(не)Бальмануг.Дочь

Глава 2

Глава 2

Хелен ругнулась про себя, стиснув зубы. Покосилась на мужиков у стола, никто там еще, случайно, щипцы для ногтей не берет в руки? Как ей торговаться с этими... Точно! Торговаться!

– Тогда, эйр старший дознаватель Управления безопасности... не знаю вашего имени, почему вы сразу грозитесь кнутом, но не предлагаете пряника? – начала гнуть свою линию Хелен, поерзав под тощим одеялом.

– Какой еще пряник? – нахмурился мужик, качнувшись с пятки на носок и обратно.

– Вы предлагали мне признаваться по-хорошему, но ничего хорошего... более конкретно взамен не предложили, – продолжала девушка. В этом неправовом, практически феодальном обществе приходится быть адвокатом самой себе. – Как говорится, вначале накорми, напои... э-эм, камеру получше нагрей или хотя бы одеяла дополнительные узнику дай. А потом уже допрашивай. Ведь я всего лишь человек, а нам, людям, нужно есть, пить и желательно не мерзнуть. Особенно не положено мерзнуть хрупким девушкам, которые и так недавно очень сильно болели...

Глянула на охранника из дома Аршадан, но у того мужчины в плотной темной одежде физиономия как-то уж... кирпичом. Сам-то небось не мерзнет. Но ноль сочувствия в темных чужих глазах.

– Разве тебе нужно есть и пить, ракасово создание? – усомнился безымянный дознаватель.

– Я человек! И да, мне нужно есть, пить, тепло, еще одежду – всё-таки не пристало эйре в таком виде принимать визитеров, – спокойно перечисляла Хелен, с подогнутыми к груди коленями кутаясь в колючее одеяло поверх нижней рубахи, что считается в этом мире бельем. – Еще желательно гребень, шпильки, также воду для омовения...

– И что ты желаешь на обед? – ехидно уточнил дознаватель. – Сырое мясо? Кровь младенцев?

Обед, значит, сейчас во внешнем мире день, мимоходом отметила Хелен. Здесь окон не было.

– Нет, предпочту омлет, с зеленью, тушеные овощи. А если бюджет вашего Управления позволяет узникам подавать мясо, то средней прожарки, без крови. Но лучше паровые котлеты из индейки. Нежирное мясо птицы больше подходит для женской фигуры, – ответила девушка, а сама чуть слюной не захлебнулась.

Оказывается, она очень голодна, о чем ей сразу сообщил желудок, бурно заныв при перечислении блюд.

– Эйра Аршадан никогда не любила омлет, тем более с зеленью, – опять не смолчал охранник.

А не слишком ли много он говорит, когда не надо?

– Знаешь ли, вкусы могут измениться. После болезни, например, или... при беременности. – чего только не ляпнешь в свое оправдание. Особенно если ничего умного в голову не приходит.

– Она беременна? – дернулся дознаватель, поворачиваясь к охраннику.

У того самого физиономия вытянулась.

– Поэтому я и советовала вам пригласить целителя. Он бы вам сразу сказал, что я человек! – добавила вдогонку Хелен.

Ведь тогда бы она могла потихоньку попросить целителя связаться с Лернаваем.

Дознаватель замялся, отошел обсудить ситуацию к столу к другим мужчинам. Но они явно использовали артефакт тишины, с их стороны ни единого звука не было слышно. Зато спустя какое-то время в камеру принесли кружку воды и кусок хлеба для узницы. "Прям объедайся, не лопни", – сглотнула густую слюну Хелен, но и этому была рада – первой уступке со стороны безопасников.

Кружку и большой кусок серого хлеба просунули прямо через прутья и положили на столешницу грубого стола сомнительной чистоты, который стоял с ее стороны впритык к решетке. Мужчина, что принес хлеб, тоже вряд ли специально мыл руки, но отказываться не стоит. Вроде бы Хелен должна показывать готовность идти на контакт, прежде чем продавливать других на то, что ей нужно.

Пришлось вставать и, накинув одеяло на плечи, босыми ногами идти по холодному каменному полу к столу. Мужчины по ту сторону решетки напряглись. Поэтому Хелен быстро забрала подношение и вернулась на свою кровать у боковой стены, вновь забираясь на постель с успевшими замерзнуть ногами.

