Ее ночной кошмар

Она тяжело дышала, стонала, хныкала, умоляла, и ему нравилось каждое слово.

Глядя ей в глаза, он ждал, чтобы убедиться, что она хочет этого. Только когда он увидел желание, потребность в ее глазах, он подался вперед, заполняя ее киску, прорываясь сквозь тонкий барьер ее девственности.

Он видел боль и ненавидел ее больше всего на свете. Она тихонько всхлипнула, и ему захотелось, черт возьми, причинить ей боль, но он этого не сделал. Глубоко погрузив свой член в нее, он взял ее за руки, обернув их вокруг своего тела, и прижал ее к себе.

"Больно. Я не ожидала, что будет так больно".

"Я знаю. Мне жаль, детка". Он слышал, что первый раз бывает болезненным, и надеялся, что ошибался, но выражение ее глаз ранило его в самое сердце. Он не хотел причинять ей боль. "Если бы я мог избавить тебя от боли, я бы это сделал. Я совсем не хочу, чтобы тебе было больно".

"Все в порядке. Это должно было случиться". Ее руки гладили его по спине. "На самом деле все не так уж плохо".

"Хочешь, я подвинусь?"

Она хихикнула. Даже со слезами на глазах она, казалось, находила в себе силы улыбаться.

Эта женщина была чем-то другим, насколько он мог судить.

"Да".

Медленно выходя из ее киски, он наблюдал за ее глазами, зная, что это немного задело по выражению ее лица, и он ненавидел это. Он ненавидел видеть этот взгляд в ее глазах. Оставив в ней только кончик, он подождал, и она кивнула ему, чтобы он продолжал.

Сделать ей больно — худшее чувство в мире, поэтому, когда он снова вошел в нее так глубоко, как только мог, и она застонала, этот звук прозвучал в его сознании как победный звон.

Овладев ее губами, он остался внутри нее, не желая двигаться, но как только она начала извиваться, пытаясь заставить его что-то сделать, он потерял всякое желание бороться. Выходя из ее тугого тепла, он медленно раскачивался взад-вперед, не торопясь, занимаясь с ней любовью, делая так, чтобы ей было хорошо так же, как и ему.

Она застонала, впиваясь ногтями в его спину, и он застонал, желая большего. Она была такой красивой, такой открытой, такой удивительной. Он чувствовал себя полностью одержимым ею.

"Пожалуйста, Дуэйн, мне нужно больше".

Услышав ее мольбу, он дал ей именно то, чего она хотела, занимаясь с ней любовью, проникая все глубже и глубже. Будет время и для траха, но не сегодня. Он хотел, чтобы она любила каждую секунду, когда он делает это с ней.

Прижав ее к себе, он глубоко вошел в нее, захватывая каждую ее частичку, приближая ее к оргазму, и когда он наконец перешагнул через край, она выкрикнула его имя. И только тогда он последовал за ней, наполнив презерватив и приняв ее как свою собственность.

****

На следующее утро Черити открыла глаза и немного растерялась, не понимая, где находится. Повернув голову, она почувствовала изменения в своем теле, сырость между бедер от того, что прошлой ночью у нее наконец-то был секс с Дуэйном.

Дуэйн!

Она повернула голову: он лежал на боку, спиной к ней. Свет, проникающий через занавеску, потряс ее, когда она увидела то, что он пытался скрыть прошлой ночью. В холодном утреннем свете спрятаться было невозможно, как и сохранить что-то в тайне.

Шрамы были слабыми, но они были. Следы того, что мальчика били, избивали, ломали и уродовали его кожу, а потом скрепили ее, возможно, с помощью алкоголя. Эти шрамы свидетельствовали не о любви, а о том, что кому-то явно было наплевать на то, что он делает.

Она вспомнила его признание об отце, о том, как он бил его, причинял ему боль. Но это было нечто иное, и ей стало тошно при мысли о том, через какое насилие он, должно быть, прошел в юности.

Шрамы были настолько слабыми, что любой человек, увидевший их издалека, не смог бы их различить. Ей хотелось прикоснуться к ним, но она не хотела будить его. Вот что он скрывал от нее прошлой ночью. В ту ночь, когда он спас ее все эти месяцы назад, она бы даже не заметила их, настолько была поглощена собственным страхом перед тем, что с ней произошло, что ни о чем другом даже не думала.

