Старик в углу

– В отличие от графа Брокелсби, – подхватила Полли, – и я часто утверждала…

– Что? – перебил Старик. – Что граф Брокелсби притворился Беддингфилдом, чтобы безнаказанно прикончить собственного брата? Где и когда они могли обменяться одеждой, учитывая, что макинтош и шотландская шапочка находились в холле отеля «Кастл» в 21:15, а в это время и до десяти часов лорд Брокелсби ужинал с друзьями в «Гранд-отеле»? В этом нет ни малейшего сомнения, как и в том, что он вернулся в замок Брокелсби, что в семи милях от Бирмингема, ровно в одиннадцать вечера. Так вот, визит человека в шотландской шапочке состоялся чуть позже 22:00.

– После чего Беддингфилд исчез, – задумчиво протянула девушка. – Что, безусловно, очень сильно повредило ему. До этого его практика была достаточно обширной, а имя – известно многим.

– Но с того вечера и по сей день о нём никто не слышал, – хихикая, завершил старый уродец. – Естественно, вы озадачены. Полиция была совершенно сбита с толку, да и поныне остаётся в том же положении. Хотя на самом деле всё предельно просто! Только полиция по-прежнему упорно подозревает лишь двоих: лорда Брокелсби – с сильным мотивом и колебаниями ночного портье в процессе опознания, и Беддингфилда – без мотива, но с вескими косвенными доказательствами, к которым относится и его собственное исчезновение.

А им бы стоило посмотреть на случившееся с моей точки зрения, и подумать о мёртвых не меньше, чем о живых. Вспомнить тяжбу о пэрстве, долги достопочтенного Роберта и последнюю каплю, доказавшую тщетность претензий.

В тот роковой день граф Брокелсби, без лишнего шума показав оригинал древнего документа брату, убедил достопочтенного Роберта в тщетности всех его надежд. Кто знает, сколько было принято обязательств, дано обещаний, взято в долг денег в ожидании успешного исхода процесса – но победа оказалась всего лишь красочным миражом? Впереди ничего, кроме разорения, вражды с братом, несостоявшейся женитьбы – фактически рухнувшей жизни.

Безусловно, неприязнь к графу Брокелсби могла быть глубокой, но стоит ли удивляться существованию ненависти, горькой, смертельной ненависти к человеку, который своими ложными обещаниями завёл младшего де Жанвиля в такое безнадёжное болото? Вероятно, достопочтенный Роберт задолжал Беддингфилду изрядную сумму денег, и последний надеялся возместить ущерб за счёт ростовщических процентов, угроз скандала и тому подобного. Что ж, подумайте обо всём этом, – добавил он, – а затем скажите мне, если считаете, что можно найти более сильный мотив для убийства.

– Но то, что вы предполагаете, невозможно, – ошеломлённо пробормотала Полли.

– Отнюдь, – усмехнулся Старик, – это более чем возможно – это очень легко и просто. После ужина двое мужчин уединились в комнате достопочтенного Роберта де Жанвиля. Вы, как представитель публики, вместе с полицией заявляете, что Беддингфилд ушёл, а затем вернулся через полчаса, чтобы убить своего клиента. А я утверждаю, что на самом деле в девять часов вечера убили адвоката, и что убийцей был разорившийся человек, безнадёжный банкрот – Роберт де Жанвиль.

– Но…

– Да, конечно, теперь вы вспомнили, потому что я убрал пелену с ваших глаз. Лицо и тело были так изуродованы и покрыты кровоподтёками, что опознать покойного не смог бы никто. Рост у обоих мужчин был одинаков. Волосы нельзя ни обезобразить, ни уничтожить – но и они у обоих были одинакового цвета.

Затем убийца переодевает жертву в свою одежду. С особой осторожностью он надевает собственные кольца, в том числе фамильный перстень, на пальцы мертвеца и кладёт свои часы к нему в карман; кошмарная задача, но важная, и выполнена безукоризненно. После этого он надевает одежду своей жертвы, завершая маскарад макинтошем и шотландской шапочкой, и, когда холл заполняется посетителями, незаметно выскальзывает из отеля. Он посылает человека за чемоданом Беддингфилда и уезжает ночным экспрессом.

– Но его повторный визит в «Кастл-отель» в десять часов… – не сдавалась Полли. – Как опасно!

