Страница 9 из 11
– Давай я тебя домой отвезу, Жень.
– Спасибо, Инна, я сама. Прогуляться хочу, – вдруг решила Женя. Решительно вытерла нос и глаза, обняла подругу, кинула взгляд на Катю (нет, вроде, не она, просто не может быть она, это невозможно), взяла свою сумку и пошла на выход.
За дверями офиса её встретила апрельская прохлада и уже проглотивший город сумрак. Этим вечером Жене было совсем не уютно. И не то, что бы на улице, даже в собственном теле. Озноб охватил и руки, и ноги.
Вечерний апрельский город был тоже окутан какой-то атмосферой печали. Улицы усыпали лужи, в которых отражались облака, окрашенные в вечерние оранжевые оттенки. Сгущающаяся темнота окутала улочки, словно скрывая в себе тайны и забытые мечты. Серые высокие дома выглядели угрюмо и одиноко, будто ждали чего-то неизбежного. Ветер тихо шептал свои загадки, гоняя редкий мусор по улицам. Пустые скамейки словно приглашали Женю на минутное уединение, чтобы напомнить об её печальной истории, которая подкреплялась тяжёлыми событиями. Вот теперь ещё и потеря работы.
Чувство беспомощности острым тяжёлым камнем засело в груди и причиняло боль. Снова и моральную, и физическую. Звуки автомобилей и шаги прохожих едва разбавляли мрачное безмолвие, вызывая чувство невнятной тоски и непонятной жалости к себе и ко всему окружающему миру, где много таких же беспомощных, как она. Родной город стал окутан пеленой грусти, заставляющей задуматься о прошедших мгновениях, утраченных возможностях и неисполненных мечтах. Вся его окраска наполнилась тоской и навязчивым ностальгическим настроением, словно призывающим вспомнить что-то важное, забытое в суете повседневности и этих мрачных событиях.
Путь к дому пролегал через городской мост, по которому шли ещё и трамвайные пути, кроме автомобильной проезжей части. Небольшие тротуарчики по бокам моста выглядели узенькими тропинками, по которым то и дело пробегали миниатюрные силуэты кутавшихся в куртки и шарфы людей. Многие были без шапок. Конечно, апрель. И их волосы, покрытые моросью, мелкими капельками, блестели разноцветными огоньками в свете фонарей.
Женя брела, снова не понимая, что ей теперь делать. Беспомощно она оглядывала всех прохожих, словно желая встретить кого-то. Того, кто спасёт. Но никто не встречался. Все лица были чужими и мелькали быстро, скрываясь за светом огней. Эти люди торопились к кому-то. К мужу, к жене, к детям. Какие же они счастливые. Те, у кого есть дети. В голове появилась мысль, что если бы у неё был ребёнок, она не осталась бы сейчас одна. С ней бы было её сердечко, которое придавало бы смысл жизни. А сейчас её жизнь не то, что бы покатилась, она провалилась в тартарары.
Вчерашний вечер вселил в неё надежду, а сейчас всё снова полетело к чертям. Искать работу. Надо срочно этим заняться, но… где же взять силы?
– Рисуй! – Женя услышала у самого своего уха.
– Что? – она повернулась переспросить у этого внезапного голоса, но мимо, почти вплотную, прошла девушка, разговаривавшая с кем-то по телефону. Это она сказала кому-то и, даже не заметив Женю, продолжала этот разговор, обогнав её.
– Саша, рисуй, что угодно! – смеялась та в трубку.
О чём она разговаривала и с кем – осталось загадкой для Жени, но она уловила в этом знак, ответ на свой вопрос.
– Так, Женя, возьми себя в руки, иди и рисуй! Надо картину дописать, да и Лена ждёт, – прошептала она в палантин, давая поддержку сама себе.
Действительно, её ведь ждала дома племянница! Пусть и двоюродная, но, всё же, родня! Мысль о том, что в её съёмной квартире сейчас не пусто, немного согрела Женю. Она прибавила шаг и решила зайти в магазин. Нужно было кормить себя и ребёнка, да и порадовать надо обеих сегодня непременно! Взяв кое-каких продуктов, Женя прихватила маленький тортик.
– Отметим моё освобождение от старой жизни! – отметила она про себя.
Лена тихонько сидела в своём уголке и читала книгу, фоном играла какая-то не напрягающая музыка. Услышав, что Женя вошла в квартиру, девушка быстренько выскочила в коридор.
