Страница 27 из 35
– Госпожа Свандра… – Несвет, хоть и думал об этом немало, с трудом нашел слова, когда к нему обратились с прямым вопросом. – Если дело дойдет до раздора меж вами и Эйриком мерянским…
– Раздора мы не желаем.
– И я не желаю, чтобы не оказаться мне меж вами, как зерну между жерновами. Но если до того дело дойдет, то мне быть на вашей стороне, не иначе. Как брат с братом, я с тобой, Ингвар, во всем буду заедино, иначе деды меня проклянут…
Сванхейд одобрительно кивнула, но с настороженностью ожидала продолжения. Несвет же не мог слишком сильно упирать на возможную войну с Эйриком – тот приходился Сванхейд братом, и они оба не хотели открытого противостояния.
– Но и Эйрик ведь силен… ты сама его знаешь, госпожа. Дойди до войны, кто я ему? Выйдет к нам под Видимирь, раздавит меня и не заметит…
– Чего ты хочешь-то? – Ингвар начал терять терпение. – Прямо говори.
– Хочу я от вас признания, что от Забитицкого погоста до Песи – моя волость, там я сам дань беру и вам две трети отправляю.
– В князья хочешь выйти, – с пониманием кивнул Тородд.
– Род мой не хуже… – привычно начал Несвет и замолчал, вспомнив, что обращается к сыновьям своего отца и только потому весь этот разговор происходит. – Я – Олава старший сын, мог бы всем здесь владеть, – с пробудившейся досадой продолжал он, и Сванхейд обрадовалась в душе: теперь она слышала подлинные его мысли. – Неужто вам… два болота с лягушками для меня жаль?
– Да забирай!
Ингвару больше всего хотелось скорее покончить с этим нудным делом. Мысли его были в Греческом царстве и печенежских степях, что ему Видимирь? Он даже не знал, где эти два болота, столь желанные для его сводного брата.
– Куницу с дыма, из них мне две трети, дружины постой и корм, волок держать в порядке, ратников мне, когда скажу – из отроков и молодцев каждого десятого.
– Ратников не дам! У меня Эйрик под боком. Как узнает, что я тебе друг, станет мне недруг. Разве вот что…
Несвет помолчал, будто задумался.
– Чтобы с Эйриком мир хранить, надо мне и с ним в родстве быть. Тогда и вам, гляди, пригожусь, чтобы согласие во всем меж нами троими утвердить.
– Как же ты думаешь с ним породниться? – удивилась Сванхейд.
– Его племянница моему сыну обещана. Сладится дело – будет и меж нами лад.
– Ты говоришь о Хельге? – медленно выговорила Сванхейд. – Дочери Арнора?
Ей не приходило в голову, что милая девушка с ожерельем из камешков может иметь значение для судьбы хольмгардского стола.
– Да, Эйрикова племянница, Арнорова дочь, что сейчас здесь, у тебя.
– Я не могу ею распоряжаться, – подавляя недовольство от этого запроса, ответила Сванхейд. – У нее есть дядя и отец. Говори с ними.
– Сдается мне, – Несвет пристально на нее взглянул, – ты сама за твоего младшего ее хотела взять.
– Я не думала об этом. Они еще так молоды…
– Чего ж молоды – в самой поре! Я сам в таких годах женился. У меня есть глаза – все примечаю! Твой-то парень только возле девки и вьется! Да мой не хуже! Твой – Олаву сын, мой – Олаву внук! Ты – над женами в роду старшая, как ты скажешь, так и будет.
– Я не стану обещать того, что не в моей власти! – отрезала Сванхейд; это было так, но еще ей совсем не хотелось уступать Хельгу в семью Несвета.
– Обещай, что не станешь за твоего парня ее сватать! Это в твоей власти! А там уж мы своего не упустим!
– Вы это о чем? – вмешался Ингвар, не давая матери ответить. – Что за девка? Кто ее сватает? Рыжий у нас жених, что ли? А чего я ничего не знаю?
– Об этом сватовстве пока речи не было! – настойчиво пояснила Сванхейд. – Я пригласила эту девушку погостить у меня, потому что она мила и приветлива, а мне было одиноко после замужества Альдис.
– Что за девка-то?
– Племянница Эйрика, то есть его жены. Дочь Арнора Камня.
– А это кто?
– Хёвдинг Силверволла.
– А это где?
