Острые углы

Отец наказал ее деньгами, вернее, их отсутствием, когда выяснилось, что она променяла экономический факультет на ветеринарный. Лера поступила туда тайно, но учиться на двух факультетах одновременно было трудновато.

Разумеется, как только она перестала появляться на занятиях, отцу тут же доложили. Он устроил ей нехилую головомойку, а заодно лишил всех средств к существованию, рассчитывая, что это повлияет на дочь, и она возьмется за ум.

Но не тут-то было. Лера даже не думала идти к папе на поклон. Собрала вещички, свалила с его московской квартиры и сняла жилье на двоих с Алькой.

Они учились, работали, занимались своими делами, Лерка волонтерила в приюте. Тяжело было, но здорово. Папа снова забыл о ее существовании, и Лера вновь почувствовала себя свободной. Никто за ней не следил, не контролировал каждый шаг. Правда, свобода ее длилась недолго. Ровно до того момента, пока какой-то придурок не написал о ней статью. Дескать, единственная дочь олигарха Соломатина живет в какой-то дыре, одевается как бомж и дерьмо за собаками убирает. Придурок этот благополучно исчез с лица земли, статейки все подчистили, а Лерку вернули в семью.

Снова пошли ультиматумы. Папа кричал, что лучше знает, как она должна жить.

Лерка не кричала — молча объявила голодовку. Соломатин бушевал, устроил ей психушку на дому. Запер в четырех стенах, безо всякой связи с внешним миром.

Лера понимала, что не может уступить. Не должна, не имеет права. Если сдастся, то о самостоятельности можно забыть навсегда.

Отец не выдержал такого упрямства, но и Лерка чуть не слетела с катушек.

Договорились, что можно ей заниматься ветеринарией, лазить по приютам, возиться с бездомными животными, но с условием, чтоб семью больше не позорила, следила за связями, не общалась с кем попало и эконом все-таки закончила.

Лера совершенно не боялась вызвать гнев отца. Благодаря ему она хорошо изучила себя и предел своей прочности, знала, что может выдержать. Проблема не в этом. Сейчас она уже не принадлежала сама себе. У нее было свое дело, от нее зависели люди и животные, она обросла связями, обязанностями, создала себе репутацию. Если отец начнет ломать ее мир, это коснется не только ее лично, пострадает не только она.

Соломатин будет наказывать ее через других.

Не говоря о Полевом. С ним он вообще не будет договариваться — пулю в башку пустит, и всё.

Алинка, помирившись с Юликом, завязла в своем счастье и уже несколько дней не появлялась. Лера позвонила сама, решив, что теперь настала Алькина очередь проявлять дружеское участие. Чтобы отвлечься от тяжких мыслей нужно что-то более радикальное, чем меренговый тортик, который она купила себе по дороге домой.

— Что там в итоге? Ты согласилась? Девичник у нас будет? — спросила Соломатина, наливая себе большую кружку зеленого чая.

Она не резала торт на куски, а собиралась отъедать от него ложкой.

— Конечно, я согласилась. Но мы не торопимся. Так скажем, это была помолвка, — радостно сообщила Алинка.

— Тогда сегодня танцуем? Мы же должны как-то отметить такое важное событие.

— Серьезно?! — обрадовалась Алька. — Мы так давно с тобой никуда не ходили. Конечно, танцуем!

— Только давай без мужиков, — предупредила Лера.

Они коротко обговорили где и во сколько встретятся, но Лера не успела ни поесть, ни собраться. Позвонил отец и вызывал к себе. Как обычно, его не волновали ни ее занятость, ни ее желания.

Лера раздраженно забросила чистую ложку в ящик, засунула торт обратно в холодильник и набрала номер папиного помощника.

Дмитрий Дмитриевич Беспалов находился всегда при отце, был в курсе всех его дел и, как догадывалась Лера, решал вопросы, которые находились вне правового поля. Надо быть совсем наивным, полагая, что такое богатство можно нажить честным путем.

С Беспаловым у них установилось своего рода понимание. Он часто прикрывал Лерку перед отцом и заранее предупреждал о каких-то решениях, которые касались лично ее.

— Здравствуй, Лера, — ровно ответил он.

