Путь гладиатора

«Кто из них? Эван? Шим? Эмиш? Или кто-то другой?»

— Я проконсультировался у Библиотеки, — внезапно сказал он. — Задал несколько вопросов. Как вы знаете, машина может предсказывать будущее с высокой степенью точности — если имеет достаточно данных. Вот почему я утверждаю, что нам не стоит беспокоиться по поводу этого шпиона. — После паузы, во время которой он снова оглядел присутствующих, Леон закончил: — Через месяц, если только не случится ничего неожиданного, все мы, собравшиеся в данный момент в этой комнате, будем мертвы!

Когда Леон вернулся домой, в солярии его ждала Квара. Она встала с кресла, и игрушка, помогавшая девушке убивать время, упала с ее коленей, рассыпавшись веером сверкающих искр. Леон отметил, что на ней было жемчужно-оранжевое платье, а за пояс был заткнут неразлучный кинжал.

— Леон! — Ее глаза тревожно осмотрели его. — Ты выглядишь очень уставшим.

— Квара! — Его губы прикоснулись к пальцам гостьи в древнем приветствии, немного задержавшись на мягкой поверхности ее кожи. Он вспомнил, что у Эстар была точно такая же кожа. Мягкая, черная как смоль. Леон поймал себя, что его начинает охватывать ностальгия. Эстар мертва, и, если прогнозу Машины можно верить, он вскоре, всего через десять дней, присоединится к ней.

«Пятьсот часов, — подумал он. — Тридцать шесть тысяч ударов человеческого сердца. Достаточный срок, чтобы сделать все, до чего никогда руки не доходили. Но и слишком короткий. Пытаясь сделать невозможное, почти наверняка ничего не добьешься».

— Я совсем позабыл о тебе! — Леон выпрямился, улыбаясь, и выпустил ее руку — Не хочешь выпить чаю? Пирожное? У меня есть замечательные на вкус цукаты, которые тебе обязательно понравятся.

— Благодарю, но мне не хочется. Твоя рабыня — просто прелесть. Она настояла, чтобы я попробовала в качестве восстанавливающего силы напитка компот, который тебе очень нравится.

— Она очень молода, — заметил Леон. — Ей нравится угождать другим.

— И возможно, она немного ревнива? — Квара улыбнулась и покачала головой. — Леон, ты чересчур заботишься о других. Твои рабы прямо-таки обожают тебя. — И тут же, не меняя ни тона, ни выражения на лице, спросила: — Как прошло совещание?

— Несколько затянулось. Нужно было обсудить много вопросов.

— Ну и?..

— Ничего. Так и не было принято никаких решений.

Леон ощущал на себе ее пристальный взгляд.

— Звонил Вохмис, — наконец призналась она, растягивая слова. — Он рассказал мне, что ты спрашивал у машины.

— Он не должен был делать этого! — Леон почувствовал разгорающийся внутри гнев. — Так нарушить тайну запрашивания! Я готов…

— …предстать перед ним и потребовать удовлетворения? — перебила его девушка. — Вызвать несчастного старика на дуэль и сражаться с ним, пока он не истечет кровью или не умрет? — Она схватила Леона за руку, встряхнула ее. — Леон! Вохмис — старый друг. Друг и твой, и мой. Он должен был позвонить мне. Он обеспокоен.

«И не только он, — мрачно подумал Леон. Он вспомнил лица членов Ассоциации Прядильщиков, когда он уходил после окончания совещания: наполненные ужасом, неверием в то, что он им сказал, охваченные слепой паникой. — Они наверняка начнут проверять мои слова: слишком уж серьезно то, что из них вытекало. Но они узнают то же, что и я. Получат то же самое, что и я, — изменение восприятия мира. Но они не будут благодарить его за это: кому по душе знать час собственной смерти?»

— Почему? — спросила девушка. — Почему ты сделал это?

Леон пожал плечами:

— А что еще я мог сделать? Смерть Мулво подтвердила твое предположение, что среди нас — шпион Властителя Игрушки. Не сидеть же нам сложа руки и ждать, пока он по очереди не расправится с каждым из нас? Мы нуждались в чем-то, что сплотило бы нас, связало бы крепкими узами. Из испуганных людей неважные получаются заговорщики, если только они по-настоящему не напуганы. Тогда из них действительно могут получиться заговорщики. Отчаянные. Готовые пойти на любой риск, использовать любую возможность, которая может принести успех. Что ж, возможно, хоть теперь они зашевелятся.

— А если нет?

— Нет, они начнут действовать, — уверенно произнес Леон. — Обязаны. Инстинкт выживания у людей слишком силен, чтобы они отказались от всяких действий. Что им терять перед лицом неминуемой смерти?

