Страница 40 из 54
— Ой, фу! Какая мерзость! — взбрыкивает женщина и подходит к моей кровати. Затем она окидывает заинтересованным взглядом помещение и ненавязчиво интересуется: «К тебе так никого не подселили?»
Качаю головой из стороны в сторону. Бабушка открывает сумку и достаёт банку с маринованными помидорами.
— Ты серьезно? Помидоры? Мне разве можно? — засыпаю её вопросами.
— Твоя мама уплетала их банками, когда была беременна. И ничего, ты родилась здоровой и сильной, — начинает причитать женщина, присаживаясь на стул рядом. Закатываю глаза, но не специально.
— Есть какие-нибудь новости?
— Вчера Саймон вернулся из Бостона, он занял третье место на олимпиаде, и это гарантирует ему стипендию в MIT, — воодушевлённо произносит бабушка, а я даже немного улыбаюсь.
— Он знает, что я беременна?
— Нет, Руни скормила ему ту же сказку, что и всем остальным. Бедняга. Он очень расстроился. И я решила его напоить, — лицо бабушки тут же меняется, становясь настолько хитрым, что в профиль она похожа на лису, — и мальчонка мне рассказал про чокнутую Элли, похоже она лечилась в психиатрической лечебнице в Балтиморе.
— Ба, ты напоила сына маминой девушки и моего друга? — усмехаюсь её поступку, несмотря на то, что в глубине души чувствую, как зарождается огонёк надежды.
— А что, он же совершеннолетний, — отшучивается женщина, а я щурю глаза, надеясь, что она не будет тянуть и расскажет, что задумала.
— В Балтиморе у меня живет старая подруга, как раз в сфере психиатрии. Возможно, я смогу узнать больше о вашей чокнутой, — вдруг она замолкает, переводя дыхание, и продолжает: «Я долго думала, и мне показалось странным, что Майкл планировал посещение колледжей перед тем как переехать на машине этого парнишку…»
— Спасибо, бабуль, — тянусь к женщине, чтобы поцеловать в щеку. Это первая хорошая новость за пять чёртовых дней.
— Пока не за что, дорогая. Тебя все ещё тошнит по утрам?
— Лучше не спрашивай, если не хочешь увидеть, что я ела на обед, — меня теперь тошнит только от слова «токсикоз».
— Милая, поверь, как только ты возьмешь своего малыша на руки, всё станет такой мелочью по сравнению с ним…
***
25 апреля 2008 года. Я всю ночь не спала, ждала этого дня. Ба уехала в Балтимор во вторник и должна была вернуться сегодня. Любопытство уже перегрызло все мои нервы изнутри. Надежда, мне нужна надежда. Перечитав все параграфы, что мне осталось пройти по географии, я уже взяла бланк для запроса теста, когда в палату вошла моя любимая женщина.
В этот раз она не принесла с собой паука, но выглядит так, словно собралась на свидание. Черная юбка карандаш, бирюзовая блузка, шпильки и боевой раскрас. Похоже, кто-то соскучился по своему Бернардо.
— Мммм… Мне кажется или у тебя появился румянец? — подмигивает бабуля, направляясь ко мне. У неё с собой пакет, из которого доносится звук стукающих о друг друга стеклянных банок. Она принесла помидорки! Ням-ням-ням! Прошлую банку я уплела за вечер. Ранее особой любви к маринованным помидорам у меня не наблюдалось.
— Я набрала два килограмма, — не сказать, что это много, учитываю общую потерю в весе. Но мой врач был доволен первыми результатами. Меня всё ещё тошнит, но по крайней мере я стала есть.
— Я так рада, — она хлопает в ладоши, а затем достает из пакета две банки с помидорами. Уверена, сейчас у меня довольно безумный вид, я облизываю губы, а затем причмокиваю губами. Ба смеётся. Она присаживается на кровать и щипает меня за щёку.
— Есть новости? — с надеждой в голосе интересуюсь.
— Ох, дорогая, твоей Эллисон стоило завершить лечение. Ты знала, что её госпитализировали дважды?
