Артефакт темного бога

— Хорошо, я согласен. Только как я могу быть уверен, что вы выполните обещание и заберете маму к себе?

— Мое честное слово, — он поднялся и протянул мне руку. — Сами понимаете, это условие мы не сможем прописать в договоре. Но я вам обещаю, как только артефакт будет у меня, вашу маму переведут в клинику.

Я не знал, можно ли верить Эйнштейну, но мне ничего другого уже не оставалось. Я протянул ладонь, вспотевшую от терзавших меня сомнений, и мы скрепили нашу сделку рукопожатием.

Домой возвращались тоже на такси. Я сообщил тете Лиде, что мы договорились с главврачом клиники, что я выполню для него один заказ, и тогда он сделает операцию бесплатно. И она всю дорогу пыталась выяснить у меня, что за таинственный заказ я получил. Но я упорно отмалчивался. Пока ехали, глянул в телефон и увидел там пропущенные звонки от Юлианы. Но перезванивать пока не решался. Я не знал, что ей сказать, если она начнет меня спрашивать про мои успехи. Ведь, по сути, Эйнштейн перекупил ее заявку, а у меня не хватит смелости признаться ей в этом.

Вышли мы у дома тети Лиды. Она попросила звонить ей и продиктовала свой номер. «Угу», — ответил я и побрел к себе. Ноги после бессонной ночи подкашивались, а желудок уже закрутил девятый по счету узел. Я даже не помню, как добрался до квартиры. Быстро скинув с себя кроссовки и куртку, бросился на кухню. В кастрюле оказались макароны и фирменные мамины котлетки. Две штучки, похожие на лодочки. Я навернул их, не разогревая, прямо из кастрюли. А потом завалился на диван у себя в комнате, моментально выпав из реальности.

Разбудил меня трезвонящий в маминой комнате телефон.

— Андрей, ты спишь что ли? — удивилась тетя Лида. — От мамы нет вестей?

Ее голос сбросил с меня остатки сна, напомнив о последних событиях. Я глянул на часы и ужаснулся: было начало пятого. Проспал и занятия в универе, и работу. Сейчас, когда от моего успеха в игре зависит то, когда переведут маму в клинику Эйнштейна, столько часов спать — настоящее преступление. Ответив тете Лиде, что новостей пока нет, я бросился на кухню, включил чайник. Быстрое крепкое кофе, и надо рвать в офис.

На улице вечерело. Сквозь рваные тучи проступало небо, а солнце ушло за пятиэтажки, отбрасывающие длинные тени на не успевший просохнуть асфальт. Днем воздух почти не прогрелся, и в легкой курточке приходилось поеживаться. К счастью быстрый шаг разогнал кровь, и когда я подходил к офису, мне стало даже жарко.

В здании еще тусовался народ. Обычное оживление к концу рабочего дня. Девицы, вернувшиеся с перекура, объясняли что-то забредшей на их счастье семейной паре про пляжи на каких-то тропических островах. Риэлтор громко тараторил по телефону. На нашем этаже привычно щелкал клавишами Петрович, отгородившись от всех плотно закрытой дверью.

Я вошел к себе. Прогнал наступивший здесь сумрак щелчком выключателя. Вынул из сумки и поставил на стол арендованную у Юлианы кружку-термос, которую я предусмотрительно наполнил дома горячим кофе. Сел поудобнее в кресло. Приготовил шлем. Но не успел его нахлобучить, как затренькал мобильник. Я глянул на экран. Звонок от Юлианы. Мне очень хотелось ответить и услышать ее голос, но мысль о том, что придется что-то говорить про Звезду, останавливала меня. Я смотрел на вибрирующий и от этого слегка ползущий по поверхности стола смартфон, но так и не дотронулся до него. Дождался, пока он перестанет тренькать, и после этого сунул голову в шлем.

Глава 32

От яркого солнца я чуть не ослеп. Оно палило на безоблачном небе, отражаясь от металлического доспеха, защищающего грудь Анны, оказавшейся рядом со мной у штурвала. Встречный ветер трепал ее волосы, выбившиеся из-под шлема. Мирон тоже стоял неподалеку, прислонившись к высокому фальшборту. Парус выгнулся пузырем. Мы неслись все над тем же бескрайним полем с колосившейся рожью. Березовый островок, скрывающий дом Полудницы, остался далеко позади.

