Жемчужный король

Теперь все было иначе, совсем иначе. Ему еще никогда не приходилось справляться с ураганом в груди, когда он просто прикасался к женщине, никогда он не испытывал такой сильной зависимости от чьих-то губ. Он хотел не только ее тело, ему нужна была она вся целиком, с ее мыслями, ее смехом, странными поступками. Ему жизненно необходимо было владеть этим, но он понимал, что этого никогда не случиться. Одновременно с этим ему хотелось отдать ей все, и она, похоже уже управляла и его головой, и сердцем.

Каждую ночь Роман отдавал ей чуточку больше, чем все, а она все еще держала некоторые двери на замке. Вроде бы они стали очень близки, но он знал, что Марина не хотела пускать его в потайные уголки своего сознания, что там она пряталась от него. В этом было ее превосходство над ним, потому что душа Романа распахнулась ей навстречу, и она могла играть с ней так, как хотела. И он, к своему удивлению, был не против, чтобы она разнесла там все к чертовой матери, чтобы выкрутила ему кости, только бы оставалась рядом. Неужели этот садомазохизм и называют любовью?

Но она была не такой как все. Ей было ничего не нужно от Романа, а он и забыл, что это такое, когда после секса тебе не шепчут на ушко: «мне так понравилась одна машинка». Чем больше времени Роман проводил с ней, тем сильнее убеждался в том, что ему посчастливилось быть рядом с самой прекрасной девушкой на свете. Ее любовь к жизни, ее восхищение самыми глупыми мелочами и стремление ко всему новому нравились Роману все сильнее. Он не до конца понимал, что происходило между ними, а может просто не хотел. Ему было достаточно, что она была рядом.

Роман почти каждый вечер приезжал к ней. Это было похоже на возвращение домой после тяжелого дня. Марина за короткое время стала ему и семьей, и женой, и лучшим другом. Они часто вместе готовили ужин. Роман раньше никогда не готовил, а зачем, если можно есть в ресторанах и нанимать поваров? Но ему нравилось находится с Мариной на ее маленькой кухне и делать самые несложные поручения, на большее он был не способен. И они ужинали вместе в ее квартирке, иногда пили дорогое вино, и не было в его жизни вечеров лучше этих.

Марина развалилась в своей постели и с непринужденным видом рассматривала букет из разных сиренево-желтых цветочков, который стоял на полу возле зеркала. Роман же смотрел на нее и думал о том, почему из всех женщин именно с ней ему было удивительно хорошо и мыть посуду и заниматься любовью.

— Мне скоро будет некуда ставить букеты, — заключила Марина, — ты слишком часто даришь мне цветы.

— Я бы мог дарить тебе жемчуг и бриллианты, они ведь занимают куда меньше места. К сожалению, ты не принимаешь ничего, кроме цветов.

— Ну подаришь свои бриллианты кому-нибудь другому, — Марина повернулась к нему, — не расстраивайся.

— Мне не нужен никто другой, — Роман ответил серьезней, чем хотел.

— Неужели тебе некому дарить бриллианты? — Марина заулыбалась улыбкой, которая появлялась, когда она начинала играться с ним, Роман не заразился этой игрой. — А где все твои любовницы? В любом случае, всегда можно подарить пару-тройку бриллиантов жене.

Роману не нравилась ее манера. Все другие женщины были для него пустышками, она была единственной, которая значила для него все, абсолютно все, и она говорила про любовниц, про жену.

— Что ты надулся? Как будто ты всю жизнь был верен жене, и я сейчас глубоко оскорбляю твои чувства.

— Давай не будем сейчас говорить о моей жене, — Роман постарался сказать это как можно мягче и приобнял Марину.

— Хорошо, давай поговорим о том, сколько у тебя было женщин.

— Тебе это так интересно? — вскинул брови Роман.

— Интересно. Больше полусотни? — Марина пародировала его вскинутые брови, и Роман улыбнулся.

— Меньше.

— Ну расскажи, — попросила Марина.

— Ты думаешь я их считаю?

— Неужели у тебя нет блокнотика, куда ты записываешь их имена и во сколько букетов и бриллиантов они тебе обошлись?

Роман знал, что она говорила все не всерьез, тем не менее он бы оборвал этот разговор, если бы это был кто угодно, а не она. Марине он простил бы все, любые издевки в свой адрес, он был готов отвечать на любые ее вопросы, чтобы просто развлекать ее.

— Нет у меня блокнотика, есть уже несколько томов книг, я же каждый день сплю с десятком женщин.

