Экстерминатор

Крюгер на меня прищурилась, дядя Юра бровь приподнял, сидят, слушают.

— Прошу уточнить, доклад по какому периоду и о каких моих делах желает получить господин полковник? — с лёгкой улыбкой уточнил я.

— Дурак? — посмотрела на Юру полковник, проигнорировав мой вопрос.

— Из боя недавно, да и ранение было, кажется, — пожал плечами он. — Но вроде — не дурак, — посмотрел он на меня с довольно обидным сомнением.

— Ладно, что тебе самому, курсант, есть доложить по случившемуся инциденту? — обратилась Крюгер ко мне.

— А я, господин полковник, инцидента в текущем выполнении задания не наблюдаю, — честно ответил я. — Начиная с выдачи задания мне господином комендантом: он его обозначил в рамках посильного и возможного моему учебному отряду, — решил я за дядю Юру заступится.

Ну, дядька и вправду не хотел нас посылать, а послав — выбрал наиболее посильный и подходящий вариант. А его тут песочат, причём не по делу, как по мне. Полковник на мою фразу хмыкнула, переглянулась с комендантом, тот руками развёл и мне слегка кивнул: мол, оценил.

— А боестолкновение, с последующей смертью бандита есть следствие непредвиденных обстоятельств. И небрежности комиссара отделения, к которому нас прикомандировали, госпожа полковник. Но при этом хочу отметить: порученное задание выполнено. Уточняю: перевыполнено относительно изначальных вводных. И потерь отряд не понёс.

— Разберемся, Керг. Давай, рассказывай по делу, что, как, какие решения принимал, какие вводные были в процессе выполнения. Отчёты и даже часть показаний у меня есть, но прежде, чем делать выводы, хочу тебя послушать.

Рассказал практически всё, кроме работы своего нейрошунта, само собой. И мысли насчёт «кто в полиции козёл» — озвучивать не стал. Данные есть, а выводы — пусть полковник делает, ей за это жалованье платят.

— Да, примерно такие данные и есть. И что с тобой делать, Керг? — забарабанила пальцами по столу полковник.

— Заданий не дам! — вдруг раздался крик души Вячеславыча.

— Как это не дадите⁈ — возмутился я, а Крюгер, иронично подняв бровь и сложив руки на груди, уставилась на коменданта.

— Никак не дам! — потряс киберрукой дядя Юра.

— Я с заданием не справился⁈ Или отряд⁈ На каком основании, господин комендант⁈ — продолжал возмущаться я.

Нет, я всё понимаю, у него, видимо только что была начальственная головомойка, с занесением в тело. Но при этом — я и отряд в чём виноваты⁈ А он своим «не дам» — ставит крест на будущем отряда, да и моего, скорее всего! Провалим экзамен (не факт, может, и справимся, конечно) но всё равно — без практики нам будет гораздо сложнее! Хотя… Но повозмущаться, да ещё в полковничьем кабинете и по делу — надо.

— Ну… хорошо, дам, — зыркнул дядя Юра на развалившуюся в кресле Крюгер. — По охране складов, если надо. И всё! Присяги не приносили, вы вообще — гражданские!

— Да, насчёт «гражданские» господин Чудов направил «рекомендацию», личную и персональную, насчёт курсанта Керга, — вдруг с иронией озвучила Крюгер.

— А какую? — поинтересовался комендант.

— А кто это, господин полковник? — поинтересовался уже я.

— Чудов, Алан — глава инспекционной коллегии Департамента Вынужденного Применения Силы, Керг. Следовало бы знать, — наставительно сообщила полковник.

Ну, может, и следовало, только у меня без имён всякого «заоблачного» начальства дел хватает. Они меня точно не знают по имени — так какого фига я их знать должен? В общем — обойдутся. Справедливость.

Вот только…

— А он про меня откуда знает? — уточнил я осторожно, потому что «личная и персональная» — это не «отреагировал на сводку».

— Так он же у тебя показания принимал! — удивлённо уставилась на меня полковник.

А у меня немного булки сжались и нутро чуток похолодело. Это я, выходит, главного ревизора нашего департамента не менее получаса занудно посылал во всякие затейливые места и даже на хер. «Рецидивно и с особым цинизмом» — пронудело в голове самым забюрокраченным голосом, отчего я аж головой помотал, угоманивая воображение.