– Привет! – радостно выкрикнула она.
– Привет, Лен! Так приятно, что тебя кто-то встречает и радуется! – улыбнулась она племяннице.
– Конечно, я очень рада, что ты пришла! Пойдём, я приготовила ужин.
– Ого! Надо же! А это ещё приятнее!
– Ух ты, тортик! Повод?
– Меня уволили с работы.
– О, я и не знала, что у вас принято так отмечать увольнение, – с иронией и растерянно проговорила Лена.
– Нам надо себя радовать, дорогая! Даже при неудачах!
– Вот это верно! Это точно!
Лена понесла пакет с продуктами и аппетитный десерт на кухню, а Женя удалилась в ванную мыть руки. Шум воды всегда её успокаивал. Вот и сейчас ей захотелось немного побыть в тёплой ванной комнате, подставив озябшие руки под струю почти горячей воды и послушать это журчание. Она подняла глаза и посмотрела на себя в зеркало.
– Ну что, дорогая? – начала Женя разговор с собой. – Вот и реальное начало новой жизни. Нет мужа, нет работы, жизнь с чистого листа. Это точно надо отметить! Зато появилось дитё в моём доме.
– Женя! – позвала Лена.
– Вот, говорю же, дитё! Она не даст мне скучать, чувствую. – Женя улыбнулась своему отражению. – Ты справишься, Евгения! У тебя нет выбора!
На столе парила ароматная варёная картошечка, и уже была почищена селёдка.
– М-м-м! Да ты хозяюшка! – похвалила Женя Лену.
– Спасибо!
За ужином Женя рассказала о том, что происходило у неё на работе.
– Да, ты представляешь, выбрали из нашего отдела именно меня, не кого-то, а меня! Как специально! Ту, которая и так попала в трудную жизненную ситуацию!
– Да не, они просто узнали, что к тебе приехала я, и поняли – эти справятся! – пошутила Лена.
– Действительно! – Жене шутка понравилась, была в ней истина. – Лена, мне точно тебя Бог послал!
А за тортиком стало ещё легче. Женя вдруг осознала, что её Рома, в котором она души не чаяла, никогда не встречал её с ужином, когда возвращался домой раньше. Она приходила с работы уставшая и должна была организовать дома вкусный ужин, порядок и уют. И тут вдруг у неё в голове возник вопрос: а почему же она чувствовала себя с ним счастливой, если не могла расслабиться, постоянно испытывала чувство вины и не могла быть собой? Что это за иллюзия такая?
Вечером девчонки разошлись по своим углам: Лена на диванчик за книжку, Женя – к комоду за картину.
Утром Женю снова ожидали сборы на работу, потому что по закону она должна была отработать ещё две недели. В отделе кадров ей настоятельно рекомендовали уйти «по собственному желанию», так как статья «сокращение штатов» несёт за компанией некоторые неудобства. Но после такого ухода «по собственному» она получит лишь расчёт, на который можно претендовать, если отработает ещё две недели. А если бы её сократили по всем правилам, то была бы какая-то компенсация, поддержка в финансовом эквиваленте. Но фирма резко изменила лицо, когда её «душа», «отец» всех служащих, справедливый и человечный, оказался в беде и фирмой этой руководить перестал.
Раньше Женя могла по любому вопросу к нему обратиться, и все они были решаемы. От Юрия Николаевича веяло уверенностью и стабильностью. Сотрудники отвечали ему взаимностью, хорошо выполняя свою работу и трудясь, действительно, на благо компании. Могли и на дом взять какие-то свои задачи, чтобы доделать на выходных, и это поощрялось и вознаграждалось деньгами или лишними выходными. Но теперь в компании всё переворачивалось с ног на голову, и никто не мог дать никакой вразумительной информации, что, вообще, происходит вокруг.
Женя собралась на работу не трудиться, а пообщаться. И от этого тоже немного полегчало. Она чувствовала осадок на душе от того, что с ней так некрасиво обошлись. Пообещала Лене, что вернётся пораньше, чтобы они смогли вечером прогуляться.
Утро в офисе прошло, как обычно. Все старательно делали вид, что все дела идут по-прежнему, и изображали бурную деятельность. Женя даже что-то поваяла за своим компьютером. В обед обстановка снова превратилась в настоящий хаос.