Страница 13 из 23
– Леший с ним, с синяком, колите! – опять было не ругнулся мужик.
Но по мере того, как монашка знакомилась с синюшной задницей престарелого вора, её энтузиазм и участливость падали. С лица исчезла милая улыбка, и резкий укол заставил мужика громко вскрикнуть:
– Ого! Говорили не больно!
– С таким синяком не так запоёшь, – неожиданно строгим голосом выдала Устинья и принялась торопливо собирать свои принадлежности.
– Можно одеваться? – ошалело проговорил Хлыст.
– Можно… – безразлично казённо ответила женщина, направляясь к двери.
Пока Хлыст приводил в порядок своё одеяние, монашка уже прощалась со Степанидой. Выйдя на крыльцо, он озадаченно смотрел на калитку и не мог понять, почему так изменилась милая женщина после знакомства с его ягодицей, вернее, с синюшным пятном!
Не успел Хлыст очухаться – точнее, его заднее место – от посещения божьей послушницы, как нагрянули новые желающие взглянуть на седалище авторитета.
В этот раз бандиту снился хороший сон…
Сеня Боров, привязанный к вербе, что росла во дворе Степаниды, сидел на земле с тряпкой-кляпом во рту, а Гена Хлыст блаженно лежал на лавочке возле колодца и наслаждался массажем, в исполнении Устиньи! Ласковые руки молодой монашки доставляли авторитету райское наслаждение. Даже туповатая боль в ягодице не ощущалась. Гена жмурился, как мартовский кот на солнце, и со злорадством поглядывал на мычащего кореша. “Счас, закончу с девкой-монашкой – а ты, гад, полюбуйся – и займусь тобой…” – с вожделением думал Хлыст.
– Не желаете проснуться? – проворковала Устинья и вдруг начала его теребить. – Завтрак стынет, родимый!
От такой неожиданной грубости Гена раскрыл глаза – над ним склонилось благочестивое лицо Степаниды. Он раскачивала сродственника, пытаясь его разбудить.
– Вставай, милок. Ноне заспался, не приболел?
– Не должон, – протёр глаза Гена. – После таких уколов, никакая зараза не возьмёт! – недовольно пробурчал он и вылез из-под одеяла.
На улице играли солнечные зайчики, квохтали куры и горланили петухи. Осеннее утро предвещало хороший день. Гена привычно подошёл к колодцу, намереваясь принять водную процедуру. Он всё ещё ощущал на себе тёплые ручки монашки и был под впечатлением благостного сна. От того не сразу сообразил, что в калитку стучат…
В этот раз авторитет разглядел не только голову, но и солидную часть туловища довольно плотного, высокого парня, одетого почему-то в белый халат. Молодец по-простецки улыбнулся и громко спросил:
– Нам бы хозяев, дяденька!
Через неплотные доски забора Хлыст разглядел, что парень не один: рядом моргал косыми глазами ещё один “дикобраз” (как мысленно окрестил его Гена). “Хорошо хоть калитка запирается! Но где же баба, мать твою…” – ругнулся про себя авторитет, напряжённо соображая, что за визитёры и как на них реагировать. В голову настойчиво полезли нехорошие мысли: “Неужели нашли, сволочи! Прикинуться надо психом и сматываться…”
Промычав что-то нечленораздельное, он замахал руками, указывая на дом, и направился быстрым шагом к ступенькам.
Навстречу уже спешила Степанида: услышав разговор, она, как и положено хозяйке, вышла из дома и заторопилась к ранним гостям.
– Иду, милые, иду!
Хлыст ретировался в дом и умостился у окна понаблюдать за происходящим. По телу электрическими разрядами пробегала противная дрожь. Внизу опять потеплело…
План возможного бегства продумал давно. Вещи – самые необходимые – стояли в углу спальни в спортивной сумке. Из подполья вёл в сад тайный выход через дверцу в фундаменте. А там дыра в заборе и… Всё это он проиграл в голове, выглядывая одним глазом из-за занавески и со страхом прислушиваясь к разговору.
– Санитары мы, бабушка, – строго представился высокий парень. – В городе назревает эпидемия…
– Нешто мор? – в ужасе вскинула глаза старушка. – Знать не помогла божья профилактика?
– Бог же, как известно, далеко… – подключился к разговору косоглазый и уточнил: – А что Вы имеете касательно Бога?
