Страница 7 из 52
Алекса встречали с интересом, особенно дети, стайкой кружившие вокруг него, но близко не подходившие. Кстати, поселение не создавало впечатления дикости: его окружала каменная стена, сделанная вполне искусно, из камней обработанных под один размер. Кое-где она подвергалась ремонту, и эти места выделялись только иным цветом материала, но сделаны заплатки так же аккуратно.
Внутри домики выглядели попроще, но очень скоро Алекс понял, что их вид — это требование местности. Материал, из которого строили эти лачуги, сначала показался похожим на бамбук — тоже что-то коленчатое, но потом, ему показали заросли. Это, скорее, гигантские хвощи, только кровососущих.
Другим проявлением цивилизации — одеждой — особо не восхитишься. Она простовата, что-то типа туник, но всё-таки сделана из тканей, довольно тонкой выделки, хоть и простых типов плетений, не сложнее саржи. Обычно не крашенная, но есть и исключения — всевозможные оттенки голубоватого и зелёного встречались нередко. Судя по тому, что двух идентичных цветов не найти, красилось всё кустарно.
Кстати, вернувшись из леса, охотники отмылись и переоделись, так, что Алекс их даже не сразу узнал, пока не заметил у одного из мужчин статусный железный нож на поясе. За два дня их "дикий" вид настолько примелькался, что без шкур, чистыми и причёсанными отождествить их со своими знакомцами просто не получалось.
— Мы к вождю, а ты сиди здесь, — жестами показал мужчина "немому".
— Да и так сижу, — ответил гость, порядком уже уставший от неопределённости. Дети, окружившие его вздрогнули и отпрянули, услышав варварскую речь. Чтобы немного сгладить впечатление, Алекс улыбнулся, но сделал только хуже, дети подумали, что он доволен произведённым эффектом.
Один малыш даже кинул в него грязью, что, впрочем, на внешности не сильно сказалось — в отличие от охотников, Алекс всё ещё был при параде. Да и переодеться-то ему не во что, разве что постирать тренировочную одежду. Но она так себе, хоть и крепкая.
— Зачем вы привели его сюды? — орал вождь на охотников, так, что было слышно на улице.
— Мы приняли его за уважаемого человека, потерявшегося в лесу, — потупил взгляд охотник.
— Да ты на него погляди: дикарь же!
— Это сейчас. До того, как мы его обмазали, у него одежда была как у тех, кто приходит из секты Горного Ручья.
— Да? Интересно, — шаман просканировал предводителя ватаги своими водянистыми глазами. — А это что?
Нехотя, тот вытащил из-за пазухи покорёженный лист железа с рваными краями и отваливающейся коричневой краской:
— Это его. Он сам отдал мне, — кусок железа проследовал мимо тянущихся рук шамана к вождю. Этого мутного не только глазами типа в деревне недолюбливали.
— Вождь! Отдай его мне! Я сумею распорядиться этим сокровищем на благо деревни!
— Сокровищем? — хором спросили оба мужчин.
— Вождь, это приватный разговор, — злопамятный шаман показал взглядом на охотника.
— Ступай прочь, я тебя опосля покличу, — вождю не терпелось услышать о сокровище и он поторопился выпроводить докладчика.
— А с Чужаком что делать? — Лисий Хвост видел уже сцену делёжки находки, ничего нового он не ожидал.
— Отмойте грязюку и подселите к… Да хоть к вдове Скользкого. Пускай ей помогает. Время уж сеять, а у неё пахать некому. Всё, ступай.
* * *
Поселили Алекса у какой-то сварливой вдовушки. У той двое деток, сынок младший, да дочка почти на выданье. То есть лет ей двенадцать-тринадцать на вид. Как понял Алекс, встретив беременных, свадьбы в этом диком обществе играли рано, как только девушка обронит первую кровь, так что недовольство вдовы можно было понять — негоже подселять мужика, да ещё пришлого, в дом, где девка в самом соку. Ну, по местным меркам.
