Страница 16 из 19
Теплом и электроэнергией.
С меня смывали грязь тёплой водой. И я обратился к бесам, обступившим Верховного:
– Он не оправдывается!
– А что же он делает? – усмехнулся череп в шеломе.
Ему ли, быть может – личине успешного полководца, чуть ли не спасителя государства и победителя при Мо́лодях (если это действительно был он: поди разберись в чертах черепа), ни в какое сравнение не идущему с фигурантами «заговора маршалов» – ему ли (в посмертии своём) стесняться Царя ли Всея Руси Иоанна Васиьевича IV или даже Иосифа Виссарионовича Сталина?
«Геополитическое значение победы при Молодях в условиях Ливонской войны и разорения от крымскотатарского похода на Москву годом ранее было колоссальным. Отражение крупного завоевательного похода, целью которого было новое подчинение ослабленного Русского государства по образцу золотоардынского ига, позволило России отстоять все поставленные под вопрос достижения предыдущих ста лет: независимость, единство, а также контроль над Казанью и Астраханью.» (Сеть)
Но! «Согласно Разрядным книгам 1475–1605 и 1559–1605 годов Воротынский был казнён вместе с князем Никитой Одоевским и боярином Михаилом Морозовым. По Боярской книге – «выбыл».
В 1574 году, на пыточном дворе, Иван Грозный лично допрашивал русского пленника Ермолку, вернувшегося из Крыма, требуя сказать правду, кто из бояр изменяет государю: Василий Умной-Колычев, Борис Тулупов Иван Мстиславский, Фёдор Трубецкой, Иван Шуйский, Пронские, Ховански, Шереметевы, Хворостины, Никита Романов, Борис Серебряный; сначала получил ответ, что про всех перечисленных, а также про Ивана Мстиславского и Михаила Воротынского ни от кого ничего не слышали. После очередного истязания огнём, испытуемый «сознался» и оговорил обоих.» (Сеть)
– Мы все в его синодиках, – заявил череп в шеломе.
– Мы все в Его синодиках, – промолчал я.
Но бес услышал. Ему нечего было возразить.
Это о смерти тех, под личинами которых выступили бесы. Теперь немного о Лене и Саше (моих спасителях): меня вымыли, одели, напоили, накормили, порасспросили и назвали дураком.
Согласен: пить с незнакомцами в дороге – моя глупость. То же самое, что верить на слово призракам, обступившим Верховного.
Верить можно делам. Они меня спасли, Саша и Лена. Полного глупца. Как и на что они жили тогда, я не знаю. Лена получала какую-то пенсию, Саша уже не работал в Инкомбанке; не до того было мне, чтобы разбираться: я свалился (в своей ипостаси бомжа) на их головы, и они не рассуждали.
На следующий день, проспавшись, я встал… И стал падать на пол! Жесточайшее сотрясение мозга – это был мимимум того, с чем я приехал. Меня стали лечить покоем, беседой и водкой (как испокон веков); повторю: отчего я столь уверенно сопоставляю мои хождения в Москву и вокруг озера Долгого с судьбами моей родины?
Отчего столь уверен в реальности иеарархий Ареопагита, ученика апостола Павла?
А всё потому же: бесконечная даль и полная заземлённость настоль едины, что какой бы предмет не поднять с земли, вместе с ним поднимешь всё небо – если сможешь его увидеть. Лена и Саша выступили в роли ангелов; это первое.
А вот и второе: личный опыт соответствий! Ангелы.
Не всем же выступать бесами, обступать моего Верховного?
Которые ангелы (Лена и Саша) – этих бесов смыли с меня теплой водой и отогнали разумною беседой: «Итак, очищаемые, по моему мнению, должны соделываться совершенно чистыми, и чуждыми всякой разнообразной примеси; просвещаемые должны исполняться Божественным светом, дабы возвыситься чистейшими очами ума до созерцательного состояния и силы; наконец совершенствуемые, возвышаясь над несовершенным, должны соделываться участниками в усовершающем познании созерцаемых тайн. А очищающие, так как совершенно чистые, должны уделять другим от собственной чистоты; просвещающие, как тончайшие умы, способные принимать свет и сообщать его, и, совершенно полные священного сияния, должны повсюду обильно изливать свет на достойных его; наконец совершенствующие, как способнейшие сообщать совершенство, должны совершенствуемых посвящать в священнейшее познание созерцаемых тайн. Таким образом каждый чин Иерархии, по мере своих сил, принимает участие в делах Божественных, совершая благодатию и силою, дарованною от Бога, то, что находится в Божестве естественно и вышеестественно и совершается непостижимо, и что наконец открыто для того, чтобы умы боголюбивые подражали тому.» (Дионисий Ареопагит)
А к чему (повторю) я к столь бытовой ситуации приплетаю ангельские чины? К чему соотношу моё личное выживание с выживанием моей родины? Причём – не только здесь и сейчас, а на протяжении всей её истории: в роли кого (ангела или беса) выступали те же Ленин и Сталин?