— Неа, ты узнала диагноз? — сердце выпрыгивает из груди, чтобы совершить свободный полет.
— Первый раз она пыталась покончить с собой, а вот второй ей диагностировали параноидальную шизофрению, — охренеть, вот это новость.
— И какого чёрта она разгуливает по Сентфору? — выпаливаю со злости, женщина пожимает плечами.
— Я так поняла у неё была ремиссия, и её дядя настоял на выписке, — Дядя? Хм. Странно, почему не родители?
— Ещё что-то?
Бабушка вздыхает, и утвердительно кивает.
— Ты знала, что Кэнди Нельсон перевели на принудительное лечение в психиатрическую лечебницу в Балтиморе, — она бросает на меня осторожный взгляд, но я даю понять, что не знала, поджав губы, слегка качая головой. — Эллисон навещала её несколько раз за последние три месяца.
Эта информация мне совсем не нравится, какого дьявола она туда ездила? Совсем кукухой поехала? И от этого в голове всплывает вопрос: «Почему именно Люк, а не Адель, например?» Я совсем не понимаю логики её поступков… Должен же быть более серьезный мотив, чем месть семье Морингов?
***
2 мая 2008 года. Мая, блять! Ещё неделя и плюс три килограмма в весе. Мама считает, что мне помогает психотерапевт, с которым у меня постоянные встречи. Однако, у меня своё мнение по этому поводу. Люк Моринг пришёл в себя, правда у него амнезия и он не помнит, кто сбил его машиной. Но и в этом есть плюс, если бы он умер, то преступление квалифицировалось бы как более тяжкое.
Ко мне подселили женщину тридцати семи лет, она старше моей мамы всего лишь на год. Но это первая её беременность. Она ждёт двойняшек и уже на восьмом месяце беременности. Её положили на сохранение уже в четвертый раз. Соседку зовут Делия, и она самый милый человек на этом свете. Я даже поделилась с ней помидорками. Они с мужем занимаются созданием видеороликов, и каждый вечер мы с ней смотрим старое кино. Возможно из-за Делии я стала читать книги о беременности.
— Сара, подойди, — женщина выводит меня из очередного транса по самокопанию, когда я снова жду приход бабушки.
Встаю с постели и подхожу к Делии, которая держится за живот. Она улыбается.
— Потрогай, — я осторожно касаюсь её живота через ткань пижамы и вдруг ощущаю толчок. Сердце ойкает в груди. По спине пробегают мурашки, и мои губы растягиваются в мягкой улыбке.
— Толкается, — странно чувствовать, что внутри человека живёт и дышит маленькое существо, ещё и пинается, как мини-версия футболиста. Неужели и я почувствую это. Просто не верится.
— Я хотела спросить, почему вы решили забеременеть… Ну… — блин, как же это сказать, чтобы не обидеть… — после тридцати пяти? — Боже, как мне стыдно за своё навязчивое любопытство, кто бы знал!
— Ох, милашка… Мы с мужем всегда хотели детей, но вот это не всегда так просто… Врачи говорили, что в нашем случае почти нет шансов. Я прошла через четыре процедуры ЭКО, а это немаленькие деньги, — Делия закусывает губы, вспоминая тяжелые времена. — Дети — это подарок судьбы, а не данность…
В этот момент я слышу, как открывается входная дверь, поворачиваю голову и наблюдаю странную картину. Бабушка пришла со Стивом и Адель. Я застываю в полном недоумении.
— Хм. А тут чистенько, — произносит Моринг, оглядывая помещение.
— Эм. Ба? — меня хватает только на два слова, и те максимально короткие.
— Они за мной следили, пришлось рассказать, что тебя перевели в гинекологию. Ну, из-за воспалительного процесса по женской части… — женщина выглядит натуженной, она не любит врать вот так, без подготовки. Надеюсь, что эти двое повелись, иначе меня ждёт маленький ад.
— Это всё Адель, она хотела тебя навестить, а я говорил, что нельзя… Короче, она меня заставила, — виновато бубнит Роджерс, переминаясь с ноги на ногу. Ей Богу, маленький ребёнок.