– Дык, мать Устинья из монастыря на днях лично приходила делать прививку моему племяннику от этой, как её… дизентерии, во!
Сообщение Степаниды вызвало некоторое замешательство среди санитаров. Они переглянулись, но Тишка (это был он) нашёлся:
– Так то ж дизентерия, а мы с холерой! Слышали про такую гадость – похлеще вашей дезе… дизентерии.
– Коли так – проходите, родимые, – смилостивилась бабулька.
– Давайте-ка сверим некоторые данные, – проговорил Тишка, доставая из солидной папки отпечатанный лист бумаги. – Бедич Вакула Ардалионович имеется в наличии?
– Это ж мой племянничек! Мы только покушать намеривались…
– Не страшно, бабуля, – опять вмешался Филька, – поесть вы успеете, а вот холера – она не ждёт! – и значительно поднял указательный палец кверху.
– Да, так, родимый, так – приговаривала Степанида, ведя санитаров в дом.
Выслушав очень содержательный (где-то даже занимательный) диалог хозяйки с непрошеными гостями, авторитет слегка успокоился, но почувствовал, как заныла задница! Сомнения не рассеялись окончательно, хотя… “Для братанов они слишком простоваты и крутости не хватает, – лихорадочно соображал Вакула- Хлыст. – Дипломат только смущает…” Он так увлёкся думами (да и бандитская хватка, видать, ослабла от длительного безделья) что не заметил, как гости вошли в дом. Ягодица уже не ныла, а горела!
Через некоторое время, смирившийся с роковой участью бандит лежал в своей спальне, на кровати, со спущенными штанами. “Не убьют, твари, так заколют!” – думал Хлыст с обречённой тоской. Его доводы – что прививку недавно делали – радетелей за народное здоровье не убедили. Не желая связываться с санитарным начальством – а любой начальник вызывал у бандита аллергическую реакцию – Гена вынужден был согласиться на экзекуцию.
Вскоре над ним со шприцом, наполненным мутноватым лекарством, стоял в раздумье Тишка. Рядом почёсывал затылок Филька. Перед их глазами мелко подрагивали скудные ягодицы клиента. Правая выделялась огромным синюшным пятном!
– Явно не то… – тянул Бедень.
– Да, синевы и багровости многовато, – соглашался Косой. Хотя… что-то, там пониже, вырисовывается…
– Глаза свои собери, а то и не такое вырисуется! – недовольно буркнул зам по финансам.
Прислушиваясь к странному разговору, Хлыст тоже повернул голову, пытаясь разглядеть свой зад.
– Синяк это, ребята. Был слегка под газом и на брёвна ляпнулся… – мягко выругался авторитет.
– Газы – вещь серьёзная, – поучительно изрёк Филька. – Дед Родька из нашего села, как-то позавтракал чесноком с прошлогодним поржавевшим салом. Так его, бедненького, потом до вечера носило по огороду как неприкаянного, да так, что гуси с перепугу сами попрятались в сарай!
– Оно-то так, – поддакнул Хлыст и добавил с робкой надеждой. – Может, отложим лечение, а, братаны?
– Никак нельзя! – и Тишка решительно воткнул иглу в сжавшуюся до предела ягодицу.
Изо рта бандита невольно вырвался сдержанный рык…
Когда санитары вышли из спальни, Хлыст проворно натянул брюки. Лично проводил госслужащих до ворот, а потом скрытно поспешил за ними: решил проследить, куда они пойдут? Суета вокруг задницы стала вызывать туманные подозрения… И, хотя от сделанных уколов авторитет с трудом держал равновесие и непроизвольно дёргался при ходьбе, от парней не отставал. Умение прятаться и выслеживать у бандита было в крови и от времени не увяло, поэтому без труда установил место пребывания дружков.
“А где же санстанция? “ – закралось первое подозрение, когда наблюдал, как “санитары” входили в частный дом. “Проверим!” – мелькнула идея. Он круто развернулся и, ойкнув от пронзившей боли, заковылял к центру городка. Здание поликлиники нашёл быстро – оно располагалось в самом людном месте.
На вопрос в регистратуре у симпатичной вихрастой девчонки о поразившей район эпидемии дизентерии и холеры долго не получал ответа. Правда, юный регистратор явно думала о чём-то своём и была постоянно занята многочисленными посетителями. Когда до неё дошёл смысл вопроса нагло лезшего без очереди невзрачного дядьки, она глянула на него как на бешенного кота и с вызовом переспросила: