Страница 45 из 143
Прямо возле саней боролись на снегу какие-то двое, а еще несколько человек пытались их растащить. Вот их ухватили, подняли, развели в стороны; слышались бессвязные яростные крики и ожесточенная брань.
С неба медленно сыпались мелкие снежинки, лезли в глаза, мешали смотреть. Стоял гул множества одновременно спорящих и кричащих голосов. Оглядевшись еще раз, Хельга поняла, что вокруг саней, где она сидит, собрались две толпы: с одной стороны хирдманы Ингвара, с другой – люди Сванхейд. Хельга узнала Регинмода Залива в первых рядах. Обе дружины явно были настроены на схватку между собой; казалось, вот-вот ярость прорвется и закипит всеобщее побоище.
– Хельга!
Кто-то подбежал, и при свете факела Хельга узнала своего брата. Хедин бросился к ней и вытащил из саней. Выглядел он непривычно взволнованным, шапки нет, волосы взъерошены, на кожухе снег.
– Ты цела? – Он схватил ее за плечи. – Что с тобой было? Что он тебе сделал? Говори, ну!
– Я цела… – прохрипел Хельга; как она ни старалась, голос куда-то делся, спрятался от испуга подальше.
– Он ничего тебе не сделал? – Хедин убрал растрепанные волосы от ее лица.
Брат старался разговариваться с ней спокойно, но голос его подрагивал от сдерживаемого бешенства. При свете огня его глаза казались черными, как сама ненависть, и Хельге опять стало страшно.
– Нет, ничего… Клянусь, ничего! Мы ехали в санях, но потом началась метель, и мы не могли больше ехать…
– Какая метель?
Не успела она ответить, как к ним подошел еще один человек, и Хельга узнала Логи.
– Хельга! Это правда, что он говорит? – с возмущением начал он. – Ты сама захотела с ним уехать?
Хельга снова увидела перед санями Эскиля, тоже без шапки и в перекошенном кожухе, рядом с ним того второго вождя наемников, немолодого, а еще телохранителей Ингвара – Хрольва и Гримкеля Секиру. Все имели весьма боевой вид, явно готовые вступить в схватку.
– Нет! Я не хотела! Я хотела только… отдать одну вещь… – Последние слова Хельга почти прошептала, и их никто не услышал.
– Я же знал, что он лжет! – Логи в гневе повернулся к Эскилю. – Эта девушка не такая! Она не могла убежать с тобой по доброй воле!
– Ты молод и не знаешь женщин, – снисходительно ответил Эскиль. – Как говорил Хникар:
Логи даже онемел, услышав столь возвышенный ответ, хоть и произнесенный несколько запыхавшимся голосом.
– Это наша добыча! – с напором ответил Логи немолодой вождь, Хамаль Берег. – А кому не нравится – может отбить ее у нас.
Наемники вокруг него дружно закричали, выражая согласие.
– Ингвар! – Логи взглянул на кого-то в толпе. – И ты позволишь твоим людям ограбить дом твоей матери? Я этого не позволю, и тебе придется биться со мной, если ты не опомнишься!
Снова раздался гул голосов, отчасти одобрительный, отчасти изумленный. Хельга едва верила ушам: Логи, сдержанный, благоразумный и вежливый, готов был вызвать на бой собственного брата-конунга, хотя не мог не понимать дикости такого вызова, не говоря уж о том, что намного уступал Ингвару и силой, и опытом.
– Сыновья Олава, опомнитесь! – Между ними встал Хакон сын Эйлава, ладожский ярл. – Не годится драться между собой сыновьям одного отца и одной матери, да еще и на пороге материнского дома! Не лучше ли нам сейчас вернуться в Хольмгард и обратиться к мудрости госпожи Сванхейд за советом?
– Да и девушку надо поскорее в тепло вернуть, а то она у вас замерзнет насмерть и никому не достанется! – сказал Финни Крылатый.
Еще какой-то человек, подойдя, закутал Хельгу в огромную и пушистую шкуру, и ей сразу стало тепло.
– Да, стоит отвезти девушку к госпоже Сванхейд, – поддержал Воислав псковский. – Пусть женщины ее успокоят.
– Конунг, неужели ты позволишь этим людям отнять у меня… – начал Эскиль и осекся: назвав Хельгу добычей, он признался бы в похищении. – Мою невесту!
– Она не твоя невеста! – в негодовании крикнул Логи. – Никто ее с тобой не обручал!