– Опасно? Да! Но невероятно умно. Видите ли, он был братом-близнецом графа Брокелсби, а братья-близнецы всегда чем-то похожи друг на друга. Он хотел, чтобы его считали мёртвым, кем-то убитым – безразлично, кем. Его заботила лишь необходимость пустить полицейских ищеек по ложному следу, и замысел блестяще удался. Возможно – кто знает? – он хотел убедиться, что ничего не забыл, устраивая mise en scène[91], что тело, изувеченное, покрытое кровоподтёками, лишённое всякого сходства с человеком, за исключением одежды, действительно любому покажется телом достопочтенного Роберта де Жанвиля, в то время как последний навсегда исчез из старого мира и начал жизнь в новом.

Так что вам придётся согласиться с практически неизменным правилом, согласно которому убийца всегда хотя бы раз возвращается на место преступления.

Со времени убийства прошло два года; никаких следов Тимоти Беддингфилда, адвоката, так и не нашли, и могу заверить вас, что никогда не найдут, поскольку его плебейское тело погребено в аристократическом семейном склепе графа Брокелсби.

Он ушёл прежде, чем Полли успела вымолвить хоть слово. Лица Тимоти Беддингфилда, графа Брокелсби, достопочтенного Роберта де Жанвиля, казалось, кружились у неё перед глазами, издеваясь над безнадёжным замешательством, в которое сами же её и ввергли. Затем все лица исчезли, или, вернее, слились в одно длинное, тонкое, похожее на птичье, с очками в роговой оправе на вершине клюва и широкой грубой ухмылкой под ним. Растерянная, неотступно терзаемая сомнениями, девушка заплатила за скудный ланч и отправилась по делам.

ГЛАВА XXXIV.

ТАИНСТВЕННАЯ СМЕРТЬ НА ПЕРСИ-СТРИТ

Мисс Полли Бёртон постоянно спорила с мистером Ричардом Фробишером из-за Старика в углу, ибо сам Старик казался гораздо интереснее и невероятно загадочнее любого из преступлений, о которых рассуждал с невозмутимостью философа.

Более того, Дик вбил себе в голову, что мисс Полли нынче проводит в магазине A. B. C. больше времени, чем раньше в его собственной компании, и заявил ей об этом с той восхитительной робкой угрюмостью, которую неизменно приобретает любой мужчина, когда ревнует, но не намерен признавать сей факт.

Полли нравилась ревность Дика. Но в той же самой степени ей очень нравилось старое чучело в магазине A. B. C. И хотя время от времени она бросала различные расплывчатые обещания мистеру Ричарду Фробишеру, но, тем не менее, день за днём инстинктивно возвращалась обратно в чайную лавку на Норфолк-стрит, что в Стрэнде, и оставалась там, попивая кофе, пока Старик в углу рассказывал очередную историю.

В тот день она направилась в магазин A. B. C. с определённой целью – заставить Старика поведать ей о загадочной смерти миссис Оуэн на Перси-стрит.

Факты заинтересовали и озадачили мисс Полли. Она без устали спорила с мистером Ричардом Фробишером относительно трёх возможных решений загадки: несчастный случай, самоубийство, убийство?

– Несомненно, ни несчастный случай, ни самоубийство, – сухо отрезал Старик.

А Полли-то думала, что не произнесла ни слова. Что за странная привычка у этого существа читать её мысли!

– Значит, вы склоняетесь к мысли, что миссис Оуэн была убита. Вы знаете, кем?

Старик засмеялся и вытащил верёвку, с которой постоянно возился, разгадывая всё новые и новые тайны.

– Вы хотите знать, кто убил старуху? – спросил он наконец.

– Я хотела бы услышать ваше мнение по этому поводу, – ответила Полли.

– У меня нет мнения, – вновь сухо отрезал Старик. – Никто не узнает, кто убил женщину, поскольку никто никогда не видел преступника. Никто не может дать ни малейшего описания таинственного незнакомца, которому в одиночку удалось совершить столь изобретательное злодеяние, а полиция бродит во тьме с завязанными глазами.

– Но вы, безусловно, сформировали свою собственную теорию, – не унималась мисс Полли. Её раздражало упорство забавного уродца, поэтому она попыталась унизить его тщеславие. – Я считаю, что на самом деле ваше первоначальное замечание о том, что «не существует такого понятия, как тайна» отнюдь не универсально. Вот вам тайна – смерть на Перси-стрит, которую ни вы, ни полиция не в состоянии разгадать.