Бег

Девушка лежала в траве... Тяжелое дыхание...

Она открыла глаза...

Влага...

Алькамираль потянулась к небольшому маленькому прудику...

Отражение...

Девушка пыталась узнать себя... Она ли смотрела на себя???

Алькамираль одолел ужас...

Она была...

Так нельзя...

Девушка минут тридцать сидела и пыталась понять, что ей можно, а что нельзя.

Алькамираль вдруг решила...

Не зная, почему...

Отчего...

Алькамираль будет служить своему господину... Она рождена для этого... Её воспитание... Путь... Уроки... Всё ведёт к великой цели...

Алькамираль оделась, привела свой внешний вид в порядок, покинула свой лесок и стала готовить необходимые инструменты.

Масло, жир, хворост и огниво.

Тщательно расположить всё в леске. Хворост облить жиром и маслом. Всё это оставить пропитываться.

Лопата – и тщательно перекопать землю вокруг. Сделать небольшой ров вокруг всего леска.

Вода, принести несколько раз и залить в ров.

Огниво. Замереть на три секунды. Вспомнить одну из бесед, которая была двадцать лет назад, до мельчайших подробностей, словно это произошло вчера......– Почему они в цепях? Им больно?– Они рабы. Те, кто не пожелал нести благо добровольно. Их заковывают в цепи, ломают. Закрывают в клетках. И будут пытать и истязать ровно столько, сколько необходимо, чтоб истребить их волю.

Один из запертых в клетке дёрнулся, в сторону Аминореэль и Алькамираль полетели мерзкие оскорбления и проклятия. Девочка спряталась за маму.

– Ему больно... Ты говорила, что плохо причинять боль другим...

Аминореэль вела дочь дальше, через школу «Камень».

– Верно. Есть закон! Если жить, соблюдая правила, они тебя защищают. Нарушив их, ты отказываешься от всего хорошего и разрешаешь посадить себя в клетку!

Алькамираль сильнее вцепилась в руку матери.

– Если я тебя огорчу, ты тоже бросишь меня в клетку?

Сбоку измученный раб попытался дотянуться до девочки, но получил удар от яргора сопровождения, от которого упал назад в грязь. Аминореэль даже не обернулась.

– Тебе позволительно меня огорчить, ведь ты ещё так много не знаешь и не умеешь. Я буду тебя старательно учить, а Алькамираль будет меня радовать своим умом и исполнительностью.

Девочка, которую немного трясло от увиденного, постаралась говорить серьёзно и твёрдо:

– Мама, я честно-честно буду стараться.

Аминореэль коснулась головы ребёнка и присела, чтоб посмотреть дочери в глаза.

– Я тебе верю малышка, – произнесла она. – Ты станешь самой надёжной и верной опорой семьи, которой будешь служить...

...Алькамираль открыла глаза и посмотрела на огниво в её руках и на свой маленький лесок. Она сильно его любила, это было частью души лесного эльфа в пустыне. Но девушка испытывала и стыд за обладание подобным. Чем-то исключительно своим... Она решила измениться и больше никогда не стыдиться. Девушка огнивом высекла искру и смотрела, как разгорался пожар...

Яргоры, что стояли в стороне, увидели пламя, подбежали с намерением что-то предпринять. Следом поспешили обитатели школы «Кристалл», но Алькамираль всех остановила. Девушка смотрела, как в огне исчезает часть ЕЁ желаний, как мечтания обращаются в пепел.

Стоило затухнуть огню, девушка взяла грабли и стала ворошить пепел, вылавливая оттуда мелкие железки и камни. После взяла лопату и начала перекапывать участок пожарища. Потом снова. И ещё раз. Алькамираль тщательно перемешала золу и землю. Принесла удобрения и совершила ещё одну перекопку. Яргоры с интересом смотрели на упорство молодой эльфийки, все попытки кого-либо помочь девушка встречала уверенным отказом и нежеланием принимать помощь.

Армия яргоров двигалась вперёд под управлением кангрота Сайлога. В центре на ладарее ехал Хан Лонлейс, которую тащили шесть десятиметровых бронированных ящеров ростом более трёх метров. Ладарея была четыре метра в ширину, двадцать в длину и три в высоту. На ней размещалась комната Хана Лонлейса, столовая и балкон для обращений, а также помещение для дежурной и сменной группы яргоров. Четыре точки для восьми лучников дозора. Бронированные стены и щели для удобной атаки копейщиков, не покидающих при этом ладерею. Сейчас Хан Лонлейс с балкона наблюдал за движением армии.

