Бессмертные. Путь Свободы

Евгений Плотников

Бессмертные. Путь Свободы

1 Кирк

Жёлтый свет проходил через пыльную тюль, создавая горячие круги, спирали и полосы на обшарпанном полу, выцветших стенах и старой мебели.

Мебель – слишком громкое название для данных представителей «рода комфорта» видавших добрую сотню владельцев и многие из них были куда менее аккуратны в обращении с ними, чем Кирк. Два коричневых стула из какого-то неместного дерева казались целыми, но были потертые, а у спинки третьего отсутствовала одна из продольных стоек, что сильно влияло на его устойчивость. Именно поэтому этот стул применялся не по назначению и сейчас стоял заваленный одеждой. Два других стояли у стола.

Стол покрывала некая пожившая субстанция, которую Кирк именовал – «клеёнка». Сие чудо попало сюда уже в изрядно пошарканном состоянии, а теперь стала и порезанной. На отдельных островках её былой девственности красовались виды некоего города, но узнать, что там было изначально не представлялось возможным.

Когда Кирк заехал в эту квартиру, он переместил стол из центра комнаты, которая была первой и единственной в его хоромах, в угол двух стен так, чтобы тот стоял напротив окна и под светильником.

Этот светильник, как, впрочем, и всё остальное убранство, являл собой нечто несуразное. На длинной металлической ножке из тонкой профильной трубы сидел цветок. Вроде звучит как старинный предмет, но на самом деле цветок был создан человеком, впервые взявшим орудие труда в свои руки, либо ребёнком трех лет от роду и во сне. Цветок смотрел вниз, а изнутри светила белая лампа.

Кирк отошёл от окна; минуту сверлил взглядом стену. Пребывание на Радуге его изрядно утомило и все мысли крутились вокруг желания покинуть это богом забытое место.

Хотя бог и покинул эту планету, да к тому же, вероятно, сразу после появления тут первого человека, но она отнюдь не пустовала. Её быстренько окучили неравнодушные до грешных материальных благ люди в количестве семи ТПС (транспланетарных союзов), пара тысяч рыб поменьше и с десяток миллионов обычных работяг. В число последних включены все представители человеческого рода, не обременённые наличием капитала и всесторонне эксплуатируемые теми, у кого оный имеется.

Такой бешеный интерес к далёкому миру, да ещё и в нейтральном космосе вещь крайне редкая. Путь от неё до ближайшей обитаемой планеты занимает минимум неделю, а до ближайшей станции – шесть дней. К тому же достаточно близко расположены территории восьмого союза – Милит, что тоже не добавляет перспективности для планеты с близкой к земной атмосфере. Всё дело в недрах – множество всевозможных минералов и руд в огромных количествах и на минимальных глубинах. Думаю, теперь понятно отчего её так назвали.

Радуга – святой Грааль, что человечество искало всю историю своего существования. Её заселение и освоение ускорило развитие цивилизации в разы. Но то было давно. Сейчас же поверхностные ресурсы в основном были сняты и разрабатывались более глубокие и дорогие богатства, хотя своего статуса планета не утратила.

Что она утратила, так это природу. Сотни лет экстенсивного производства убили экологию и усложнили жизнь местного населения, которое медленно, но стремилось в низ. Этот процесс подстегивали отдалённость от освоенного космоса и нейтральность участка галактики, в которой ей удостоилось болтаться. Благодаря нейтральности большинство законов Союза Семи здесь либо вообще не работали, либо интерпретировались власть имущими с выгодной для них стороны.

Кирк два раза громко кашлянул и выругался, проклиная белый свет за то, что оказался здесь и не забыл упомянуть самого себя в числе виновников сего происшествия.

– Да-м, – сказал он и присел за стол.

Стул противно скрипнул, приняв нагрузку тела на свой давно состарившийся скелет. Перед Кирком лежал серый двадцатисантиметровый в длину и десятисантиметровый в ширину брусок. Он взял его в правую руку и откуда-то снизу устройства раздался звук упавшей в воду капли.

Кирк раскрыл планшет и экран ярко загорелся.

