Острые углы

— Ты же не куришь.

— Это я с тобой не курю. А на работе покуриваю.

Он поднялся с кресла. Они вышли на улицу и уселись на скамейку у черного хода.

Лера достала пачку и спросила:

— Куришь?

— Бросил.

— И как? Не тянет?

— Тянет.

Она протянула ему сигарету.

— Не, я ж бросил.

— Если тянет, значит, не бросил. Да давай покурим, не выделывайся. Всё равно срываешься — факт.

— Да правда что… — пробормотал он и закурил. — А выходные у тебя бывают?

— Бывают. К чему вопрос?

— Может, сходим куда-нибудь?

— Вместе? — она засмеялась, будто он сказал какую-то несусветную глупость. — Я и ты? Куда, например?

— Да хоть куда. Хоть в кино, хоть на выставку. Куда хочешь.

— Ага, на выставку, — усмехнулась Лера и прикурила. — А ты в живописи разбираешься? Кандинский, Шишкин, Серов… Прям можешь их друг от друга отличить?

Полевой тяжело вздохнул и выпустил дым из легких.

— Вот и не начинай, — сказала она. — У тебя одна страсть — бабы. Будь ей верен.

— Хорошо, придумаем что-нибудь другое.

— Не придумаем.

— Почему? — посмотрел он на нее.

Она затянулась и сказала, глядя куда-то вперед:

— Потому что я с бритоголовыми не сплю. Вот станешь опять красивым — приходи.

— Это долго, — ответил Лёха, не растерявшись. Уже начал привыкать к ее манере общения.

— Вот именно. Если к тому времени не остынешь, я с тобой пересплю.

Он наклонился чуть вперед и уперся локтями в колени:

— Это не про секс.

— Что не про секс? — нахмурилась Лера.

— Мы с тобой. Не только про это, — глухо сказал он, выпуская дым.

— А про что? — спросила Лера, не донеся сигарету до рта.

Он помолчал, сделав пару затяжек.

— Я видеть тебя хочу постоянно. Быть рядом, прикасаться… обнимать.

— Леший, ты влюбился, что ли?

— Да, — просто ответил Лёшка на ее прямой и провокационный вопрос.

— П*здец. — Она закашлялась дымом и замолчала.

Хотела бы Лера сказать ему что-то такое резкое, чтобы отвернуть его от себя раз и навсегда, облить сарказмом, как обычно, но у нее не поворачивался язык. Потому что он не юлил, не выкручивался, не попытался перевести всё в шутку. Признался прямо, с какой-то обреченностью.

— Ты серьезно? — спросила она.

— Угу, — кивнул он, затягиваясь, хотя такие быстрые признания, да и вообще признания, были не в его стиле.

Однако по-другому с Леркой не получалось. В лоб спросила — в лоб ответил. Что будет, то будет…

Сколько эта его любовь продлится, неизвестно. Неделя, месяц, год… А может, это на всю жизнь. Никто ведь сразу и не скажет. Но в эту минуту он себя именно так чувствовал. Что крышу у него сорвало, и никто, кроме Лерки, ему в этой жизни больше не нужен.

— Ты меня знаешь всего ничего… — сказала она.

— Похрен вообще. Это сильнее меня. Я так чувствую, — уверенно заявил он.

— Леший. Посмотри на меня. Я не та, в кого надо влюбляться. Особенно тебе.

— Смотрю, Лерка… — Он свободной рукой взял ее за шею и в самое ухо сказал: — Я, когда тебя вижу, дышать забываю!

Огонек ее сигареты вздрогнул, потому что задрожала у нее рука.

Лёшка, заметив это, накинул ей на плечи свой пиджак, решив, что ее дрожь от холода.

Лера покусала губы.

— Это проблема, Лёш, ты же понимаешь. Давай делай с этим что-нибудь.

— Что? — невесело засмеялся он, горько как-то.

— Не приходи больше. Подрядись в какую-нибудь командировку. Собери всех своих «кисок» и устрой хорошую вечеринку, пусть они тебя отвлекут.

— Бесполезно.

— Че пробовал уже?

— Даже пробовать не хочу.

Лера встала со скамейки и стянула с себя его пиджак.

— Тебе пора.

Полевой оделся и сунул руку в карман, нащупывая ключи от машины.

— А за ужин спасибо. Правда, — сказала Лера и сделала то, что не должна была: притянула его к себе за лацканы пиджака и чмокнула в щеку.

Его руки тут же обвились вокруг нее.

— Даже не думай. — Лера прижала ладонь к его губам, не позволяя себя целовать. — Вали давай отсюда по холодку.