Только вот бояться женщинам Алекса не стоило: на его вкус жители деревни не то чтобы были уродами… Скажем мягче: не слишком привлекательны. Есть в них что-то от негритянской и азиатской расы вместе, но при этом кожа красноватого оттенка, смуглая. Не подумайте, что Алекс расист, дело вовсе не в описанном. Это-то как раз одни из немногих привычных моментов. Бывает, что черты сочетаются гармонично, но вот в жителей деревни в этом никак не заподозрить. Напоминали они и лицом, и фигурой свою любимую еду — существо, которое звали "Хру-Ша". Если бы у него были копыта, то вполне себе земной хрюша. А у местного лапы как у слона, с короткими когтистыми пальцами. Ну и размер побольше, особенно у диких. Тем, которых выращивают на окраине посёлка (из-за вони), просто не дают расти без меры — дали приплод и под нож, пока мясо мягкое. Кстати, есть по этому поводу у Алекса наблюдение: у диких в голове есть кристалл, а у одомашненных — нет!
До этого открытия уже оставалось недолго, вскоре выясниться, что кормить Алекса никто не собирается. Сам, мол, добывай! И он добудет, деваться-то некуда.
Только начнёт он не с монстров под полтонны, а с существ попроще. Именно с того момента в деревне уверились в дурости чужака: он пошёл на рыбалку, ведь деревня располагалась недалеко от реки. Довольно широкая, но мелкая, с прозрачнейшей водой и каменным дном. Вода очень холодная, потому ноги опускать в неё не стоило, несмотря на то, что погода стояла прекрасная, тёплая.
Удочки снарядить нечем, потому Алекс пошёл иными, сразу двумя путями. Первый — так называемая "морда" — что-то вроде корзины для ловли рыбы. Благо прутьев на берегу этого ручейка, стекающего с гор, росло предостаточно. От этой конструкции пользы не обнаружилось — слишком зубаста оказалась местная рыбка, легко прогрызла прутья и смылась.
Успех принёсла вторая рыболовная снасть — гарпун. Не такой как у китобоев, а больше похожий на веник. Хвощи, росшие на слегка заболоченной местности недалеко от посёлка, подошли как нельзя удачно — просто расщепил с одной стороны и с помощью прутиков заставил щепы растопырится. Чуть заострил, обточив о камень — готово!
Смотреть на дурачка вышла вся деревня. Кто-то цокал языком, кто-то хватался за оружие. Только дети кричали хором что-то непонятное, но точно не лестное.
А Алекс уже через полчаса отошёл в сторону от деревни, чтобы не смущать никого и повесил добычу над дымом. Охотники ещё в лесу отказались поделиться с ним средством, которым обмазывали добытое мясо. Не имея консерванта, даже соли, в его распоряжении оставалось только копчение.
Специально выбрал такие породы дерева, чтобы дымилось сильнее. Рыба, кстати, не имела внутреннего скелета, только наружный и то только на голове. Протыкалась легко, если не попасть в бронированную башку, между прочим, тоже скрывающую небольшой кристалл. На земле подобные рыбы назывались панцирными и вымерли миллионы лет назад, а здесь вот попались. Потрошил их рыболов сначала осторожно, зная историю про фугу, но потом понял, что мается ерундой — проколы от его остроги почти всегда сквозные, так что пользы от запоздалой осторожности нет — если есть какая-то ядовитая железа, то её повредил ещё при ловле. Потому на этот раз проверку на съедобность устроил иначе: побросал в реку порезанную на кусочки плоть и внутренности одной из рыбёшек отдельно. Речные обитатели накинулись на угощение так, что вода вскипела, но никто не всплыл, не сдохли. Значит, можно и самому пробовать.
Для первого раза много есть не стал, опасаясь нехороших симптомов, но всё-таки голод утолил, а не просто попробовал — благодаря эксперименту над каннибалами, был уверен почти полностью, что последствий не будет. И их действительно не было.
— Вставай, ленивый дурак! — утром его растолкала вдова, и даже дала пожрать какой-то каши, сваренной на воде. Похоже на перловку, но чуть разваристей, почти до состояния клейстера.