Ангел Дармунда

Смит растерялся. Он хорошо представлял, что могла запросить любвеобильная мисс Адамс у мужчины, но требовать подобное от подростка? Не может быть! И вспыхнул от возмущения, что эта не по возрасту, взрослая девочка уже записала его в ряды извращенцев.

– Мне ничего не надо. Я только хотел, хоть чем-то помочь, ведь он такой же, как я.

Лаки суровым немигающим взглядом смотрела на разволновавшегося воспитателя, и тот понял, что она не верит ни единому его слову. Тогда он поставил пакет с апельсинами на землю и резко закатил рукава поношенного свитера.

Брови девочки взметнулись от удивления. Обе руки воспитателя, от кисти до локтя были изуродованы татуировками. Корявые, пляшущие буквы складывались в ненавистное ей слово «ублюдок».

– Когда вам их сделали? – тихо спросила она.

– В семь лет, – бесцветным голосом ответил Смит, с не прошедшей болью вспоминая день, когда пятнадцатилетние «истинные друиды» издевались над ним.

– А Дойлу в шесть, – еле слышно прошептала Лаки.

– Я знаю, как ему живется со всем этим, – грустно сказал Джед, одергивая рукава. – И впереди не ожидается ничего хорошего. В Школу Друидов его не примут, и в семнадцать лет вытолкнут из Дармунда, предоставив самому заботиться о себе. Приличную работу он не найдет, «доброжелатели» позаботятся об этом. И в личной жизни все будет столь же печально. Хорошие девушки не захотят иметь отношения, а нехорошие будут встречаться тайком по ночам, а днем презрительно отворачиваться, чтобы никто даже не заподозрил их в знакомстве с ним. У него никогда не будет детей, а если какая-нибудь опустившаяся женщина и родит от него ребенка, то этот ребенок станет еще более отвергнутым, чем отец.

Смит смутился от того, что обнажает перед девочкой свои личные переживания и неловко закончил:

– Помочь Дойлу я не могу, а порадовать, хотя бы апельсинами, в моих силах.

– Вы уже помогли, приняв на себя жестокие удары Макбрайда.

– Это все, что я смог сделать. Господин Бирн отказался говорить со мной.Лишь пригрозил вышвырнуть из Дармунда, если я такой неблагодарный и забыл по чьей милости здесь работаю.

– А за что тут благодарить? – искренне возмутилась Лаки. – Платят меньше, чем преподавателю, а ругают все, кому не лень. Даже какая-то вонючка Хейли кричала на вас, а мадам Адамс вела себя, как последняя стерва.

– Ничего с этим не поделаешь, – вздохнул Смит. – Я стал воспитателем, чтобы хоть как-то облегчить жизнь таким детям, как Дойл. Но, к сожалению, здесь всем заправляют «уважаемые» люди, вроде декана Коллинза, который постоянно подчеркивает, что своим оранжевым капюшоном я недостоин даже вытирать сопли малолетним уродам.

– Он хоть и декан, а ничего не знает. Только благодаря вам, мои друзья сдали экзамены по его дисциплинам. И мисс Уиллис вы нравитесь. Я же вижу, как она улыбается вам, и как досадливо морщится, когда Коллинз начинает отпускать ей сомнительные комплименты.

– Если мисс Уиллис увидит мои руки, то не захочет даже здороваться со мной. Такое клеймо отпугнет любую девушку.

– Мисс Уиллис не любая девушка, – упрямо возразила девочка. – Но вам, конечно, лучше избавиться от этих наколок.

– Я уже не раз пытался их вытравить, но ничего не получилось. Остается лишь выжечь огнем, только боюсь, шрамы будут слишком глубокими, и ограничат движение рук.

– Надо поискать другой выход. Я обязательно его найду.

***

После разговора с воспитателем Лаки перестала ходить на занятия. Все ее время было заполнено учебой, а теперь спрашивается, зачем ей это надо? К чему сушить мозги и зубрить, если происхождение перечеркивает все твои старания? Будь ты хоть семи пядей во лбу, все равно ничего не добьешься. Ведь ты – никто, человек второго сорта.

