Экстерминатор

— Выпишу направление, часть из закрытого фонда «откроют», — посулил он, искренне порадовав.

И со следующего дня наш отряд завалился в знакомый и почти родной «рекреационно-реабилитационный центр», который и госпиталь, и центр имплантации. При этом Элла опять… ушла на «техобслуживание», причём явно не в центр департамента. Что меня несколько… ну не то, чтобы напрягло, но напрягло. Если «раз в полгода» — то пара месяцев. Если что-то сломалось — так и как командиру, и как любовнику могла сказать. Да и тот факт, что бойца отряда «латают» или техобслуживают не в центре… ну скажем так, не слишком понятная ситуация. Не напрягающая, но…

Но и сделать пока ничего не сделаешь, хотя после работы в опорном лагере решил я с Элкой серьёзно поговорить. Понятно, что вопросы «деликатные», но сваливающий хрен знает куда, без связи при том, член отряда, подруга и любовница… Ну это уже МНЕ некомфортно, по многим параметрам.

Впрочем — вопрос будущего, хотя всякие разные мысли я в процессе имплантации думал. От комично-странных, типа «смены пола в процессе лечебной имплантации». Ну в смысле был, скажем, парень Элл, а стала девица Элла. До откровенных глупостей, о которых и думать не стоило, с учётом проверок, членства в отряде и прочих факторов.

И вот, под бодрые стоны Андрюхи (потому что дорого и в планах пилюлькина на будущее не поможет), ехидно затыкаемые мной (потому что это будущее, с планами или без, может и не наступить без имплантов), отряд имплантировался усилителями, ускорителями, укрепителями. Направление капитана расширило ассортимент, но он был либо «против людей», причём без экзоброни. Либо требовал уже не имплантации, а замены частей организма, что явный перебор (без нужды, конечно).

К нашему выходу Элла объявилась, сообщив, что «всё нормально», и присоединилась в тренировках в арендованной виртуалке. И да, имплантация, повышающая параметры на считанные проценты «в частности», выдавала совершенно запредельные двукратные показатели «в общем». Уж выживаемости, летальности и прочих оценочных показателей тренировок — точно.

Ну и опробовали новые построение, оборудование. На гравидисках налетались — в опорном лагере нам всем стоило на них перемещаться, а не только дабл-Р.

В общем, за пару дней до начала экспедиции даже Андрей издавал стоны исключительно в силу «экстрапизма», а конструктивного нытья слышно не было. Ну и все остальные были довольны и боеготовы, само собой.

29. Соседский визит

Опорный лагерь создавался не просто так, ну и именно создавался: для начала, транспортник с нашим отрядом прилетел в джунгли, к чертям выжигая плазменным метателем пятачок в полсотни метров. Раньше, судя по кино и записям, такое могло привести к «лесному пожару», что нам вообще было бы идеально. Но джунгли после конца доставлять нам такой радости не желали, горели хреново и только от высокотемпературной плазмы.

После выжигания пятачка, с висящего в паре десятков метров над пепелищем челнока вылетали мы — именно вылетали, на гравидисках. Основная часть отряда стационарно, на страже, ну а дабл-Р в разведку, как им и положено. Сам же челнок улетел к Идигену, а ему на смену прилетал винтовой грузовоз или вертолёт на двух огромных лопастях, тягающий немалые грузы. Машина уникальная: всего четыре на весь Идиген. Здоровенная до невозможности — в жизни не подумаешь, что этот средних размеров дом может летать. Не говоря о том, чтобы перемещать огромный груз. Но могли, правда, использовались, насколько мне известно, только для опорных лагерей. Вертолёты — слишком медленные, очень прожорливые в плане энергии. В общем, не годился ни для чего, кроме как доставить опорный лагерь — целый двухэтажный дом-бункер, способный к медленному, но передвижению на широких гусеницах, причём плюя на джунгли (просто сносил, даже не учитывая лазерные резаки). С турелями, снаряжением, жилыми помещениями, радарами, вычислительно-контрольным центром. В общем, полноценная база на много дней для нас, ну и всяких специалистов.

