила Марина.

— Думаю, удивился, но я предложил ему в два раза больше, чем стоило бы, поэтому он с превеликой радостью продал бы мне еще десяток стаканов, — усмехнулся Роман. — Держи стаканы, а я открою бутылку.

Марина взяла в каждую руку по стакану и крепко держала их, пока Роман заполнял их коричневозолотистой жидкостью. Теперь они опять сидели на лавочке и смотрели по сторонам, правда, потягивая ром.

— Ром, смотри, как сегодня хорошо видны звезды.

Действительно, все небо засыпало миллиардами бриллиантовых точек. Звезды расползались по всему небу и легко можно было найти большую медведицу, да и спутники, которые мелькали зелеными и красными огнями. Роман тоже смотрел на небо, от которого исходило странное спокойствие, или же так действовал ром, а может и все вместе.

— Помнишь, как мы смотрели на звезды, лежа прямо на дороге? — спросила Марина.

— Еще спрашиваешь, — Роман заново наполнил их стаканы. — Тогда было очень хорошо, казалось, что так будет всегда. Тебе не холодно?

Роман дотронулся ее пальцев, они были лишь слегка прохладными.

— Нет, я сейчас выпью еще стаканчик, и мне станет совсем тепло.

Так и сделав, Марина опустила голову на плечо Романа. Роман даже дышал поспокойнее, чтобы плечо не дернулось, и она не убрала голову. Дурманящий запах ее волос пьянил получше рома. В тот момент все было идеально — от этого подлая горечь отравляла весь рот.

— Мне так долго было плохо, а теперь, — вздохнул Роман, — все так, как и должно быть. Я наконец счастлив. Это удивительно, что мы встретились снова, что сидим здесь, как раньше. Я бы хотел всю жизнь провести именно так. Почему все должно кончиться так печально, так несправедливо?

— Но ведь этот миг прекрасен, а то, что будет дальше… Это будет не скоро, зачем думать о том, что все кончится?

— Потому что жизнь не один миг. Она складывается из многого: из хорошего и плохого из того, что было, и из того, что будет.

— Я так не думаю, — тихо сказала Марина. — Жить можно как раз только одним моментом. Мы живем здесь и сейчас, а завтра… Я не хочу знать, что будет завтра. Я не хочу жить тем, что было вчера.

Оба молчали, и ночная тишина идеально подходила в те минуты. Даже идеальный момент не длится вечно: всю гармонию испортили машины, которые помчались в разные стороны.

— Мы не смогли бы быть вместе, — сказала Марина и лишь удобнее устроила голову на плече Романа. — Я не смогла бы жить так. Это все не для меня: готовить каждый день блюда, чтобы удивить семью, растить детей и выгуливать собаку. Мне не подходит семья и брак, я бы устала от этого слишком близко. Да и тебе бы не подошла такая жена, как я, которая сама не знает, чего хочет от этой жизни, которая все еще считает идеалом свободу.

Роман не хотел ничего говорить в тот момент, он только обнял Марину.

— Мы встретились, чтобы расстаться, — немного погодя сказала она.

— Звучит печально.

— Иначе не получилось бы. Все выходит так, как и должно быть.

— Жизнь оказалась сложной штукой, не все получается так, как бы тебе хотелось, даже если и причины спорные, — сказал Роман.

— Да, жить сейчас куда сложнее, чем в детстве. Тогда все было понятно и легко.

— Да. Несмотря на это, я бы не хотел сейчас вернуться в детство, тогда бы нельзя было напиться кубинским ромом.

Стакан за стаканом, и бутылка опустела. Они оба пялились на звезды и тяжело вздыхали. Роман знал, что все его аргументы на счет того, что Марина не права, будут выглядеть жалко. Он молчал. Марина же молчала ему в ответ, так они и сидели, пока она не откинулась на лавочку и не посмотрела на него заблестевшими пьяненькими глазками.