Друидская любовь

— Я помогал девочке выжить среди шакалов, — тихо ответил Бирн. — Сколько подонков покушалось на нее, а она сумела сохранить честь. Я учил ее защищаться, чтобы никогда не стать жертвой мужской похоти. Но это было первой причиной. А вторая заключается в том, что я хотел научить Лаки быть счастливой. Детская травма и плохая наследственность от матери могли навсегда отвратит ее от секса. Поэтому, я старался внушить, что секс — основа существования всего живого на Земле. Надо просто понять его биологический механизм, чтобы перестать бояться и стать счастливым.

— Странное заявление для хранителя учения. Ты все сводишь к механическому воздействию, а в трактате ведь говорится, что, только научившись любить, можно стать счастливым, — сардонически усмехнулся Галлард.

— Любить, к сожалению, Лаки не научилась. И виновата в этом не только жизнь, но и ты со своим суровым воспитанием. Она в пять лет потеряла родителей, а в детстве так хочется ласки, объятий и подарков на день рождения. За что ты лишил всего этого свою правнучку, Галл? За грехи ее отца? Но разве девочка виновна в том, что он поссорился с тобой? А ведь ты мог познакомить ее с бабушкой и дедушкой, и Лаки не чувствовала бы себя одинокой бродяжкой. Чед и Бетани души бы в ней не чаяли, любили бы и баловали. Но вместо любящих родственников, у нее были только эти братья. Вот тебе и результат. В своем возрасте Лаки должна быть любящей и любимой девушкой, а не все знающей и никому не верящей женщиной. По сравнению с ней ее ученики — зеленые мальчишки.

— Не упрекай, я все делал правильно. Только один раз промахнулся, когда пошел тебе на поводу и разрешил Стивену стать ее братом. Ты хотел, чтобы он баловал Лаки, а, заодно, обо всем тебе докладывал. А у него пробудилась совсем не братская любовь. Если бы мы не связали их клятвой, то Стивен вполне смог бы завоевать Лаки, они ведь всегда хорошо понимали друг друга. И вся эта истории имела бы совсем другой финал.

— Сейчас я тоже жалею о том, что связал их братскими узами. Но тогда нам и в голову не могло прийти рассматривать Стивена в качестве возлюбленного Лаки, ведь на избранника должен был указать амулет. Правда, неясно было, каким образом. А теперь все понятно, только без толку. Стивен сказал, что он обычный парень, красивый, правда, но ведь красотой Лаки не подкупишь. Так что амулет ошибся, избранник из него не получился.

Бирн не скрывал своего презрения к Алану и демонстративно не называл его по имени. Узнав, что самый старший правнук жив, он воспрянул духом. Если бы между Аланом и его дорогой девочкой вспыхнула любовь, то ее дети были бы его законными наследниками. Но парень оказался размазней и совершенно не заинтересовал Лаки.

— Иногда такие амулеты дарят не любовь, а жизнь, — тихо напомнил Галлард. — Сначала Алан выручил Лаки, потом она его. Амулет выполнил свое предназначение и больше их не связывает. Но вспомни свое пророчество о том, что в любви ей поможет один из твоих правнуков. Так что посмотрим, как дальше сложатся события.

Глава клана тяжело вздохнул, вспоминая другое предсказание, сделанное несколько лет назад Кэтлин Хьюз. Не следует забывать о том, как часто любовь и смерть идут, взявшись за руки, и еще неизвестно, в чем именно поможет Лаки правнук Бирна. Знать бы еще точно, который из них.

И меняя грустную тему, Галлард предложил другу:

— Давай посмотрим, что происходит в аудитории, если они еще все не разбежались. А потом вернемся к моменту, на котором нас прервал Ольсен.

ГЛАВА 7. ВТОРОЙ УРОК ЛАКИ. АНГЕЛ ВЕРНУЛСЯ

— Тогда продолжим наш урок и поговорим о серьезных вещах. Но сначала я спрошу, кто будет отмечать Бельтайн по-взрослому?

Все молчали, никто не хотел говорить на эту тему.

— Вы забыли, что через три дня Бельтайн? — искренне удивилась Лаки. — Ну, хорошо, тогда кто напомнит, что это за праздник и как его отмечают?