— Свою гордость, — с горечью сказала девушка. — Леон, люди изменились. Мир изменился, он не такой, как раньше. Теперь люди думают больше о богатстве и удобствах, чем о приличиях и чести. Иначе разве они позволили бы Властителю Игрушки получить такую неограниченную власть? Даже собрания Акционеров превратились в фарс! — Снедаемая беспокойством, она подошла поближе к Леону, и он почувствовал сильный аромат ее духов. — Леон. Неужели нет другого пути?

— Другого? — Импульсивно он схватил руки девушки.

«Удивительно, — заметил он, — как осознание неминуемой смерти может способствовать проявлению маленьких фамильярностей».

— Нет, — вздохнул он. — Другого пути нет. Но тебе-то не о чем беспокоиться, Квара. Ведь тебя это не касается. Настало время членам Ассоциации Прядильщиков начать действовать, как полагается настоящим мужчинам. Мне кажется, они так и поступят.

— В таком случае, если их попытка провалится, — отметила она, — на милосердие от Властителя Игрушки рассчитывать не приходится.

— Еще один стимул, — согласился Леон.

— Или еще одна причина, чтобы удариться в бега. Они слабаки, — фыркнула девушка. — Для них это была игра. И вот теперь, когда все обрело реальные очертания, и они ощутили запах крови, они что, станут сильнее? Ты ведь знаешь их, — продолжала девушка. — Есть ли среди них кто-нибудь еще, достаточно сильный, чтобы противостоять Властителю Игрушки, кроме тебя самого?

Леон отпустил ее мягкие руки.

— Ты льстишь мне, — проговорил он сухо. — Будет большой удачей, если в схватке с твоим братом я продержусь больше минуты. Но и этого никогда не случится: командор Гирн не доверяет старым обычаям. К тому же, — добавил он, — я никогда не смогу бросить вызов Властителю Игрушки. Мне никогда не заполучить необходимое количество акций, чтобы получить на это право.

— Ты сможешь! — импульсивно воскликнула девушка. — Леон! Я могу отдать тебе свои акции!

— Нет! — Его отказ прозвучал слишком резко. — Мы ведь уже обсуждали это раньше. Риск слишком велик. Ассоциация Прядильщиков будет действовать как единая группа — в противном случае ее члены погибнут поодиночке. Иного выбора нет.

— Ты мог бы улететь с планеты, — предложила девушка. — Куда-нибудь.

— Бежать?

— Всего лишь слово, — раздраженно бросила Квара. — Неужели ты должен умереть, когда каждый день улетают звездолеты?

Леон нахмурился, вынужденный признать, что он уже думал о такой возможности. Думал и решил отказаться от нее. Это означало бы бросить все. Его дивиденд действителен только на Игрушке. Будь у него побольше времени, он, возможно, сумел бы превратить принадлежавшую ему собственность в движимое богатство, драгоценности, дорогостоящие артефакты. Однако времени у него не было, даже если бы ему и разрешили покинуть Игрушку со всем этим добром.

— Ты должен жить, — настаивала девушка, угадывая его мысли. — Ты должен хотя бы остаться в живых!

«Да, — признался он себе. — Но с чем? Нищим? Уж лучше умереть Акционером планеты Игрушка».

— Еще, — приказал Техон. Он весь подался вперед, прищурившись. — Еще десять фунтов.

Дюмарест покрылся потом, работая изо всех сил. Он стоял, обнаженный по пояс, крепко упершись в стенку тренажера. Обе руки были вытянуты, он сжимал рычаг, напрягая мышцы рук, спины и плеч, и пытался удержать его на месте. Иначе выброшенный вперед рычаг остановился бы аккурат перед его грудью и поразил бы Дюмареста электрическим разрядом. Уже дважды такое случалось, и он отнюдь не горел желанием еще раз испытать эту боль.

— Еще десять, — резко повторил хозяин. Поднявшись со стула, он встал рядом с тренажером и внимательным взглядом окинул лицо Дюмареста, в то время как Крул увеличивал нагрузку. Он увидел выступивший на лбу пот, напрягшиеся мышцы, ярость в глазах. — Вообще-то лучшие тренажеры не обязательно должны быть какими-то усложненными, — хмыкнул он. — Впрочем, для достижения максимального результата не обойтись и без стимулов. И самый мощный из них — желание избежать боли. Просто удивительно, сколько человек способен отыскать в себе скрытых резервов, если на него подействовать подобной угрозой. — Он повысил голос: — Добавь еще десять.