Хотел ли он, чтобы она их увидела?

Заснул ли он сразу после того, как вышел из нее, как и она?

У нее было так много вопросов, но ни один не сорвался с губ.

Все, чего она хотела, — это обнять его, дать ему понять, что все будет хорошо. Что он больше не одинок.

Она хотела найти его мертвого отца и убить его заново. Мысль о том, что кто-то может причинить вред Дуэйну, наполняла ее такой ненавистью, что хотелось плеваться.

"Ты дрожишь", — сказал Дуэйн, повергнув ее в шок. "Ты в порядке?"

"Я в порядке".

Он перевернулся на спину, и она увидела, как он вздохнул. "Это просто шрамы".

"Мне… мне все равно, что они на тебе. Ну, мне не все равно, но я хочу причинить боль тому, кто это сделал, Дуэйн".

"Ты никогда не сможешь этого сделать, так что не трать ни минуты на размышления".

"Это сделал твой отец".

"Это было частью его уроков".

"Почему ты не показал мне их вчера вечером?"

"Это был твой первый раз. Я ни на секунду не хотел, чтобы эти шрамы, мой старик, стали для тебя даже воспоминанием. Они ничто".

"Он был чудовищем".

"Я не собираюсь этого отрицать, но ты ничего не можешь сделать. Перестань думать о них".

"Ты был маленьким мальчиком. Я видела твои фотографии в доме Биста, Дуэйн. Ты был у него с самого раннего возраста, и даже до этого твой отец бил тебя".

"Это все было частью его тренировок, Черити. Не волнуйся об этом".

"Ты не должен был проходить через такое".

"Я знаю, но ты не должна об этом беспокоиться. Шрамы не причиняют мне боли". Он провел большим пальцем по ее щеке, поглаживая ее взад-вперед. "А что насчет тебя? Как ты себя чувствуешь?"

"Я не беспокоюсь о себе".

Она обхватила его лицо руками и крепко поцеловала в губы. Она хотела, чтобы он знал: несмотря ни на что, его любят, и она сделает все, чтобы позаботиться о нем. Он заслуживал счастья, любви, кого-то, кто всегда будет прикрывать его.

Он прижался к ее голове. "Я забочусь о тебе. Как ты себя чувствуешь?"

"Я в порядке". Она действительно была в порядке. Несколько небольших болей были пустяками.

"Не лги мне".

"Ладно, немного болит, но беспокоиться не о чем".

Он провел большим пальцем по ее губам. "Ты так устала прошлой ночью, что я даже не стал тебя купать. Это должно было помочь справиться с болью".

"Значит, все не так уж плохо".

"Тем не менее, это моя работа — заботиться о тебе. Оставайся здесь".

"Твоя работа. Мне не нравится, как это звучит".

Он усмехнулся. "Ты знаешь, что я имею в виду. Перестань быть занозой в заднице". Он подмигнул ей.

"Мне нравится быть занозой". Она смотрела, как он идет к ванной. "Я серьезно, Дуэйн".

"Что серьезно?"

"Я бы убила его за то, что он причинил тебе боль. Я хочу причинить ему боль".

"Ничего не поделаешь, но эта мысль много значит для меня".

Она улыбнулась и смотрела, как он уходит. У него была очень красивая задница У него была действительно красивая задница, и он не надел никаких спортивных штанов, чтобы прикрыть себя. Ей это понравилось. Лежа на кровати, она смотрела в потолок, совершенно потрясенная тем, что она здесь, на его кровати, и уже не девственница. После всего, что с ней произошло, эта ночь стала лучшей в ее жизни.

Когда он спас ее, она всегда вспоминала этот момент с радостью. Он защитил ее, а теперь занимался с ней любовью.

Долгое время Черити не хотела думать о своих чувствах и о том, что все это значит. Это не могло ничего значить. Он был старше ее, но разница в возрасте ее не волновала. Число не имело для нее никакого значения, но не тогда, когда речь шла о Дуэйне.