Пехота, конница, лучники, пращники и арбалетчики. Маги, осадные катапульты и баллисты. Сияющие доспехи и множество самых разных знамен отдельных отрядов и семьи Лонлейс. Армия покинула родные земли через врата, пошла в сторону города, что виднелся вдалеке. Всевозможные разумные, что встречались на пути между городом и Ханом Лонлейсом, спешили убраться прочь. Когда до города осталось около двадцать минут марша, первые ряды войска начали исполнять гимн яргоров. Стража металась по стене города, поднялся крик и начала поиск командиров для принятия решений.

Армия Хана Лонлейса стала строиться под стенами города. Маги и гномы спешно устанавливали осадные механизмы позади неё. Стража города спешно пыталась исправить проблему с вратами, которые не желали закрываться.

Конный всадник мчался через город, не разбирая дороги. Ему было плевать, кто из жителей успел отпрыгнуть, а кто нет. Он выскочил в ворота, где успели починить лишь одну дверь, и уверенно приблизился к армии.

– Я посол Короля, – отчеканил он. – Имя мне Лорн! Я требую аудиенции у Хана Лонлейса. Пусть он объяснит, по какому поводу привёл армию и готовиться к штурму.

Хан Лонлейс находился за строем солдат на балконе под куполом магической защиты. Он коснулся одного из магических камней, и его голос зазвучал над войском, понёсся над городом:

– Я Хан Лонлейс. Я пришёл уничтожить Кошла Лонгдина и всех его людей. Через час мои воины войдут в город и убьют любого, кто попытается им помешать. Пощады не будет. Неважно, кто! Мужчина или женщина! Старик или ребенок! Моя армия будет резать всех, кого встретит! Ровно до тех пор, пока я не получу все головы из списка союзников Кошла Лонгдина и его людей! Приговор вынесен. Он будет исполнен через час.

Посол Лорн побледнел во время речи Хана и броситься прямо сейчас вооружать всех, кто находился в городе. Он понимал, что воинов будет меньше, нежели тех, кто стоял перед ним. Ханы и раньше бросали вызов своему соседу. Но тогда это было лишь поле битвы дипломатов. Посол видел на лицах яргоров лишь преданность. Готовность выполнить любой приказ. От них ждать пощады даже младенцам не придётся... Посол Лорн решил попытаться хотя бы выиграть время.

– Хан Лонлейс я... – начал он.

Тут в глаза бросилась идущая через строй знаменитая Аминореэль. – Приветствую Вас, достопочтенный посол Лорн, – произнесла она, приблизившись. – Я пришла продемонстрировать это.

Девушка показала ладонь, на которой лежал кристалл. Тут над ним показалась магическая картина песочных часов.

– Время пошло. Не будет переговоров! Штурм начнётся, как только упадёт последняя песчинка.– Но так нельзя! – голос посла сорвался. – Никто не смеет...

Аминореэль его прервала:

– Хан Лонлейс сотни лет приносит блага вашему городу и королевству. А вы второй раз посмели вести дела с Лонгдинами. Хотите спасти жителей, себя и свою власть? Выбор за вами.

Посол посмотрел в глаза Аминореэль.

– И вы будете резать женщин и детей?

Девушка ответила ледяным тоном:

– Если потребуется, я лично буду душить их своими руками.

Посол Лорн обвёл взглядом яргоров и поспешил в город. Аминореэль вернулась к Хану Лонлейсу.

Кошл Лонгдин смотрел на своих людей. За стенами его дома уже пролилась кровь. Стоило отзвучать последним словам Марона, как на них стали набрасываться все подряд. Из тридцати человек, что были в городе, вернулся лишь один и тот умер у порога дома. Остальные – чуть больше сотни человек – баррикадировали окна и двери первого этажа. Он готовился и придумывал стратегию на несколько лет вперёд. Затягивание конфликта на десять лет. Этот город должен был стать живым щитом между ним и Мароном. Бывший сирота, бродяга, пират, пиратский барон и нынешний морской купец не мог и в кошмаре представить жестокость Хана. Люди всего города сошли с ума, и это внушало ужас. Отсюда прямо сейчас не было шанса сбежать. Столько лет успешного покорения морей разбились о грубую жестокость и силу.