Колыбель луны

Прочитав вопрос в глазах Ронье, подруга прошептала:

— Кажется, кинжал был из ядовитой рубериловой стали. Я её никогда раньше не видела, но цвет был точно таким, как рассказывала госпожа Линель.

Ронье попыталась понимающе кивнуть, но у неё двигались только глазные яблоки.

Рыцарь единства Линель Синтесис Твенти Эйт и её подруга Физель Синтесис Твенти Найн прославились, в частности, тем, что в своё время с помощью отравленных кинжалов обездвижили Кирито и Юджио и едва их не убили. Сейчас Ронье и Тизе доверяли этим девочкам как своим наставникам и узнавали от них то, чего не знали другие рыцари. Видимо, они научили Тизе определять ядовитую сталь.

— Тизе… — прошептала Ронье, как только язык и губы вновь стали её слушаться. — Нельзя убивать этих миньонов. Мы должны спасти гоблинов.

— Знаю… — Тизе кивнула и посмотрела на разбитое окно. — Но наших заклинаний не хватит, чтобы разложить трёх миньонов светородами. Как только сможешь двигаться, нужно выбираться отсюда.

— Но…

Если они убегут, император и миньоны наверняка скроются. Конечно, миньоны не могут спуститься в темницу, зато умеют летать. Догнать их можно только верхом на драконе.

— Я всё понимаю, но иначе нельзя, — перебила Тизе с болью в голосе; в её лице читалось беспокойство. — Если заклинания не подействуют и нам придётся взяться за мечи… то мы всё равно не сможем навредить этим миньонам.

Ронье тихонько ахнула.

Тизе была права. Если миньоны срослись с гоблинами и убийство миньона равносильно убийству гоблина, то Ронье и Тизе не смогут пустить в дело клинки: их тела откажутся действовать. Всему виной печать в правом глазу…

Но печати остановили бы не только Ронье и Тизе. И рыцари единства, и солдаты армии защитников договорились свято блюсти правило: «Ради сохранения мира между мирами людей и тьмы никогда не нападать на полулюдей». На месте девушек они тоже не смогли бы ничего сделать.

А если бы миньонов было больше?

Если бы на Центорию напали десятки и сотни миньонов, сделанных из полулюдей, рыцари единства не смогли бы их остановить.

Но даже это не самое страшное.

Император Кругер и Зеппос похитили гоблинов и превратили их в миньонов, чтобы разжечь новую войну между мирами людей и тьмы. Если они заставят миньонов напасть на Центорию и убивать людей, а затем раскроют, что эти существа на самом деле гоблины, удар по мирному договору будет гораздо ощутимее, чем тот, что нанесло убийство Ядзена. Люди возненавидят Дарк Территори ещё сильнее, чем до Войны двух миров, и в порыве ярости наверняка сами нападут на мир тьмы.

Возможно, некоторые из рыцарей сумеют пересилить печать в глазу и победить миньонов, предотвратив катастрофу.

Но если тот, кто стоит за императором, хочет не просто войны между мирами, а уничтожения сложившегося порядка — то есть свержения Совета…

Не придёт ли ему в голову создать миньонов из жителей мира людей?

В мире людей находится самое большее двести-триста гостей из Дарк Территори. Даже если похитить их всех, армия миньонов выйдет не слишком внушительной. По численность населения мира, людей уже больше восьмидесяти тысяч. Исходного материала более чем достаточно — была бы глина.

Даже рыцари единства откажутся сражаться против миньонов, сделанных из жителей мира людей. Как только эта армия свергнет Совет, ничто не помешает ей напасть на Дарк Территори и разгромить армию мира тьмы. И это, по своей сути, будет воплощением в жизнь мечты Первосвященницы Администратор об армии из превращённых в клинки людей.

Быстро всё обдумав и сделав выводы, Ронье перевела взгляд с трёх неподвижных миньонов на императора.

Он стоял на одном колене, наверняка измученный длинным заклинанием. Тем не менее эта фигура в чёрной накидке по-прежнему излучала почти осязаемое зло. Он был не лучше, а то и хуже человека, похитившего маленькую Лизетту и пытавшегося её убить.

«Что бы ни случилось, нельзя дать ему уйти!» — подумала Ронье.

Император медленно и с трудом поднялся на ноги, будто почувствовав решимость Ронье. Он прошёл между ожидающими приказа, миньонами и встал напротив девушек.

