Экстерминатор

Помолчали, посмотрели за «вяжущим» бандюг отрядом. И Сэм бегал наравне со всеми, как молодой и не пузатый.

— Ты её любишь? — вдруг задал мне Андрей вопрос, совершенно ему несвойственный. — Я не лезу не в своё дело, Николай. Просто если командир…

И замолчал. А я стал пытаться понять, что мне только что сказали. И куда сказавшего послать, с какой интенсивностью. Но, немного подумав, понял подоплёку вопроса. И даже его некоторую правомерность, как от медика отряда, так и от зама командира.

Дело в том, что про «действия за пределами возможностей» ходит масса баек, но они возможны, это факт. Только происходят, насколько я знаю, в большинстве своём, из-за опасности очень близким людям. То есть, Андрей не только объяснил «что это было», причём, похоже, «что» — именно оно. Но и для себя нашёл наиболее логичную причену «с хрена» ли оно было. Действительно логичный и напрашивающийся вывод. Про мой нерегламентно разлоченный нейрошунт он не знает, да и вряд ли узнает. Хотя механизм этого «предела» в организме дурацкий, конечно.

— Нет, — ровно и без возмущения ответил я. — Просто… командирский имплант. Я не меньше субъективной минуты наблюдал за ситуацией и НИЧЕГО не мог поделать, — проникновенно, негромко, пояснил я, на что Андрюха, нахмурившись, кивнул. — Так что — нет, непотизма и того, что ты себе надумал — не будет. Ирка — подруга и боец. И я бы ради любого из вас делал бы так же. Ну или моё неосознанное или что-там за эти порывы отвечает, — уточнил я.

— Ясно, прости, что… но не спросить не мог, — кивнул он мне, ну и я ему понимающе кивнул.

И стал следить за отрядом, группирующим арестованных, занимающим оборонительную позицию. Потому что ратаморфов тех же никто не отменял, что я Майклу текстом с его «да отдохни, командир!» напомнил. Да и нужники чистить, дисциплинарно, стоило бы направить… Но — невозможно, он — курсант пока, а я — «командир», условный, на добровольной основе. Так что посулил усиленные тренировки, да и отложил вопрос до времени. Или сам «рассосётся», или «выправлять» после создания полноценного отряда. Или вообще не моей проблемой будет, если с отрядом не сложится, сам себе напомнил я.

А ещё интересно, что мне мой нейрошунт готовит? Текущий «подарочек» меня скорее радует, несмотря на последствия. Уж под обезболивающим и антишоковым — точно радует, да и без них, даже когда болел ВЕСЬ Керг — доволен я всё равно был. Но ничего толкового не надумал, решив: если увижу эту надпись ещё раз — подумать немного по возможности. А то будь мы в джунглях — такое «самопожертвование» ради одного бойца могло стать смертью всего отряда из-за потери командира. Не факт, но пользоваться этой «фишкой», если представится такая возможность, надо с головой.

Тем временем до нас доковылял «сборный отряд» полицаев. Два десятка человек, с дробовиками, стационарными парализаторами. в СРЕДНЕЙ экзоброне… в общем, из-за чего злиться — было. Но было лень.

Повязали они наших арестантов, меня на носилки погрузили, дотащили до ближайшего от подъёмника медцентра, где меня в относительный порядок за час привели. Вроде бы всё, здание сделано… Вот только наша ситуация вызвала немалую волну и даже скандал. О чём я узнал ещё лечимый, да и после лечения меня порученец чуть ли не силком потащил на «доклад», а точнее — на допрос, если вещи своими словами называть.

Дело в том, что мало того, что отряд, по сути, «гражданских», хотя это условно, оказался в полноценном бою, а не «поддержании правопорядка». Ну то есть задание явно не соответствовало снаряжению-возможностям, по крайней мере, так вышло по факту. Но это — косяк Пелагеи этой, которая, кстати, была лишена «прикрытия задницы» — если бы я не настоял на конкретном приказе, то мы с походом в Клоаку и последующим боем могли и «виноватами» оказаться. Точнее — я, как пусть и временный, но командир.