Он тяжело вздохнул, прижался лбом к ее лбу, постоял так немного и отпустил. Подождав, пока она зайдет внутрь здания, он сел в машину и уехал.

Соломатину разбудил телефонный звонок. Протянув руку, чтобы взять сотовый, она неосторожным движением смахнула его с тумбочки. С тяжким вздохом Лера придвинулась к краю кровати и нашарила телефон на полу.

Звонила Алина, спрашивала, можно ли заехать. Лера ответила согласием и уронила телефон на постель, собираясь поваляться еще минут десять.

Проснулась от звонка уже в дверь. С трудом выгнав себя из постели, Лера влезла в домашний костюм и встретила подругу.

— Я забыла, что ты сегодня после смены, прости.

— Плохо, — сонно пробормотала Лера. — Лысый вон мой график наизусть знает.

Алька засмеялась:

— Приходил?

— Не приходил — приходит. Таскается ко мне на каждое дежурство.

Лера зашла в ванную, чтобы смыть остатки сна. Сегодня чувствовала себя особенно разбитой и никак не могла прийти в себя.

Умывшись холодной водой, она пришла в кухню. Алька уже засыпала зерна в кофемашину, налила воды и нажала кнопку, чтобы получить пару чашек крепкого напитка.

— И как у вас? — поинтересовалась она.

— Говорю же. Таскается ко мне на работу — жратву носит, — отстраненно сказала Соломатина и вытащила йогурт из холодильника. — Будешь?

Аля покачала головой.

— А ты что?

Лера достала ложку и принялась за йогурт.

— Каких только охламонов у меня не было. И рестораны выкупали, и всё это дорогущее фуфло дарили… Но никто!.. Ни один из них!.. Ни разу не спросил: «Может, ты, Лерочка на работе устала? Может, ты голодная? Может, тебе, Лерка, бутеров принести?» Помнишь, как Стёпка Башаев духи припёр за двадцать тысяч зеленых?

Аля нахмурилась, припоминая.

— Ты мне не рассказывала.

— А что тут рассказывать… Позорище. Я ему сказала: «Ты дурак, что ли? Нах*я?! Чтоб фоточку запилить и подписать: «Подарок для любимой»? Ушел в туман со своими духами.

— Жесть. Представляю его рожу, — развеселилась Алина. — А как ты хотела, Лерочка! Ты же у нас золотая девочка. У тебя и так всё есть. Чем тебя вообще можно удивить, сама подумай? Как заинтересовать? Вот они и лезут из кожи вон.

— Мне эти мажорские понты без надобности. Я и сама любого из них могу купить с потрохами.

— Да, — вздохнула Аля, — грустно… Так охота, чтоб и ты нашла свою половинку.

— Нет уж, спасибо. Мне, пожалуйста, дайте целого мужика, никем не ополовиненного, — Лера расхохоталась. — Были уже половинки. Одна половина этих половинок испарялась, когда узнавала, кто мой папа; вторую половину половинок папа испарял.

— Так у нас уже есть кандидат, — ухмыльнулась подруга.

Лера перестала смеяться.

— Ты про лысого? Даже не начинай. Что у него в башке, я не знаю. То ли он недобитый оптимист, то ли просто идиот. Но ты-то знаешь, какие у меня будут проблемы.

— Знаю, — кивнула Алина. — Но переспать с ним все-таки надо. Тебе, может, и не понравится даже. И всё само пройдет.

— Что пройдет?

— Ну, что там у тебя к нему…

— Ничего!

— Вот. Если не понравится, твое «ничего» само и пройдет. Знаешь, иногда ожидание чуда лучше, чем само чудо. Как у меня, помнишь? Был один… Ухаживал, ухаживал… Встречались мы, встречались, а как до постели дошло… Поэтому я с Юликом сразу и переспала.

— Вот и правильно! Ты у меня мо-ло-дец! — похвалила Лера и, рассмеявшись, поспешила перевести тему в другое русло. — И как у вас теперь дела?

— Нормально, — Аля пожала плечами без особого восторга.

— Чего? Ноль внимания?

— Нет, не ноль. Я ж его пока не разблокировала. Приезжает каждый вечер. Цветы дарит.

— А что не так-то?

— А что мне его цветы?! — вспылила Алина.

— Ясно, — покивала Лера. — Тупит дурик. Подождем.

Они еще немного поговорили, выпили по три чашки кофе, что помогло Лере окончательно восстановить бодрость духа. Потом она проводила подругу, залезла в душ, а, выйдя, обнаружила пропущенный звонок от Полевого.