У меня нет ответа. Точнее, я не берусь облекать его в слова. Повторюсь: ответов – вообще нет, зато есть результат.
Результат этот таков: сейчас, когда весь мир собрался мою страну нивелировать до собрания разномастный корпускул, и вновь вся надежда на решения Верховного, на героизм и умение российского воина и на самоотверженность тружеников тыла – результатом возможно счесть лишь очередную нашу победу.
Будем считать, она (в Вечности) – уже состоялась.
Напоминаю, в последний раз я прилетел в Москву поддержать Лену. Саша был мёртв уже лет шесть-семь. Шла война на так называемой Украине, и мы всё больше убеждались: никакой Украины не должно быть: иуд не должно существовать, их на-личие – противоречат мирозданию.
Происходила переоценка. Захар Прилепин: “Если бы не все эти катастрофические события, в России так и думали бы, что образец мужчины – это, скажем, Данила Козловский, а не мужики из ЧВК «Вагнер», у нас бы так и не было улицы Захарченко и школы имени Арсена Моторолы, Макаревич так и был бы отцом русского рока, люди так и думали бы, что современные поэты – это Моргенштерн и Ая Астахова, у нас так и не появился бы памятник Фиделю Кастро – крупнейшему политическому деятелю XX века, главнокомандующий так и не сказал бы, что советские вожди – вожди России не хуже монархов и князей, а российское кино продолжало бы поставлять сериалы про заградотряды и вечный Левиафан, не было бы даже надежды на то, что хоть какие-то изменения возможны в Минкульте, где треть театров возглавляют люди, ненавидящие страну, а в Министерстве Обороны бы так и оставались отдельные управленцы, умеющие только пилить, и не умеющие, более того, даже не желающие воевать, Даня Милохин так бы и рекламировал крупнейший банк, а огромное лицо Дудя, как символ успеха и знания сути вещей, высилось бы над всеми в Шереметьево, мы бы, кстати, не узнали, что актриса Полина Агуреева – хоть и девочка, а по характеру мужик, а режиссёр Вырыпаев – хоть и мальчик, а по характеру хуже, чем баба, и даже не поверили бы про Медведева, что это жёсткий парень, который весело формулирует важные вещи, и не в курсе были бы, что Кадыров – это реально патриот нашей страны, половина списка «Форбс» так и торчало бы в России, делая вид, что они лучшие люди державы, мы бы не вспомнили, как буряты, тувинцы, калмыки и башкиры могут рубиться за Россию, и всё повторяли бы это ублюдское слово «многонационалочка», мы бы верили, что дружить надо с просвещенной Европой, а не с Ираном, Северном Кореей, Китаем и Кубой, наконец, миллионы людей в России так и не вспомнили бы, что они – народ. Хорошо бы всё это понять без войны, но без войны мы не смогли.
Теперь задача – не забыть всё перечисленное, и ещё тысячу не названных пунктов.»
О да, это хорошо – понять; только теперь против нас мощь пятидесяти государств: всё возвращается на круги своя, к началу времён: мощь Орды несравненно выше силы Русской земли, мощь Рейха (и объединённой им Европы) несравненно выше силы СССР… Если бы не Царство Божье (СССР ли, Святой ли Руси).
Так что, опять уповаем на чудо?
Вспомнилось мне вот что: когда Саша ушёл спать, и мы остались с Леной на кухоньке. Никто не мог тогда предположить, что Лена останется совсем одна (об этом я расскажу в другой раз); никто не мог предположить, что эта женщина, сидя напротив своего избитого и пьяного гостя, заговорит с ним о чуде.