Я обвел взглядом своих компаньонов. Кто они на самом деле? То, что это игроки, я не сомневался. Но зачем они со мной? Анна играет за тамплиеров, ей надо быть сейчас рядом с князем Ярополком, чтобы он ненароком не вышел из-под влияния их ордена, а она летает не понять где, на задворках Древней Руси. Я для нее — враг, по идее она должна была меня давно отправить к праотцам. Ну, хорошо, если не убить, то завербовать на свою сторону. А что она сделала? Убежала от своих, попутно поссорив меня с моим шефом. И зачем ей это нужно? Ах, да, она же говорила, что хочет укрыться от моих собратьев, устроивших на нее охоту. Но для этого совсем не обязательно мчаться со мной на край света, в преисподнюю игрового мира.

Мирон. Тоже непонятный тип. За Мирона скорее всего играет какой-нибудь нуб. Вляпался сначала со степняками, потом в Киеве ему не повезло. К Лесобору в логово угодил. Видимо залез сюда просто так, чтобы пошариться по игровому миру, не вступая в серьезное противоборство с настоящими профи.

Допустим, за Анну играет человек, нанятый Эйнштейном. Тогда этот искатель очень хитро поступил, увязавшись за мной. Стоп. Откуда он мог знать, что за Тахира играю именно я? Кто-то, видимо, снабжает Геракла Альбертовича информацией. А я-то наивно полагал, когда он пришел делать заказ, что обведу его вокруг пальца. Выходит, наоборот, он с самого начала знал обо мне больше, чем я мог предположить.

Как бы то ни было, а Мирон с Анной — моя команда. Какие бы цели они не преследовали, сейчас они вместе со мной, и помощью их лучше не пренебрегать. Но при этом надо глядеть за ними в оба.

Ржаное поле внизу сменилось лесом. На фоне темно-зеленого массива извивались черными змейками речушки, местами поблескивали на солнце озерки, похожие на лужи. Селения нигде не показывались.

Ближе к вечеру впереди показался фронт свинцовых туч. Мы очень быстро достигли его края и нырнули под эту грязно-ватную крышу, заслонившую от нас небо. Ветер засвистел в снастях, затрепал края паруса. Над головой прокатились раскаты грома. Корабль закачало, будто он плыл по настоящим волнам. Набухшие чернотою тучи озарились вспышками молнии.

— Не иначе, как шторм начинается, — подал голос Мирон.

Без него было ясно, что мы попали в зону шторма. До этого ладья перемещалась по спокойному небу, и наш полет проходил в комфортных условиях. Способна ли она противостоять взбунтовавшейся стихии, я не знал, и мои компаньоны, скорее всего, тоже. Подробного описания ее характеристик Иван дать не успел. Теперь представился случай испытать наш корабль на прочность.

Сделалось так сумрачно, что казалось, будто наступила ночь. Видимость стала минимальной. Я даже плохо различал нос у ладьи. Порывы ветра ударяли в борт, от чего корабль содрогался, и его швыряло из стороны в сторону.

— Может, надо перейти на ручное управление? — сквозь свист и гул прокричала Анна.

— Тогда мы собьемся с курса, — также громко проорал я в ответ.

Яркая вспышка ударила по глазам, и следом оглушительно прокатился раскат грома. Палуба отозвалась вибрацией, передавшейся на ноги и все тело. Очередной порыв накренил корабль, и мы все трое, не удержавшись, покатились по мостику. Фальшборт задержал нас, не дал улететь в пропасть.

Ладья выпрямилась. Я поднялся. Мирон и Анна тоже встали, придерживаясь за деревянный бортик.

— Не знаю, как вы, а я пошел в низ, — заявил Мирон. — Там безопаснее.

Он спустился с мостика.

— Он прав, — сказала Анна, глядя как старик устроился под мачтой. — Там нас не будет так швырять и не сдует.

Я тоже подумал, что нет смысла стоять у штурвала, коль корабль сам летит к заданной цели. И мы с Анной присоединились к Мирону. Здесь на нижней палубе можно было лечь или сесть между мягких тюков (разработчики не давали проверить их содержимое, но тюки здесь зачем-то были с самого начала). Более высокие борта скрывали от глаз половину пространства. Создавалось ощущение большей защищенности. Но ветер все также свистел в снастях. Мачта скрипела. Из носовой части доносилось испуганное ржанье. Там под защитой тента, прижавшись друг к другу, стояли наши лошади. Корабль качало. Палуба то резко уходила вниз, будто падала в бездну, то вдруг начинала поднимать нас, вызывая приступ тошноты.