— Спасай, Дима. Что там за движуху папуля снова организовал?

— Ужин с новым начальником порта и его сыном.

— А-а, типа, смотрины? Я его знаю?

— Не думаю. Человек он новый.

— Окей, скоро буду. Минут через двадцать.

— Я тебя встречу.

Лера не собиралась менять свои планы, а лишь немного их подкорректировать.

Она предупредила Алю, что задержится, и пошла собираться. Много времени для этого ей не понадобилось. Она давно покончила с экспериментами и поисками себя. Не про нее вся эта женственность, платья в цветочек и прочая мишура, подчеркивающая женскую сексуальность. Лера плохо себя в таком ощущала, поэтому всё цветное у нее из гардероба постепенно вывелось. В основном она ходила в черном или белом, реже — сером и темно-синем. Еще у нее имелись несколько голубых джинсов, но в целом с нарядами было скудновато.

Надев белую майку и голубые джинсы, Лера накинула сверху белую мужскую рубашку и застегнула ее под горло. Распущенные волосы снова собрала в пучок, нацепила компьютерные очки и поехала на злосчастный ужин, прихватив с собой туфли на шпильках.

Не то чтобы она плохо выглядела, но сделала всё, чтобы приглушить себя и свой темперамент. Главное, разговаривать тихим голосом, не острить, не смеяться своим обычным смехом и быть скромной. Последнее давалось труднее всего, ибо сдержанной она быть умела, а вот скромной нет.

Притормозив у ресторана, она переобулась в туфли на высоких каблуках.

Беспалов распахнул дверцу, и Лера, оперевшись о его руку, вышла из машины.

— Как я выгляжу? — спросила она и поправила очки.

— Улет. Он на тебя и не посмотрит.

— Отлично.

Вместе они прошли по открытой террасе к столику. Лера намеренно споткнулась, чуть не рухнув в проходе.

— Осторожно, — Беспалов взял ее под локоть.

— Простите, — извинилась Лера, скромно улыбнувшись. — Так редко хожу на каблуках…

Отец представил ее, и она еще раз мило всем улыбнулась.

ДимДимыч, не раз наблюдавший подобный спектакль, точно знал, что надо делать. Он сел на свое место, не выдвинув для нее стул. Лерочка задержалась и деликатно кашлянула, глянув на сынка. Тот поднялся, чтобы ей помочь, и сразу оказался в неудобном положении.

Редко какого мужика не смутит, когда женщина почти на голову выше его.

— Спасибо, — вежливо отозвалась она, усевшись на свое место. — Вы меня извините, я немного опоздала. Работы много…

Разумеется, за этим последовал вопрос, чем она занимается. Неважно, что спросили ее из вежливости. Лера принялась взахлеб рассказывать о своей работе. О том, что делает и как любит животных, как важно их спасать и как жестоки порой бывают люди. И вообще она за сохранение всей экосистемы земли. И пластик — это зло. А мясо она не ест. В общем, образ сумасшедшей зоозащитницы ее ни разу не подводил. Она привыкла к осуждению, непониманию и в нормальной ситуации давно уже перестала кому-то что-то рассказывать и объяснять.

«Жених» еще на моменте с каблуками был разочарован, а уж когда речь пошла о бездомных животных и вовсе интерес потерял. Еще один убогий заложник предрассудков и стереотипов. Разум Леры был занят другим мужчиной, но у этого в любом случае не было бы шанса, с таким узколобым ей точно не по пути.

Беспалов, зная ее настоящие мотивы, хоть и славился железной выдержкой, но с трудом сдерживал улыбку.

Папа гневался, но сказать ничего не мог. Лерочка же вела себя ну просто идеально. Была мила, вежлива, говорила тихо, никого не провоцировала и, упаси боже, не грубила.

— Предлагаю сделать небольшой перерыв, — предложил Соломатин. — Антон Геннадьевич, давайте пройдемся.

Лера выдохнула и отпила воды.

— Дим, как думаешь, я могу уже свалить?

— Думаю, да, — согласился Беспалов.

Она глянула на сынка начальника порта и посмеялась. Тот уткнулся в телефон, всем видом показывая, что у него есть дела поважнее, чем беседа с пришибленной на всю голову любительницей собак и кошек.