Полкружки холодной, но чистой воды и кусок серого, пористого, немного подсохшего хлеба. Негусто, но такой уж ее первый обед в новом статусе. В статусе пленницы.

И в новом теле.

Сухой хлеб и так жевался с трудом, а под пронзительными взглядами нескольких мужчин еще труднее было не подавиться. Но девушка упорно жевала.

– Поела? Теперь признавайся! Что вы задумали? – выдал дознаватель, не сводящий с нее глаз всё это время.

– Какова еда, таково и признание будет, – ответила Хелен, стряхивая редкие крошки с одеяла. – Я человек. Ничего не помню. То есть почти ничего, не помню, как оказалась в доме эйра Аршадана и что случилось. С ракасами не дружу. Что они задумали, не знаю. А добавка будет? Нет? А ужин тогда во сколько подают? Надеюсь, сервировка в следующей раз получше будет?

Дознаватель то ли шеей дернул, то ли так неловко повернулся к своим коллегам, но засопел громко. Задавал еще какие-то вопросы, которые Хелен большей частью игнорировала или талдычила в ответ свое: "Не помню. Не знаю".

Как ей выбираться из подземелий Управления, не представляла. Вот это ее ракасы подставили по полной! И надо же, как выкрутили: теперь ее, можно сказать, первого охотника на ракасов, сумевшего хоть как-то, но поджарить их своими нанами, сами люди готовы чуть ли не убить, считая тем самым демоническим отродьем.

Какая ирония!

Еще бы понять, как Аршадан распознал так сразу в дочери чужую душу... Но голова не хотела работать, тяжелела всё быстрее, глаза всё настойчивее смыкались.

– Вы что мне в еду подмешали? – тихо возмутилась Хелен, догадываясь о причине. – То есть в воду?

И не дождавшись ответа, отключилась.

***

Когда Хелен очнулась в следующий раз, было всё так же: в камере прохладно, вокруг сплошная унылая серость, лишь немногочисленные магические светильники разгоняли сумрак, а при ней только тонкое колючее одеяло.

Никаких изменений. И кто знает, это к добру или худу.

Повернув голову, девушка увидела за решеткой две мужские фигуры. Опять тот же насупленный охранник и еще один мужчина в черном, видимо, стражник от Управления.

Но хуже всего то, что телу захотелось... справить свои физиологические потребности. Приподнявшись на руке, Хелен заозиралась и увидела в полутемном углу своей части камеры деревянную перегородку, с одной стороны прикрытую тканевым занавесом. Очень надеясь, что это именно то, что ей нужно, девушка встала и, опять натянув на плечи одеяло, босиком по холодному полу под пристальными взглядами напрягшихся мужчин проследовала в угол.

Так и есть. За перегородкой и занавесом небольшой угол с дыркой в полу. Вроде бы чистый. Борясь с диким смущением, брезгливостью и холодом, Хелен уединилась за столь ненадежным укрытием, а затем поспешила вернуться в кровать, чтобы сесть и растереть озябшие ступни.

Мужчины в другой части просторного помещения, которое всё равно слишком напоминало серый каменный мешок, молчали. Хелен тоже. Молчала, растирала руки, по-прежнему с тяжелыми магическими ограничителями, и ноги и оглядывалась.

На ее столе у решетки стояла кружка и вроде бы опять хлеб, на этот раз на тарелке. Но она местную еду больше не отважится есть. Кто знает, зачем ее усыпляли, что с ней делали, пока она была в отключке, и что захотят опять провернуть.

Конечно, вряд ли ей... например, вживляли следящий чип, не тот уровень развития медицины, но что-то же делали. Зачем-то же усыпляли? Приходили целители и проверяли, не беременная ли она? Жаль, она так и не смогла обмолвиться с лекарем хоть словом. И оставалось надеяться, что не беременна. Иначе был бы "сюрприз" еще тот. С прошлым телом ей достался Зуб Дракона, магия с нанами и несколько семейных врагов. А с этим, интересно, что? Если она вдова, то что у нее "в наследстве"? Дети, интересно, есть?