Природа. Дети

Но скоро подобная ситуация повторяется — и на этот раз виноватые есть.

Дядя Троша, часто менявший места работы и где-то чуть не попавшийся на своих воровских проделках, решает уехать из Ростова. Лешка расставаться с родным городом, со своей школой не хочет и по совету Митьки, закадычного друга, решает попроситься в детдом.

«— Кто тебя послал? Бумажка у тебя есть?

— Никто. Я сам.

— А-а, сам! Так дело не пойдет. Мы без направления не принимаем. Вот если тебя гороно пришлет — другой разговор. А теперь — дуй отсюда!» (стр. 16).

Пошли Лешка с Митькой в гороно.

«А где ты живешь, с кем?.. С дядей и тетей? Зачем же тебе в детдом? В детдом берут тех, у кого нет родных. А у тебя есть. Тебя кормят, одевают, ты учишься. Чего же тебе еще?»

Формально все правильно. «А если у него дядька сволочь?» — вмешался Митька. Нет, инспектор не формалист: «Ну, хорошо,— устало вздохнула она [...] — Мы проверим».

И, вопреки предположениям Лешки, не обманула, пришла. Сказала мальчику, чтобы он не беспокоился — она человек опытный. Но поговорил с ней дядя Троша сладким голосом, и оказалось, что напрасно мальчик с волнением поджидал ее на улице:

«— Вот видишь, как нехорошо вводить людей в заблуждение. Из-за тебя я потеряла целый час, который могла посвятить другому. Стыдись!.. Твои дядя и тетя — прекрасные люди, и многие дети могут позавидовать условиям, в которых ты находишься» (т. 2, стр. 17—18).

Велико значение этого эпизода для формирования Лешкиного отношения к людям: он перестает верить взрослым. Лешка увидел, как легко лицемер и жулик обвел вокруг пальца «опытного человека». А мы, читатели, догадываемся: инспектора гороно вполне устраивало быть обманутой — можно поставить галочку, жалоба проверена, а разбираться в подлинных обстоятельствах жизни мальчика ей неинтересно да и недосуг. Казенная душа проступает в тех ватных словах, которыми она стыдила Лешку.

Гневную борьбу с равнодушием к детской беде ведет Дубов своей повестью. Эта борьба станет одной из самых важных тем его творчества и в следующих книгах. Дубов беспощаден ко всем, кто калечит душу малыша, и с любовью изображает людей, которые его душу берегут и заживляют нанесенные ей раны.

А калечат Лешкину душу еще долго. Дядя мотается из города в город в поисках выгодного места. Наконец, обосновался около Батуми, хозяйничает в пивном ларьке, наживаясь на том, что кружки не доливает и сдачу забывает отдавать. И Лешку он приспособил к делу — заменять его, когда надо уйти. Муторно Лешке от дядиных проделок. И, оставаясь в ларьке, он мстит дяде тем, что кружки наливает с верхом и сдачу дает до копейки. «Что, съел, Жаба? Ага!»

На этом преступлении — давать сдачу — и поймал его дядя. В бешенстве избил Лешку. «Боли он не чувствовал — его трясла жгучая, непереносимая ненависть». Выбежав, он швырнул камень в дядю, но попал в бутылки с водкой и бросился прочь, вскочил в товарный поезд. Дальше на стр. 28 читаем:

«Так Лешка задним числом, после того как сделал это, решил бежать, и в этом смысле он ничем не отличался от многих взрослых, которые зачастую поступают так же — придумывают объяснение своим поступкам после того, как они совершены».

Вот как обращается теперь Дубов к своим юным читателям — совершенно всерьез, с тем доверием, которое позволяет признаться, что и поступки взрослых бывают импульсивны, не всегда строго обоснованы. Иных воспитателей заставит поморщиться такая откровенность. А она характерна для этой повести — и для всех, написанных Дубовым позже. Писатель словно сломал внутренний барьер, часто мешавший детским писателям раскрывать подросткам психику взрослых с той же искренностью, полнотой, что и психику ровесников читателей. Потому так убедительны добрые и умные побуждения взрослых в повестях Дубова, что он не скрывает и поступков злых, глупых или бездушных. Здесь это пока дано только общей фразой, правда акцентированной, так как она заключает главу. Дальше мы увидим, как Дубов раскрывает мотивы поступков и взрослых и детей в сюжетно или психологически острых ситуациях. Писатель показывает, что поступок — следствие не только обстоятельств минуты или часа. Он обусловлен свойствами натуры, характером и биографией.