Судя по рассказу мистера Смита, у ее друзей не было никаких перспектив. Блестящий ум Крысы, ловкость и выносливость Канальи, находчивость и предприимчивость Шельмы не найдут применения в Дармунде. Никого из них не допустят к выполнению высокой миссии, им даже не предложат поступать в Школу Друидов. В любой момент их могут запросто вышвырнуть из Дармунда, сдав в обычный приют. А если они все-таки смогут удержаться в Школе Бардов, то в семнадцать лет их все равно выставят без всяких обязательств, выдав благотворительную тысячу на первое время.

Ее будущее столь же незавидное. Все, на что она может рассчитывать – это стать чьей-то содержанкой или зарабатывать на жизнь гаданием, ну, это если ей еще позволят заниматься этим. Совет вполне может посчитать, что, как незаконнорожденная, она не имеет права пользоваться магическими знаниями.

Лаки целыми днями валялась на кровати и выходила из комнаты лишь для того, чтобы поесть.

Воспитательница Джулия Уиллис попыталась выяснить, что произошло. Девочка схватывала все налету, и проблем с запоминанием сложного материала никогда не было. Но на все вопросы был лишь один ответ. Надоело.

– Ты же понимаешь, что я буду вынуждена сообщить господину Бирну. Я не могу, не имею права скрывать от него тот факт, что ты совсем не ходишь на занятия.

Но на отчаянный призыв воспитательницы Лаки лишь спокойно ответила:

– Мне все равно. Я не хочу учиться в Дармунде. Эта учеба меня уже достала.

Мисс Уиллис не знала, что делать. Доносить на Лаки она не хотела, но и оставить все, как есть, не могла. Тогда Джулия решила попросить мистера Смита помочь ей и поговорить с девочкой.

Смит пришел и сел на стул рядом с кроватью, на которой, отвернувшись к стене, лежала Лаки.

Девочка пребывала в расстроенных чувствах и не хотела говорить. Жизнь представлялась ей серой и унылой.

– Что случилось, Лаки? – озабоченно спросил Смит. – Тебя кто-то сильно обидел? Расскажи нам, пожалуйста, мы поможем тебе.

Он погладил золотые волосы девочки, но та даже не повернулась к нему. Джед взволнованно переглянулся с мисс Уиллис и вновь начал увещевать Лаки:

– Ну, так же нельзя поступать! Если до господина Бирна дойдет слух о том, что ты не посещаешь занятия…

– До него уже все дошло, – раздался с порога грозный голос.

Макбрайд обвел строгим взглядом воспитателей и требовательно спросил:

– Покрываете прогульщицу? Ну, я еще разберусь с вами. Особенно с тобой, Смит. До тебя, похоже, не доходят мои слова, значит, поговорим по-другому. А о вас, мисс Уиллис, я был лучшего мнения, – Бирн осуждающе покачал головой, – не ожидал, не ожидал. Хорошо, что в Дармунде еще есть преподаватели, честно исполняющие свой долг.

– Лаки больна, сэр, поэтому и не посещает занятия, – твердо произнесла мисс Уиллис, глядя прямо в глаза Макбрайду.

– Да неужели? – язвительно протянул он. – Так я ее сейчас вылечу. А вы оба быстро вышли отсюда, – грубо приказал он воспитателям, но те даже не шелохнулись, решив не оставлять свою подопечную наедине с разъяренным Бирном.

– Вы оглохли? Или совсем страх потеряли? – мгновенно вспылил тот и уже не сдерживаясь, грозно рявкнул: – Считайте, вас уже уволили! Пошли вон!

Лаки резко поднялась с кровати и умоляюще посмотрела на воспитателей.

– Пожалуйста, мисс Уиллис, мистер Смит, сделайте так, как велит господин Бирн, – тихо попросила она.

Смит внимательно посмотрел ей в глаза, пытаясь прочесть в бирюзовой глубине правдивый ответ:

– Ты уверена, Лаки?

– Я не понял, вы возомнили себя защитниками этой наглой девчонки? – уже взревел Макбрайд. – Ты меня достал, Смит! Видно мало я тебе двинул в последний раз!

Бирн шагнул к зарвавшемуся воспитателю, но его опередила Лаки. Гипнотизируя взглядом, она снова попросила:

– Я прошу вас, мистер Смит, пожалуйста, выйдите вместе с мисс Уиллис. Со мной все будет в порядке, не волнуйтесь.