Страница 4 из 17
Около того времени восстановилось единство татарской Орды, нарушенное в особенности ханом Ногаем, который долгое время самостоятельно властвовал в степях черноморских. Поставленный с его же помощью в Золотой или Волжской Орде хан Тохта пошел на него войной. Престарелый Ногай потерял битву на берегах Южного Буга и в бегстве был смертельно ранен каким-то русским всадником из войск Тохты (1299), после чего Ногаева Орда воссоединилась с Волжской. Объединение, а следовательно, и усиление Орды, конечно, отозвалось и новым отягчением татарского ига над Россией. Тяжесть его почувствовалась еще более при новом хане Узбеке, который был племянник и преемник Тохты (1313). Этот молодой хан, воспитанный в магометанской религии, возобновил и укрепил в Золотой Орде мусульманство, упавшее в царствование его дяди, который воротился к вере своих предков. Умный и энергичный Узбек снова возвел Кипчакское царство на ту же степень могущества и возвратил ему те же пределы, которые оно имело при первых своих ханах, Батые и Берке.
По установившемуся обычаю, при воцарении нового хана к нему на поклон являлись подчиненные владетели и хлопотали о новых для себя ярлыках или грамотах. В том числе приехали и русские князья с Михаилом Тверским во главе. Узбек утвердил за Михаилом великое княжение Владимирское, однако продержал его в Орде более года, прежде чем отпустил в Русь. С Михаилом ездил в Орду и митрополит Петр, также согласно с установившимся обычаем, чтобы хлопотать о подтверждении тех льгот, которые были даны русскому духовенству первыми татарскими ханами. Несмотря на свое усердие к мусульманству, Узбек остался верен Чингисхановым правилам веротерпимости и приказал выдать митрополиту новый ярлык. Сим ярлыком запрещалось баскакам, таможенникам, данщикам и всяким татарским чиновникам производить какие-либо поборы с имущества церкви и всего духовенства, а митрополиту вменялось в обязанность только молиться за хана, его семью и его царство5.
Но в то именно время, когда Михаил Тверской считал обеспеченным за собой великое княжение, он принужден был вступить в смертельную борьбу с Юрием Московским. Поводом к ней послужили отношения новгородские.
Уже со времен Андрея Боголюбского и Всеволода III все великие князья Владимирские стремились подчинить себе Новгород и держать его посредством своих наемников. Но, благодаря взаимному соперничеству и междоусобиям потомков Всеволода, новгородцы всегда находили себе союзников в среде самих суздальских князей и пока успешно отстаивали свою самобытность.
Михаил Тверской, получив великое княжение, посадил своих наместников и в Великом Новгороде. Разные вымогательства и самовластные поступки этих наместников не замедлили рассорить новгородцев с Михаилом. А последний при первом же столкновении употребил обычные меры: он захватил соседний пригород Торжок с некоторыми другими волостями и запер Волжский путь, то есть прекратил подвоз хлеба с низовых областей. Новгородцы смирились, заплатили значительную сумму денег (1500 гривен серебра) и возобновили старые договоры, определявшие права и дани великокняжеские в их земле. Но поведение наместников и после того не изменилось; договоры постоянно нарушались. Тогда новгородцы также прибегли к обычному средству: против тверского, князя, который был для них тяжел в особенности по своему близкому соседству, они призвали его соперника, князя Московского; для чего воспользовались отсутствием Михаила, когда он был в Орде Узбековой. Юрий изгнал тверских наместников и сам сел на столе новгородском. Но вскоре затем московский князь должен был также отправиться в Орду по требованию Узбека. Он оставил в Новгороде своими наместниками брата Афанасия и князя Федора Ржевского. Между тем воротился из Орды Михаил Ярославич в сопровождении ханских послов, по обычаю окруженных большой толпой татар. Он немедленно пошел на новгородцев, разбил их ополчение под Торжком, захватил в плен Афанасия и Федора Ржевского со многими новгородскими боярами, взял с Новгорода окупа 5000 серебряных гривен, принудил его заключить новый выгодный для себя договор и снова посадил в нем своих наместников (1315).