Сванхейд взглянула вверх, одолевая досаду. Ингвар появился на свет через год после того, как дружина Олава перестала ходить в Мерямаа за данью, ее стал собирать там Эйрик. Даже Тородд никогда не был на Мерянской реке, но он хотя бы был знаком со старшими сыновьями Эйрика, раз-другой приезжавшим в Хольмгард. Ингвар, всю жизнь проведший в Киеве, эти имена и названия слышал впервые.
– На полпути к Булгару! – усмехнулся Тородд, повторяя объяснение Хельги. – А дева эта у нас в избе живет.
– Красивая? – Ингвар повернулся к нему.
– Как дочь самой Фрейи!
– И рыжий ее хочет в жены?
– Не знаю, но думаю, был бы не прочь.
– Отец ее с детства за моего сына обещал! – настаивал Несвет.
Может, это была и не совсем правда, но он видел, что невеста ускользает и нужно любыми средствами вырвать ее из загребущих рук сыновей Сванхейд.
– Пошли! – Ингвар живо встал. – Все пошли! Пусть рыжего найдут. И ты твоего сына найди! И девку! Я хоть посмотрю, о ком речь.
Ингвар был только рад отбросить непонятные ему намеки и увертки – наконец-то суть дела ему стала ясна, и он знал, как его решить. Несвет едва не плюнул с досады, когда Ингвар вышел из шомнуши, и побрел за братьями, бормоча проклятья.
До самого главного ему так и не удалось довести разговор.
Слишком много в эти дни думая об Эскиле – вопреки своей воле и почти того не сознавая, – Хельга упустила из виду, что кто-то может подумать и о ней самой. Вызванная из поварни, где в больших котлах варили похлебку и кашу для обеда в гриднице, она едва успела заскочить к Бериславе и сменить серое платье на крашеное, зеленовато-желтое. Даже не поняла, кто ее зовет и зачем – и обнаружила, что ждет ее не кто-нибудь, а сам Ингвар конунг, стоящий перед своим престолом.
– А что? – Ингвар внимательно оглядел замершую Хельгу с головы до ног и опять с ног до головы. – Девка хороша! В самой поре, это да.
Отыскивая этому объяснение, изумленная Хельга повела глазами по сторонам и заметила справа от конунга Логи, такого же растерянного, как она, а слева – Несвета и Сванхейд, а возле них Видимира.
О боги! Хельга схватилась за «ведьмины камни» на груди. Что-то случилось? Кто-то с кем-то повздорил? Про Видимира она и забыла. Логи, кажется, ни разу с ним не говорил – когда же они успели поссориться? И при чем здесь она? Даже если из-за нее… Какое до этого дело Ингвару конунгу? Логи не маленький ребенок, чтобы бежать жаловаться старшему брату!
Оглядев их всех, Ингвар положил руки на бока и принял властный вид. Этот спор его забавлял; глаза широко раскрылись и засверкали, брови приподнялись, непримечательное лицо оживилось, и стала видна внутренняя сила, способность отдаваться задуманному всей душой и телом, за что собственная дружина любила его даже в несчастии. Впервые разглядывая его вблизи, Хельга отметила шрам галочкой на переносице, заходящий на бровь, уже давний, и другой, тоже побелевший, прямой чертой со лба под волосы. Взглянула на его руки – загорелые и грубые на красно-синем шелке кафтана; на крепких пальцах сидело несколько золотых перстней, а на коже виднелись красные пятна ожогов и старые мелкие шрамы. В этих руках был он весь – прирожденный военный вождь, знавший и взлеты, и падения, для которого жизнь и власть есть сражение, и он никогда не отступает.
– Ингвар конунг… Что случилось? – раздался рядом изумленный голос, и к Ингвару подошел Хедин. – В чем дело… с моей сестрой?
– Это сестра твоя?
– Я – Хедин сын Арнора, брат этой девушки. Что случи… – Хедин равно не мог вообразить, чтобы Хельга обидела кого-то в этом доме и чтобы ее кто-то обидел, а он об этом не знал.
– Завидная невеста у вас в доме выросла! – Ингвар усмехнулся. – Двое сразу к сестре твой сватаются. Младший брат мой Хакон и этот вот отрок…
– Видимир, – подсказал Несвет.
– Видимир, Несветов сын.
– Сватаются?
Не менее прочих изумленный, Хедин оглядел того и другого. Ни о каком сватовстве он не слышал, а сестру по привычке считал маленькой девочкой, для которой «выйти замуж» дело такое же далекое, как для пятилетней.