И понятно, что опасности для крепости-опорника в джунглях практически не могло быть. Но бывало, причём именно для него. От диверсантов «дорогих соседей» до всякой жуткой мутантщины, хотя рассказы и даже записи таких смотрелись как сказки. Вот только мы своими глазами видели и своим оружием разносили «крабов» губошлёпов. А такой и переориентировать теоретически возможно. Плюнет такой в опорник — и всё, плавленный металл и пепел, ну или близко к тому.

Впрочем, лагерь как «охраняемый объект» значился не в первой десятке, как понятно. Теоретически уязвим, но маловероятно подвергнется нападению. Основной нашей задачей была защита и спасение гражданских, если их фауна станет совсем уж летально харчить. Да и если не слишком летально — тоже спасать надо: было, вроде, что-то такое в инструкциях.

Короче, поставил вертолёт опорный лагерь и, гудя винтами и мотыляя нас воздушным потоком, улетел. А после — потянулись челноки со специалистами, сгружающими своё оборудование и набивающимися в бункер. Само же дежурство занимало от двух до трёх недель (потому что цели экспедиций были «плавающими», в зависимости от того, на что наткнутся). Это время опорник непрерывно, хоть и медленно, двигался, специалисты копошились в округе, а отряд ждал запроса от них, срываясь на подмогу. В общем — не слишком сложная, скорее «халявная» работа. Твари джунглей, помимо инстинкта нагадить людям, обладали инстинктом самосохранения и держались от опорника подальше. Не все, да и альты с диверсантами… Но в девяти из десяти дежурств основным противником экстерминаторов были скука и невозможность помыться: даже разделённый на смены отряд постоянно находился в боеготовности и экзоброне.

При этом — приличные деньги… Которые лично я уже не особо знал, куда девать. Впрочем, посмотрю: может, в андрюхину клинику инвестирую, может, ещё что. Не пропадут. Ну и ещё показатель, насколько экстерминаторов в Идигене мало, кстати говоря. По уму — пару, а то и три отряда надо было бы держать в опорнике. Но их, насколько я понимаю, банально нет. Направляя «лишних» в экспедицию, город лишался защиты в других местах.

Разбились на три тройки, оставив (несмотря на сетования медицины) Милу в резерве: оператору это логично. Составил график восьмичасовых дежурств, и стали дежурить. Научники шмыгали по окрестностям, с техникой и без, в первые сутки — даже без вызовов.

— А вы, Николай, в опорном пункте впервые? — поинтересовался Карл Весин, очень такой, «научный» тип, руководитель одной из групп.

Просто я проводил «летучку», потому что ночью научники ничего не изучали. От дежурства это тройку не освобождало — охрана опорника тоже нужна. Да и было чуть ли не опаснее дневного дежурства с подмогой: ночные твари были пусть и не «более лютыми» — такими же, но вот летающей гадости среди них встречалось больше. Не говоря о хреновой видимости в оптическом диапазоне — чисто психологическая заморочка, но тяжелее, чем днём.

Во время этой летучки, после моих слов о «не расслабляться, хоть и вроде спокойно», он в разговор влез.

— Так, — не стал я корчить из себя ветерана всего, что можно и чего нельзя. — А у вас есть, что сказать? — уточнил я без агрессии, но тоном «мы тут не кумушки у жилого дома».

— Есть, Николай, — кивнул научник. — Согласно моего опыта — а я, смею заметить, хожу в шестнадцатую «долгую» экспедицию, так что он у меня имеется…

— Ничуть не сомневаюсь, господин Карл, — прервал я явно лёгшего на «лекционный» курс дядьку. — А по делу?

— Экстерминаторы, практики и прагматики, — ничуть не обидевшись, покивал он. — Так вот, Николай, согласно моему опыту, пик агрессии фауны приходится на третий день после начала движения опорной базы. Не спадает где-то неделю, после чего идёт на спад.

— Значит, первые дни зверьё испуганно вертушкой и челноками…

— И выжиганием площадки, не забывайте!

— И ей, — кивнул я. — Потом — часть возвращается приобщиться к науке… — на что Карл принял вид обиженный, но ненадолго, и фыркнул, кивнув. — Но часть территориальная, которая либо экстерминируется, либо…