— Мне не знаком твой стиль, девочка, но твои тайные приёмы очень хороши.

Ронье совсем не ожидала таких слов и не знала, как на них реагировать. Впрочем, её молчание нисколько не смутило императора, и из-под капюшона вновь раздался хриплый голос:

— Хотя чему удивляться, ведь это они убили меня и отрубили руку Ходзаике.

У Ронье мурашки побежали по спине от равнодушия, с которым император говорил о собственной смерти, однако затем мужчина произнёс незнакомое имя. Вернее, девушке показалось, что она его уже где-то слышала, но никак не могла вспомнить, где именно.

— Что?.. — обронила Тизе, пока её подруга ломала себе голову. Рука, обнимавшая Ронье, слегка напряглась. — Ходзаике… Истабариэту?

— Верно. Судя по вашей реакции, он забыл представиться?

После его слов Ронье наконец вспомнила это имя.

Оно принадлежало императору Восточной Империи Истабариэт, погибшему во время восстания.

Однако Кругер явно что-то путал. Во время прошлогоднего восстания Ронье и Тизе сражались во дворце Северной Центории, а в Восточную даже не заходили. Ходзаика погиб от рук Нэргиуса и Энтокии.

Более того, Ронье вообще всего три раза в жизни использовала тайные приёмы против людей. Кроме недавно убитого Зеппоса, она применяла их против императора Кругера и похитителя в чёрной накидке на верхнем этаже замка Обсидия. В тот раз она подскочила к злодею с помощью «Сверхзвукового прыжка» и отрубила ему левую руку.

Левую руку?

Благодаря противоядию к Ронье вернулись все чувства, поэтому она ощутила, как по телу пробежали мурашки. В ушах будто бы ожил голос похитителя: «Теперь понятно… Значит, печать разрубил Верховный мечник мира людей? Ты ещё опаснее, чем о тебе рассказывают…»

Только теперь Ронье обратила внимание на одну странность: человек из мира тьмы не мог быть наслышан о Верховном мечнике. Кирито был в Обсидии всего два раза, и оба раза тайно, поэтому никто в городе его даже не узнал.

— Неужели… — выдавила Ронье из пересохшего горла, пытаясь подтвердить свою догадку, — похитителем в замке Обсидия был император Истабариэта, тоже воскресший миньоном?

Обрамлённый щетиной рот Кругера расплылся в ухмылке.

— Вы не нашли тела Ходзаики, не так ли? — спросил он и покачал головой, не дав Ронье что-либо сказать. — Не волнуйся, он мёртв. Пока он падал, его тело расплавилось и растаяло… прямо как у Зеппоса.

Слова Кругера подтверждали, что похитителем был обращённый в миньона император Ходзаика. Но из-за этого возникал новый вопрос, который задала Тизе, а не Ронье:

— Как ты можешь это знать, если был в мире людей?

Прежде чем что-либо ответить, Кругер отогнул свой воротник.

Ронье увидела цепь с тёмно-алым драгоценным камнем, блестящим даже во тьме. Точно такой же свисал с груди похитителя.

— План Ходзаики не сработал, а сам он повторно погиб. Его вместилище сломалось, так что он больше не воскреснет. Но я унаследовал его память. Всё, что он видел и слышал, легло в основу следующего плана. Например, этих комбинированных миньонов пришлось создать, когда стало ясно, что обычные рыцарям в подмётки не годятся, — объяснил Кругер, довольно поглаживая мощную руку миньона.

Как только Ронье совладала с дрожью и уложила в голове всё услышанное, она вновь начала размышлять.

Под «вместилищем» Кругер наверняка имел в виду диск с эмблемой, который они нашли в голове у Зеппоса. Девушки пока не выяснили, как он работает, но правильно догадались, что он совершенно необходим для воскрешения в теле миньона.

Когда Шета и Ронье отрубили императору Ходзаики обе руки, тот выпрыгнул из окна на верхнем этаже замка Обсидия. Его тело так и не нашли, но причина оказалась не в том, что он улетел, а в том, что его вместилище разрушилось при падении. Глиняное тело после этого растаяло.

С другой стороны, из слов императора Кругера следовало, что драгоценный камень, который носил Ходзаика, не был повреждён, а каким-то образом добрался до Нолангарта, находившегося в трёх тысячах килоров от Обсидии, и наделил Кругера всеми воспоминаниями и знаниями погибшего императора Восточной Империи…