— Я напомню. История наших праздников была моим любимым предметом, — вызвался Стивен, подозревая, что от учеников не дождешься активности, и бойким голосом зубрилки выдал: — Бельтайн — один из восьми основных праздников, и он посвящается богу солнца и плодородия Беленусу. Второе название праздника — Майский Канун, ведь его отмечают в последнюю ночь апреля. В былые времена на вершине холма устанавливали Майское дерево, украшали его «лентами желаний», пели и танцевали вокруг него, а потом парни и девушки уходили в лес за цветами и возвращались к рассвету. Те, кто находил себе пару, подходили к Майскому дереву и давали брачные клятвы. Считалось, что браки, заключенные на Бельтайн самые счастливые. А на восходе солнца устраивался пир, на котором все ели пироги и булочки, пили пиво, медовое вино и сладкое молоко, — с нескрываемой гордостью за себя закончил свой ответ Стивен.

— Все правильно, — одобрительно кивнула Лаки. — Бельтайн еще называют праздником цветов. Хороший и веселый праздник, так почему вы не идете на него? Не любите сладкое молоко?

Она продолжала разыгрывать наивное недоумение, хорошо зная, как раздражает этим своих учеников. А те упорно молчали.

— Честно говоря, я его терпеть не могла в Школе Бардов, как, впрочем, и утренники, которые нам устраивали первого мая в Школе Оватов. А вот в Школе Друидов праздновать не довелось. Поэтому мне так интересно, как празднуют Бельтайн по-взрослому. Ну, расскажите, как все проходит. Наверно, очень романтично? — лукаво поинтересовалась Лаки. — Не вижу энтузиазма на лицах. Они у вас такие кислые, словно я веду речь о сдаче экзамена по нумерологии, — удивленно приподняла она брови и недоверчиво спросила: — Вы, действительно, не пойдете на праздник? Там наверняка будут девушки, желающие подарить вам цветы, но к их огорчению, вас не окажется в зале. Если не ошибаюсь, то среди них будет и твоя сестра, Олиф? Даже ради нее ты не пойдешь на праздник? Тебе не интересно узнать, кому она подарит свой цветок?

— Лаки, вы же знаете, для чего они дарят парням цветы. Уж явно не для проведения брачного обряда, — хмуро ответил Килпатрик. — Отец запретил Кассандре идти на праздник, и приказал мне проследить за этим.

— Конечно, Олиф, я знаю, — спокойно подтвердила Лаки. — Считается, что терять невинность надо обязательно в Бельтайн, на нашем пресловутом «празднике цветов», который был придуман в конце девятнадцатого века. Его сценарий бездарно скроили и нелепо сшили, смешав обычаи кельтов с ритуалами африканских племен. И такой своеобразный эрзац «праздника цветов» проходит у нас уже более ста лет.

— Но вы ведь только сейчас сказали, что кельты называли Бельтайн праздником цветов. Получается, наш праздник не придуман, а восстановлен по старым традициям, — резонно заметил Фицджеральд.

— Только старые традиции имели совсем другой смысл, — возразила ему девушка. — На празднике присутствовали все члены клана. Они пели и водили хороводы вокруг Майского дерева, а за три часа до рассвета объявлялся главный танец, на который парень приглашал девушку. Если она соглашалась, то пара выходила в круг, и это считалось помолвкой. Парень брал ответственность за девушку перед свидетелями, и в первую очередь перед ее родителями. Взявшись за руки, молодые люди шли в лес и предавались любви до рассвета. А с восходом солнца возвращались в дом девушки, и парень бросал к ногам ее отца нижнюю юбку, служившую доказательством того, что акт любви состоялся. И уже потом, в сопровождении родителей, пара шла к Майскому дереву, украшала его цветами и произносила брачные клятвы. Ты хочешь последовать такой славной традиции, Грэди? — сладким голоском поинтересовалась Лаки. — Не побоишься прийти на рассвете… — она специально сделала длинную паузу, словно размышляя, кого бы ей назвать, — ну, скажем, к Аластару Килпатрику, и бросить к его ногам доказательство состоявшего акта любви? Он ведь вполне может устроить тебе совсем другой обряд, а потом тихо закопать в саду, собственноручно или вместе со своим любимым сыном Олифом, и вряд ли они вспомнят о старых, добрых традициях Бельтайна. Я знаю только одного человека, посмевшего подобным образом объявить отцу девушки о своем намерении жениться на ней. Причем, он рискнул это сделать в присутствии главы клана.