И на этот раз мир с Тверью продолжался недолго. Уже в следующем году произошли волнения в Новгороде и сильное движение против тверской партии, причем двое граждан, заподозренные в перевете, были умерщвлены (какой-то Игнат Веско и Данило Писцов). Тверские наместники вновь были изгнаны. Михаил с сильной низовской ратью пошел к самому Новгороду. Но граждане приготовились к энергичному отпору, укрепили город новым острогом; псковичи, рушане, корела, ижора и вожане пришли к ним на помощь. Михаил не решился на битву и отступил. На обратном пути его рать заблудилась в лесах, озерах и болотах и сильно терпела от голода; часть коней пала, остальных съели; даже жевали кожу со щитов и голенища от сапог. Много воинов погибло в этом походе; оставшиеся в живых едва добрались до дому пешие, побросав оружие.
Юрий Данилович пробыл в Орде почти два года и сумел войти в милость к хану Узбеку. Будучи вдовым, он женился на ханской сестре Кончаке, принявшей в крещении имя Агафия, и затем получил ярлык на великокняжеское достоинство. Домогательства его поддерживали послы новгородские, которые принесли многие жалобы на Михаила, и жалобы эти, конечно, подкрепляли денежными подачками приближенным хана. Юрий воротился в Русь и тотчас затеял войну с тверским князем. Собрав большие силы, он вошел в Тверскую землю. В его ополчении находились некоторые суздальские князья и татарские послы со своим отрядом; в числе послов первое место занимал Кавгадый, человек близкий к хану. Война шла, по-видимому, не из-за великого стола, от которого Михаил уже отказался, а из-за того, кому держать богатый Новгород. Михаил сначала колебался выступить решительно против Юрия и Кавгадыя, конечно, из опасения раздражить Узбека. Но когда враги, опустошив правую сторону Волги, готовились перейти и на левую, тверской князь, посоветовавшись с боярами и взяв благословение у епископа, пошел на Юрия и встретил его при селе Бортеневе, в сорока верстах от Твери. После упорной битвы тверичи, озлобленные опустошением своей земли, поразили наголову москвичей и татар; отбили множество пленных и захватили многих бояр московских; вместе с последними попала в тверской плен и супруга Юрия, Кончака-Агафия. В этой битве отличился особенно Михаил, обладавший высоким ростом, крепкими мышцами и храбростью. Хотя доспех его был весь иссечен, однако на теле не оказалось ни единой раны.
Но сия победа имела для него гибельные последствия. Напрасно он старался задобрить Кавгадыя: после битвы привел его с татарской дружиной в Тверь; затем одарил и отпустил с большою честью. Коварный татарин говорил ему льстивые слова, а в душе своей затаил жажду мести: вероятно, по татарским понятиям о чести, он в особенности питал злобу за отнятие у его татар многочисленных тверских пленников, которых те считали своей неотъемлемой добычей, своими рабами.
Посредником между Юрием и Михаилом на этот раз явился Новгород, куда ушел московский князь после своего поражения. Посольство новгородское с владыкой Давыдом во главе заключило новую договорную грамоту с тверским князем о своих границах, о свободном пропуске хлеба и прочем. Причем условлено было, чтобы оба соперника снова отправились в Орду и отдали свои споры на решение хана. Михаил обязался освободить из илена жену Юрия и его брата. К несчастью тверского князя, Кончака в это время умерла в Твери, и его враги распустили слух, будто она была отравлена. Михаил отправил в Москву своего боярина Марковича, вероятно, по поводу той же кончины. Юрий, не уважая обычаев, убил посла, а затем поехал в Орду вместе с Кавгадыем. Последний принялся вооружать Узбека против Михаила, взводил на него разные клеветы, между прочим, обвинял в утайке даней. Юрия и Кавгадыя поддерживали своими жалобами на тверского князя и послы новгородские. Между тем Михаил прислал в Орду юного сына Константина, а сам пока медлил своим приездом. И этим обстоятельством воспользовались его враги, указывая на его непокорность хану.