— И даже, — вгляделась в терминал, с ухмылкой, Крюгер, — послал ты его… двадцать шесть раз «нахер». И семнадцать — подальше, — расплылась в ухмылке полковник.

— Он не представился, — буркнул я, прикидывая, предложит ли мне учебка должность ассенизатора, или как. — И нудел, нарушая кучу всяких…

— Отражено. И рекомендация по тебе скорее положительная, поскольку ты «апеллировал к тому, что сам факт допроса и сложившейся ситуации есть следствие выполнения нужного городу дела ненадлежащими исполнителями», — явно процитировала она. — И рекомендация — провести досрочный экзамен. По знаниям законов Идигена он тебе поставил зачёт заранее, имеет право. И отметку «психически стоек».

— Э-э-э… а-а-а… — издал я какие-то дурацкие звуки, потому что весёлая злость в начале разговора куда-то делась, а осталось опустошённое офигевание. — А мой учебный отряд, госпожа полковник? — нашёлся я. — С ними-то как? И они тоже…

— Они — выполняли твои приказы, которые и привели к успешному выполнению операции, парень. Хотя твоё беспокойство понятно и… Не знаю! — развела руками полковник.

— И с заданиями этим студентикам я связываться не хочу! — добавил дядя Юра. — Так-то ребята хорошие, но вот и вы…

— А тебе, Вячеславыч, полезно, чтобы не застаивался на работе, — сообщила полковник, на что комендант принял вид самого что ни на есть невинно потерпевшего.

— Так вот, Керг. Действия твои, за исключением «нытья заслуженному коменданту с видом настолько жалобным, что даже послать этого засранца невозможно» — явно по памяти процитировала она, ехидно смотря на дядю Юру, который срочно переквалифицировался из «невинной жертвы» в «непричастного очевидца», уж на вид — точно, — образцовые. Заслуживающие повышения, собственно, считай: у меня практически приказ присвоить тебе звание сержанта. И я — не против, хотя экзамены тебя по ряду дисциплин сдать в ускоренном порядке придётся. Но… твой отряд. Может…

— Нет, — твёрдо отрезал я.

Потому что ТАКОГО свинства я себе позволить не могу в принципе. Полковник предложила мне «сдать урезанный экзамен», стать полноценным сержантом-экстерминатором. Не старшим, командиром отделения, но замом командира, причём сейчас, до окончания учебного года. Это — чертовски вкусно, вроде и не откажешься. Вот только «отряд неудачников», ребят, которые меня к этому положению подвели — бросить. На такое самый свинский урод вряд ли пойдёт, не то что я.

— Я так и предполагала. Но что с вами делать — я не понимаю. Сам что думаешь?

— А как было — ну чтобы мы сдали экзамены отрядом — разве не вариант? — уточнил я.

— Вариант. Но как ты будешь своих гонять — ума не приложу. Смотри, ты в ближайший месяц сдаешь экзамен. Это, считай, мне приказ от Чудова, проигнорировать его «рекомендацию» я не хочу, тем более прав он, по большому счёту. И ты сдашь, парень не глупый, получишь звание. А вот дальше… — выразительно посмотрела она на меня.

— И я — служащий, полноценный экстерминатор. А они — гражданские, курсанты. При этом я — не наставник учебки, — стало доходить до меня. — И если я беру их на задание…

— То отвечаешь за каждую царапину каждого гражданского под своим командованием. У тебя вроде в отряде ранения были?

— Стивен Смолл, там не ранение, а царапина дробиной…

— Вот за эту «царапину», Керг, ответственность может быть вплоть до военного трибунала, — сообщила полковник на полном серьёзе. — И что думаешь?

А я всерьёз задумался над одной из любимых поговорок Степаныча: храни нас пуще печали от барского гнева и барской любви. Вот до этого момента я ни хрена поговорку не так понимал, под «любовью» полагая всякие противоестественные способы сношения. А на деле — вот этот Чудов, несмотря на этот отвратный «допрос» — оказал мне протекцию (хоть и заслуженную, если подумать). Ну в общем — «любовь» в определённом смысле проявил. А я сейчас от этой любви в такой интересной позе оказываюсь, что то ли извращенцев из закрытых клубов зови, что поза не пропадала. Или вообще заявление об уходе писать, потому что совершенно невозможный расклад выходит!