«Сеть нестабильна, – выдало устройство».

– Кто бы сомневался, – сказал Кирк и вновь закашлял.

На экране появилась схема объекта. После обновления пара узлов загорелась красным. Кирк открыл интерфейс управления и выругался.

– Идиоты! – воскликнул он и достал из кармана мультифон. Небольшой экран включился после того, как устройство отсканировало лицо. Кирк быстро нашёл нужный контакт, нажал кнопку вызова и положил мультифон на стол. Пошли гудки, а мужчина продолжил работу за планшетом.

Где-то через полминуты комнату сотряс увесистый бас:

– Я тебя сколько раз просил в это время не звонить? – обладатель сего баса был явно недоволен звонком, ну или пытался изобразить недовольство.

– Ты – идиот, как и твои работяги! – не менее недовольно воскликнул Кирк, не отрываясь от работы. – Опять «зелёная» и «двенадцатая» перегружены в хлам! Опять! Че за прикол у вас такой?

– Ааа! Понял, – перестал притворяться вызываемый. – Сейчас переключим.

– А без меня никак подумать нельзя? Или думалка отдумала думы? – Кирк улыбнулся.

– Нечто подобное. Всё, давай, я в отличие от тебя и тебе подобных работаю, а не сижу.

– Поменяемся?!

– Нет. Всё, давай, – собеседник резко отключился.

– И с кем приходиться работать… – сказал Кирк и продолжил работать.

За просмотром статистики, чтением логов и исправлением ошибок день пролетел почти незаметно. Пару раз Кирк отрывался на приём пищи, который, впрочем, много времени не занимал. Литровая бутылка питательного концентрата проваливалась в желудок, пятнадцать минут Кирк разглядывал в окно грязную улицу и возвращался к работе.

Ему, конечно, опостылел бессмысленный труд на одного из худших работодателей галактики, но привычка всегда и всё делать идеально заставляла стремиться к совершенству даже в столь неблагодарном занятии.

В восемь вечера Кирк собрал свои пожитки, коих имелось немного, в достаточно вместительный рюкзак. Утеплённые штаны и такую же куртку он решил нести на себе, благо в это время года на Радуге по ночам было зябко. Шапка отсутствовала, но капюшон имел затяжки и за температурное состояние вблизи системообразующего органа переживать не приходилось. Чёрные кожаные сапоги уже были растоптаны и поэтому идеально сели на ногу.

Подтянув лямки рюкзака и накинув капюшон, Кирк покинул квартиру, которая исполняла функцию его дома достаточно длительное время, чтобы к ней привыкнуть.

Прохладный кислый ветер ударил в лицо и заставил повернуть голову влево. Местная звезда спряталась за жёлтыми облаками, окрасив окружающее пространство в неприятные взгляду цвета. Порыв ветра пропал также быстро, как и появился и Кирк быстро пошёл по пустой улице, отдаляясь от солнца.

Через пару кварталов спина согрелась, а вместе с этим появилось желание остаться на Радуге. Кирк ухмыльнулся самому себе. Он понимал, что это желание вызвано лишь страхом перед неизвестностью, перед вероятными трудностями, которые могут окружить его жизнь в ближайшее время.

Кирк не считал себя слабым, напротив, несладкая жизнь сформировала в нем стержень, который сломать почти невозможно, и главная опасность для него, – стержня, – таилась во внутреннем разложении. Страх есть главный катализатор этого разложения и именно поэтому, говорил себе Кирк, пресекать его нужно на корню иначе финишная прямая окрасится далеко не в победные цвета.

Минут через десять он покинул жилые кварталы и вокруг стали появляться люди. Невысокие дома сменились высотками, а пыль и мусор будто таяли. Там, где ещё минуту назад угол между зданием и тротуаром сглаживался желтой субстанцией с вкраплениями мусора, оставленного человеком разумным, теперь красовались точные, ну может плюс-минус один, девяносто градусов. Хотя, как бы здесь не вычищали и не мыли, уже через непродолжительный период времени все поверхности покрывал тонкий слой пыли.