До бегства Лешке пришлось жить в среде отвратительной. Но вынужденный подчиняться Жабе, он не стал жабенком. Была в его натуре, очевидно, крепкая основа порядочности — заложенная матерью, укрепленная памятью о героической гибели отца, поддержанная дружбой с Митькой, чью трудную и честную жизнь он хорошо знал.

На первый взгляд парадоксально: равнодушие окружающих оказывается иной раз для души подростка опаснее их самых неприглядных поступков. Казенное отношение или слепота инспектора, не увидевшего, что Лешке необходимо вырваться из дома Жабы, родило в нем недоверие к взрослым, и оно долго осложняло его жизнь. А гнусные поступки дяди вызвали противодействие мальчика, возбудили и навсегда укрепили в нем ненависть к нечестности и лицемерию, ненависть, формирующую характер, жизненные принципы. Это тоже стойкая идея Дубова: зло у чистых натур рождает отпор, а перед равнодушием человек, особенно малыш, беспомощен.

Взрослый может пройти мимо голодного бесприютного мальчика, скользнув незамечающим взглядом по его съежившейся фигурке, и отмахнуться, если тот попросит помощи. Есть и такие люди. Но чаще дадут ему немного денег или еды — это очень обычно. Реже встречный потратит силы и время, чтобы узнать судьбу мальчика, позаботиться о нем. И очень немногие захотят и сумеют присмотреться к голодной, съежившейся душе мальчика и попытаются распрямить ее, насытить дружелюбием.

Одно из важных художественных (и воспитательных!) достоинств повести Дубова в том и заключается, что изображены все характерные типы отношения взрослых к детям — от мерзкой Жабы до воспитательницы по призванию, угадывающей еле приметные душевные движения ребят и умеющей направлять их.

Главная психологическая сложность жизни Лешки после побега — боязнь еще раз встретиться с тем равнодушным непониманием подлинных обстоятельств, которое проявила деятельница гороно, боязнь, что его заставят вернуться к Жабе и покарают за разбитые камнем бутылки водки. Он прячется, молчит, убегает всякий раз, когда его спрашивают — где и с кем ты жил. Очень добродушный милиционер снимает Лешку со ступенек поезда в Батуми и хочет отправить его в Детприемник. «Где живешь? — Лешка молчал [...] — Бояться не надо. Все проверим, все узнаем, все правильно будет». Но проверок-то после опыта с инспектором гороно Леша и боится,— не верит, что все правильно будет. Он убегает.

Бродит по улицам Батуми, нестерпимо есть хочется. Попросил у прохожего: «Дяденька, дай мне на покушать! Я есть хочу...» Прохожий не только рубль дал — расспросил, узнал, что отец погиб на войне, и стал писать записку в горком комсомола, чтоб помогли ему жить по-настоящему, человеком стать. «Документов у тебя, конечно, никаких? Ничего, найдем, проверим...» Опять — проверим! И Лешка бросился бежать. Не проверка ему нужна, а доверие — ведь ему правда очень плохо.

Стемнело, дождь, холодно. Лешке стало нестерпимо жаль себя: «Он убежал, теперь оставалось только пропадать. Вот так, наверно, и начинают пропадать».

Плачущий мальчик, прикорнувший поздним вечером на мокром крыльце,— не самая обычная деталь городского пейзажа. Подошел к Лешке моряк, как мы потом узнаем, помощник капитана теплохода, Алексей Ерофеевич. Страшных вопросов он не задавал, повел Лешку на корабль, накормил, уложил спать.

Почему из всех встречных именно он это сделал?

«Сирота» — густо населенная повесть. И в этой населенности, в характеристиках людей, встречающихся на трудном Лешкином пути, есть строгая система. Дубов не ограничивается тем, чтобы показать отношение взрослого к детям, он исследует психологические мотивы того или иного отношения, ищет их корни в биографии, характере, свойствах натуры человека.

Отношение к детям для писателя критерий внутренней ценности или убожества человека. Этот угол зрения — черта своеобразия повести, и она убедительна: отношение к детям действительно лакмусовая бумажка для определения глубинных свойств души. Если не всегда, то, во всяком случае, достаточно часто.