Ведьмины камни

– Может, и сходим на запад, по Мсте, – через несколько дней сказал Эскиль, когда брага кончилась и люди опять заскучали. – Заодно разведаем, не подбирается ли к нам оттуда старуха Сванхейд. Мы-то все думаем об Эйрике, а ведь всего вредней опасности непредвиденные.

Обдумав положение, Эскиль предпочел риск нарваться на сыновей Сванхейд – Тородда или Логи-Хакона, чем на кровных родичей Хельги. В глубине души он был непрочь разделаться и со вторым из своих былых соперников, чтобы не бояться, что Хельга, овдовев, снова пожелает вступить с брак с законным отпрыском королевского рода. Еще бы сделать так, чтобы она об этой стычке не узнала…

Синяк с подбитого глаза у Эскиля почти сошел, рана на ноге подживала, хотя он еще хромал, но ездить верхом это не мешало. Прежде чем вновь тащить свои лодьи через волок, только уже на запад, Эскиль поехал в Забитицкий погост, где жила сотня варягов во главе с Велейвом Золой. Велейв оказался плох: с той зимы его почти не отпускал кашель, часто нападала лихорадка, и он заметно исхудал. Эскиль приказал отправить по Мсте дозорный разъезд, пройти по реке на пару переходов вниз и тайком высмотреть: где какие есть селения, спокойны ли жители, где держат скот, берегутся ли?

Прошел всего день, как из дозора вернулся один человек – верхом на уведенной где-то лошади, чем и объяснялась скорость.

– Войско идет! – объявил хирдман Эскилю и Велейву. – Это Ингвар из Киева.

– Ингвар! – Эскиль вскочил. – Ты уверен, что не сыновья Сванхейд?

– Мы видели его стяг. Да и в лицо я кое-кого из тех угрызков помню. Киевские, точно.

– Сколько у него людей?

– Да сотен восемь, кабы не девять. Ночью костров было и не сосчитать. Может, мы еще не всех видели. Свенельдич тоже с ним.

Большая дружина, тут же прикинул Эскиль, кто-то из киевских бояр с отроками, да хирдманы из Хольмгарда. Может, Ингваровы братья.

В душе вспыхнули разом и радость, и тревога. Он был рад, что кончается неопределенность, ожидание, что не придется сидеть в Видимире до зимы или до следующего лета. Но с чем идет Ингвар? Почему так скоро? Варяги не по-доброму расстались с киевским князем, и чутье говорило Эскилю: добра от него ждать не стоит. Зимой он сделал вид перед дружиной, будто вынудил Ингвара – через Мистину – поступить по их воле, но они с Хамалем и Гримаром знали, что все наоборот: это Ингвар руками Мистины вынудил их поступить по его воле. Но прежнего мира между варягами и князем не было. Кого он видит в них теперь – друзей или врагов?

Прочих варягов, не знавших о тайном соглашении, весть о приближении Ингвара встревожила еще сильнее. Готовиться следовало к худшему. Приказав Велейву поднимать людей, Эскиль поскакал назад в Видимирь. Однако Велейв тут же послал ему вслед гонца: его люди отказались в одиночку оборонять подступы к волоку и требовали возвращения основных сил, а иначе грозили отступить. Эскиль отправил им приказ немедленно идти на восток по волоку и готовить засеки. А сам, подняв своих в Видимире, повел их на запад, без лодий, по сухопутным тропам вдоль рек и в обход озер, чтобы встретить Ингвара в полной силе.

Прежние мысли о Хельге, о будущем с ней как ветром сдуло. Впервые в жизни Эскиль Тень, в свои двадцать семь, оказался на положении вождя, которому противостояли такие могучие противники: Ингвар и Мистина. За Ингваром была княжеская власть и божественная кровь, хотя варяги и считали его человеком неудачливым; куда сильнее они уважали Свенельдича, обладавшего и знатным родом, и отвагой, и умом, и славой, и настоящей удачей. Когда они выходили на битву под стенами Гераклеи, на Варду Фоку и тяжелых всадников-катафрактов, все это было с ними на одной стороне. Теперь, хотя размах событий был куда меньше, варягам предстояло взглянуть на Ингвара и Мистину поверх кромки щита, и Эскиль в душе сомневался, что его происхождение обеспечит ему должную величину удачи против таких великанов. Как наяву перед ним вставал взгляд Мистины, виденный зимой в той безымянной веси, где они вели переговоры: как будто сама Хель стоит у него за плечом и только ждет знака, кого ей схватить… А его единственная защита от этой мощи – янтарный «ведьмин камень», оставленный Хельгой. И почему-то Эскиля не покидало чувство, что не его собственная, а ее, Хельги, удача послужит ему лучшей опорой. Где-то в Силверволле она ждет, надеется увидеть его живым. Неужели боги разочаруют прекрасную деву, имеющую родичей-покровителей прямо возле Одинова престола?