– Если надо, меня обручит с ней мой острый меч!
– У волков не бывает невест, и я уж лучше увижу мою сестру мертвой, чем твоей женой! – яростно возразил ему Хедин. – Ты ответишь передо мной за похищение, саатана[20]! С мужчиной ты не боишься иметь дело, паскепяя[21]?
– Попробуй, отними! – Эскиль улыбнулся, как будто ему предстояло нечто радостное.
– Пока я жив, никто к ней не подойдет! – Логи встал перед санями, загораживая Хельгу.
– Ингвар конунг, подумай, что ты скажешь твоей матери, если у ее порога твой человек убьет ее младшего сына! – крикнул кто-то и толпы.
– Ингвар, ну что ты смотришь! – Тородд тоже обнаружился здесь. – Мать приказала, чтобы никакого кровопролития. Послала меня вас удержать. И уж точно я не дам моим двум родным братьям подраться между собой! Сначала вам придется объединиться, чтобы убить меня! Мы уже не на войне! Уйми твоих людей, и пусть мать вас всех рассудит.
– Прекратите! – Ингвар вышел вперед и встал между Логи и Эскилем. Он был явно недоволен и действовал как будто через силу, но не мог противостоять обоим своим братьям сразу. – Полаялись, хватит. Возвращаемся в Хольмгард. Завтра решим, кто с кем будет биться.
– Он мне ответит за оскорбление рода, ваи саатана!
– Я моей добычи никому не уступлю!
– Что с бою взято, то свято!
– Ингвар, твои люди думают, они до сих пор среди греков и могут брать все, что понравится! Если ты привел в дом твоей матери стаю волков, держи их в повиновении!
– Поехали назад, я сказал!
– Хедин, вот твоя шапка, возьми!
– До поединка девушка останется у нас!
– Ваи саатана, хрен тебе моржовый, а не девушка! Попробуй тронь, пургален[22]!
– До поединка девушка останется у матери! – рявкнул Ингвар. – У нашей. Завтра боги нас рассудят.
– Я полагаюсь на твое слово, конунг.
Со стороны казалось, что Хедин успокоился. Но Хельга понимала: такого Хедина, застывшего в непримиримости и жажде возмездия, она видит впервые за все шестнадцать лет своей жизни.
– Как ты узнал? Тебе служанки сказали?
У Хельги так стучали зубы, что было трудно говорить. Ей предлагали ехать обратно в тех же санях, но она отказалась: она так окоченела, что надеялась размяться и согреться на ходу, а к тому же не хотела отходить от Хедина ни на шаг. И теперь они шли в толпе, Хельга куталась в мягкую, теплую, пушистую шкуру, но дрожь не отпускала. Больше всего Хельга боялась, что брат поверит, будто она добровольно решилась на это бегство. Если он спросит, она, конечно, скажет нет. Доказывать, что она не совершала предательства, а лишь поддалась на уловку – а такой податливой ее сделала слабость и смятение потревоженного сердца, – будет унизительно.
– Служанки? – Хедин удивился. – Нет. Какой-то малый прибежал в гридницу…
– Какой еще малый?
– Могильная Матерь его знает! Я его впервые видел. Прибежал, прямо ко мне, кричит: Хедин, что ты сидишь, твою сестру похитили и увозят! Везут в сторону Альдейгьи! Такой с виду молодой, волосы светлые… Кричит: твою сестру увозят люди Ингвара! Все вскочили. Логи кричит: я ее верну! Госпожа Сванхейд говорит: Ингвар, что это значит? Он говорит: я не знаю… Но я-то сразу понял, что к чему. Он точно ничего тебе не сделал? – Хедин приостановился и заглянул сестре в лицо.
– Клянусь, ничего! Да когда бы он успел? В санях… там же холодно…
– Эх! Если бы он… Я бы ему вырвал горло. Может, еще и вырву. Я этого так не оставлю.
– И что дальше было?
– Я послал наших парней за лошадьми. Логи своих людей собирает. Сванхейд сказала, чтобы Воислав и Хакон ярл тоже поехали, иначе, говорит, произойдет убийство. Это она верно сказала. Мудрая женщина. Был бы я один – я б его убил.
20
«Саатана!» – угро-финское ругательство.
21
Угро-финское оскорбление.
22
«Пургален!» – угро-финское ругательство, примерно как «к черту!»