Так вот, на эту тему между полковником из учебки и старшим комиссаром этого яруса Идигена шла «дискуссия», хотя подозреваю, «срач» больше подходит. Но это ещё ладно, не вполне моя головная боль (хотя по мозгам могут проехаться не раз и не два — это у начальства свойство такое, специальное, в самом себе ощутил). Но главное — труп гражданина Идигена. Тот самый прыгун с клинком, я его парализатором прибил насмерть, как понятно. Оправданно, правильно, но… Последствия в виде «пристрастного расследования», выяснения «обстоятельств, побудительных мотивов, необходимости действий». Причём были бы мы экстерминаторами на боевом задании — все вопросы бы решились данными фиксаторов. Но мы-то выходили «курсантами на практике»! В общем, «бардак и поругание», какой-то безликий следователь Депортамента мурыжил меня на допросе не меньше часа. Первые три раза я на его вопросы честно отвечал, на четвёртый — послал нахер или свои записи просмотреть. Не помогло.

Так что сорок минут «допроса» выглядели так: этот тип мне задаёт уже не первый десяток раз вопросы, чуть ли «а не встала ли у меня пипирка, когда я убивал гражданина Идигена»? Ну а я его посылал затейливым маршрутом во всякие дали дальние, потому что какое-то опасение и чинопочитание этот придурок у меня своеим занудным и тупым нудежом выбил! Так он ровно, не бесясь, кивал на мои праведные посылы… и задавал вопросы по новой, те же самые, разве что чуть перефразированные!

— Неуважение к старшему по званию… вдруг начал гундеть этот тип.

— Ты — не представился! — возмутился я. — Я — курсант. из-за чего ты, морда допросная, меня тут мурыжишь! Если бы был экстерминатором — ты бы опрос принял! А сейчас несёшь вообще…

— Не несу. Знания по структуре департамента — удоволетворительные. Психологическая устойчивость — удоволетворительная. Запрос от полковника Крюгер с пояснениями поступил полчаса назад. Проследуйте к непосредственному начальству. Ваши действия признаны следствием приемлемыми и не квалифицируются как преступление, — ровно выдал этот тип, поднялся и молча утопал.

Оставив дверь допросной распахнутой настежь! Экзамен? Или элемент экзамена? Или просто — сволочь занудная, с садистскими замашками? А и хер с ним, решил я поднимаясь и выходя в коридор небольшого полицейского отделения. Свезался комом с Андрюхой — а наших всех тут допрашивали, ждут меня у выхода. Проверил на планшете статус исполнения приказа — «на уточнении», но из «временной прикомандированности» Пелагеи нас вывели.

Так что вышел, перекинулся парой слов с пришибленным отрядом. Хотя и петушились многие, но отходняк у всех, да и допрос этот кретинский…. Правда, мне, похоже, «командирская доза» досталась. И только думал на монорельс двинуть, как подходит ко мне дядька в форме учебки.

— Курсант Керг, — не столько спросил, сколько констатировал он. — Проследуйте в транспорт, имею предписание доставить вас и ваших временных подчинённых в учебный комплекс.

И кивает на один из мобилей на антигравах на стоянке участка. Видимо, Крюгер позаботилась, за что ей человеческое «спасибо», прикидывал я, располагаясь с отрядом в мобиле.

14. Барская любовь

Доставили нас на территорию учебки, отряд сопровождающий отправил «погулять», а меня отконвоировал в кабинет полковника. В самом кабинете было, кроме меня, два человека: ну, хозяйка кабинета, само собой. И комендант, со следами лёгкого начальственного втыка на организме. Зыркнул было на меня злобно, но помотал головой и даже рукой махнул. Ну, не идиот и не скотина, понимает, что я к его неприятностям если и имею отношение, то косвенное и не по своей вине.

— Курсант, — уставилась на меня полковник так, что я бы испугался, если бы боялся полковников, — доклад!

— Здравия желаю, господин полковник, — улыбнулся я.

Мне просто как-то… ну отстранённо и даже в чём-то весело стало. Отходняк от боя, от допроса гребучего. Много от чего, странный такой, не депрессивный, а «на подъёме». И не страшно ни разу, хотя понимаю, что от Крюгер в немалой степени зависит моё будущее. Что, наверное, к лучшему: эта «лихость» не безмозглая, просто бояться перестал, да и думается неплохо, без всякого «ой, что же будет⁈» или «ой, что же делать⁈»