Но отступать было некуда, и Эскиль сосредоточился на подготовке к бою. Если его удача окажется меньше, значит, скоро он будет в Валгалле, вот и все. Идущий на войну уже мертв, как говорил Свенельд, а Эскиль встал на этот путь в пятнадцатилетнем возрасте.

У Сванхейд под рукой хватает людей, кто постоянно, много лет, совершал поездки из Хольмгарда в Мерямаа, и они хорошо знают весь путь этого волока. Рассчитывать, что Ингвар потеряет время на поиски дороги, не следовало. Сами варяги за лето неплохо изучили свои болотистые владения. В переходе к западу от Видимиря между двумя озерами устроили засеку: нарубили бревен и загородили ими проход между берегом озера и болотами. Грубая стена – скорее вал из еловых стволов с ветками, обрубленными с внутренней стороны, – была такой высоты, что из-за нее можно было отстреливаться, оставаясь почти в безопасности. Хотя бы врасплох их не возьмут…

Эскиль обеспокоился не напрасно, и если бы не его предусмотрительность, участь варягов могла бы быть печальной. О положении дел между Мстой и Мерянской рекой кияне узнали от беженцев из Забитиц, сидевших по весям на несколько переходов западнее погоста. Правда, беженцы не знали, что происходит на волоке и восточнее, кроме того, что варяги основной силой устроились в Видимире. Случались ли у них большие сражения с Эйриком или только мелкие стычки, кто какие потери понес и сколько сил сохранил – никто здесь не мог сказать.

Ингвар жаждал ударить на Забитицы без предупреждения и перебить всех, кто в них. Мистина не возражал, но разведка показала, что Забитицы покинуты – варяги, проведав о приближении киевского князя, ушли на восток. Во всем селении остались пустые избы, будто скорлупы от съеденных орехов. Люди, скот, припасы, лодьи – все исчезло, будто унесенное злым колдовством, лишь валялись кучами обглоданные кости и прочий мусор.

День передохнув в опустевшем погосте, Ингвар повел свое войско по волоку. В Забитицах не уцелело никакого скота, не то что лошадей и быков, но даже козленка, поэтому одолевать волок предстояло только силой человеческих рук. Начальную часть пути прошли по реке, текущей с востока, но потом пришлось тащить лодьи до следующей воды, и это дало Эскилю еще немного времени.

Войско медленно ползло через лес, по широкой гати, под крики «Раз! Раз!» толчками перемещая лодьи на катках.

– Там засека, – доложил Ингвару десятский передового разъезда. – Еловые стволы через тропу. Справа болото, слева озеро.

– Людей видел?

– Попрятались. Но мы сильно близко-то не подходили.

– Сто-о-о-ой!

Над гатью разлетелся протяжный звук рога, давая знак к остановке и передышке. Князь посовещался с воеводами, и Уномир Волот, взяв в руку березовую ветку вместе красного щита, поехал выяснять, чья засека и что за люди. Еще через какое-то время к засеке подъехали сами Ингвар и Мистина с телохранителями, а из-за нее показались Эскиль Тень и Гримар Мороз. Четверо мужчин, все в боевом снаряжении – шлемы, кольчуги, пластинчатые доспехи из греческой добычи, – сошлись на широкой лесной тропе, выложенной поперечными бревнами для удобства перемещения лодий на катках. Ту и другую пару окружали телохранители с щитами и топорами наготове: никто никому не доверял. Быстрым взглядом Мистина отметил хромоту Эскиля, но ни о чем не спросил. Остановились шагах в трех друг от друга.