— Как же ты до сих пор не разорился? Это наверно дороговато, — Марина раздумчиво надула губки, в которые Роман и поцеловал ее.

Это сработало, и она перестала строить рожицы и просто улыбалась.

— А если серьезно?

— Я вполне серьезно.

— Нет, я тебе не верю. Так что? У тебя было много женщин, которых ты любил?

— У меня было много женщин, но ни одну я не любил.

Марина взглянула на него, словно проверяя правда ли это.

— За всю жизнь не было ни одной женщины, которая бы затронула что-то в твоем сердце? — спросила Марина.

— Большинство женщин я просто хотел, такие отношения вскоре надоедают. Другие были интереснее, но если нет чувств из этого тоже ничего не получится.

— А первая любовь?

— Университет. Красивая девочка, но редкостная дура. После ночей трех я не испытывал к ней ничего, кроме отвращения.

— Но ты женился в итоге. Ты никогда не любил свою жену?

Роман не совсем понимал, зачем Марина все это спрашивала. Было не похоже, что из праздного интереса, может она так хотела узнать больше о его жизни.

— Вику я знал давно. У нас было много общих знакомых, мы часто пересекались. Я не могу сказать, что влюбился в нее, она нравилась мне, немного больше, чем другие девушки. Как-то вышло, что мы стали больше проводить время вместе, а потом я задумался о том, что уже пора бы и жениться. Мне было тридцать, всякие передачи уже давно трясли мое имя и то, что я не собираюсь заводить семью. Мне надоело, да я и сам подумал, что так будет проще. Вика подходила мне, я знал. Она прекрасно вписалась в эту жизнь, ее все утраивает. Мы никогда особо не любили друг друга, это просто удобный брак, всем удобно так жить вот и все. Уже пять лет она — жемчужная королева, чудесно ладит со всякими журналистами и любит вылезать на публику в дорогущих тряпках. Eй это и было нужно от брака со мной.

Роман еще раз посмотрел в глаза Марины, которая крайне внимательно слушала его речь. Зачем тебе это? Зачем?

— Все это как-то грустно, — сказала Марина.

— Да не особо. Это жизнь, все стараются сделать так, чтобы было лучше для себя, ухватить кусок побольше. В этом заключена вся сущность человека.

Марина примолкла. Роман был даже рад, что отбил у нее желание обсуждать его любовниц. Роман заложил волосы ей за ухо и все думал, неужели она не понимает, что единственная женщина, которую он любит это она.

— Марин, может теперь ты расскажешь о мужчинах в твоей жизни?

На самом деле Роман не знал, зачем это спросил. Он понял, что ему будет неприятно слушать о других мужчинах, которые так же, как и он лежали с ней в постели слишком поздно. Марина лукаво улыбнулась и даже прикусила губу.

— Ты — единственный мужчина в моей жизни. Те двое были просто мальчишками.

Роману нравилось, что она говорила так и что смотрела на него сейчас ласково, а не играя.

— Тем не менее.

— Хорошо. Мои первые отношения были совсем детскими. Одиннадцатый класс, мальчик с параллельного, который неожиданно обратил на меня внимание. Отношения длинной в лето, потом разъехались по разным городам, и все забылось. Второй был в универе на втором курсе. Я влюбилась в него очень даже прочно, сначала все было хорошо, а потом… Он был слишком вспыльчив и груб, мы начали ссориться, и вся любовь пропала. Я видела, что ему нравилась другая девушка, и мы расстались, но я не особо убивалась.

Роман смотрел на нее и проклинал себя за то, что спросил об этом. Он до безумия ревновал Марину к ее прошлому, к этим двум мальчишкам, которые оставались в ее голове, оставались воспоминаниями. Если бы Роман только мог, он бы заперся с ней в этой квартире и никогда бы не отпускал Марину. Она была бы только его, и он наконец-то был бы счастлив. Вот только того, что он хотел больше всего на свете, она до смерти боялась. Она бы и погибла в тот же миг, когда он украл бы ее обожаемую свободу. Роман ничего не мог поделать с собой. Он ревновал Марину ко всему, к официантам, которые получали ее улыбки, к тому, о чем он не знал, к Америке, где она пропадала два месяца, а самое страшное к прошлому. Роман всегда был выше этого, он никогда не расспрашивал женщин о том, что они представляли раньше и презирал тех, кто пытался это узнать от него. Значимо только настоящее, зачем же копаться в карьерах прошлых побед и поражений? С Мариной у него так не получалось.