Страница 91 из 95
Знаю, что он хочет вновь обвинить меня в дурости. Это так, я в курсе. Я не собираюсь льстить себе или оправдываться.
Мы молча сидим некоторое время. Я поднимаюсь на ноги, Томáс делает то же самое. Теперь нужно вернуться. Точно вернуться.
— Опять не туда, — усмехается он.
Я иду в противоположную сторону.
— И снова не туда.
— Да ты издеваешься! — Я топаю ногой и раздражённо смотрю на него. — Чего ты добиваешься, Томáс? Что ты хочешь от меня?
— От тебя ничего не хочу, а вот чего добиваюсь… хм, чтобы ты не умерла из-за глупого упрямства.
— Куда мне идти?
Он поджимает губы, не собираясь помогать мне.
— Ты делаешь это специально. Даже не отнекивайся.
— Не буду. Да, я специально путаю тебя, чтобы ты осознала своё глупое решение.
— Для меня не является глупостью жизнь Стана и дяди, как и остальных, ясно? — рявкаю я. — С тобой или без тебя я найду их и отомщу.
— Как? Ты бессильна.
— Это ненадолго. Дядя сказал, что я должна принять свою тёмную сторону.
— Надо же, а это не то, чему ты учила меня? — ехидничает он.
— Пошёл ты, пастор. Гори в чёртовом аду, — толкаю его в плечо и иду куда-то, а куда сама не знаю.
— Уже. Столетиями сгораю и всё никак не сдохну. Итак, значит, умные фразы, которыми ты пичкала меня, ничего не стоят, да? Сама отрицаешь свою жестокость, — хмыкает он, следуя за мной.
— Ладно. Что ты хочешь взамен переноса меня в замок? — остановившись, спрашиваю я.
— Ничего. Мне ничего не нужно. И я не перенесу тебя туда. Это самоубийство.
— Томáс, хватит. Там моя семья, чёрт возьми. Там моя семья. Понимаешь? Моя семья, — я прикладываю ладонь к груди. — Пусть я была плохой королевой, плохим другом и плохой племянницей, но я любила их так, как могла. Я не могу потерять их, Томáс. Не могу… я потеряла всю свою семью. Из-за меня они погибли. Их убили из-за меня, и лучше я сама умру, чем они пострадают. Эти ублюдки хотят меня. Я отдам им всё, буквально всё, что у меня есть, но спасу свою семью. У меня больше никого нет. Если я их потеряю, то мне останется только танцевать со скелетами. Прошу тебя, верни меня обратно. Ты не несёшь ответственности за то, что я решила для себя. Это моё решение, как и твоё уйти. Я уважаю его. Уважай и ты моё.
— Я уважаю твоё решение помочь своей семье, Флорина. Но кто поможет тебе? Моё решение не несёт в себе вероятную смерть, твоё же обречено на неё. Это разные вещи. Я не пойду туда с тобой и тебе не позволю. Это чёртово самоубийство, Флорина. Подумай хотя бы о Стане. Он ушёл, чтобы дать тебе возможность спастись. Неужели, его жертва напрасна?
— Мне не нужны жертвы, Томáс. Я не приемлю эту жертвенность и драматизм, которые вы все так обожаете. Я считаю решение Стана необдуманным, но понимаю его. Там остался его отец. Его семья. А он тоже знает, что такое терять близких и пережить их. Он знает. Он бы меня понял.
— Я бы тоже тебя понял, если бы ты была вампиром, Флорина. Но у тебя нет сил. Неужели, тебе безразлично, на что ты себя обречёшь? Думаешь, они оставят тебя в живых?
— Меня это не волнует. Я согласна обменять свою жизнь на их. Согласна.
— Я не согласен. Это эгоистично, Флорина, думать только о своих желаниях. Ты ни разу не спросила о моих. Ты постоянно сомневаешься во мне. Ты даже не рассматривала меня на место своего чёртового супруга.
— Да ты издеваешься, Томáс. Ты серьёзно сейчас хочешь поговорить об этом? — раздражённо спрашиваю, закатывая глаза.
— Хочу. Что случилось? Ты изменилась ещё утром. Ты оттолкнула меня. Что случилось? Что изменилось в тебе, Флорина?
— Ничего. Я просто поняла, насколько опрометчиво мы с тобой поступили. И я убедилась в том, что вся эта чертовщина с возлюбленными — ложь. Я не люблю тебя. Ты не любишь меня. Это просто зов крови, а она реагирует на многих. Моя кровь требует спасти Стана и забыть тебя. Ты это хотел услышать? Ты этого ждал?
Взгляд Томáса темнеет от злости.
— Явно не это, но другого у меня нет для тебя, Томáс. Мне жаль, что мы сами себя одурачили. Жаль, слышишь? Это не твоя война, а моя. Поэтому прошу тебя, помоги мне, отнеси меня домой, а потом уходи. Я не хочу, чтобы ты пострадал. Мне Стана с его выходками по горло хватает.
— Он тебе так дорог? — с горечью в голосе спрашивает Томáс.
— Он мне дорог. Он мой друг. Ближе него у меня никого нет и никогда не было. Даже ты не так близок мне, как он.
Томáс отворачивается, и его плечи поникают. Мне так больно говорить ему об этом. А что я должна сказать? Что он важен для меня? Что я глупая дурочка, которая хочет быть с ним? Ему это не нужно. Он не хочет меня. Я слишком часто встречала отказы, чтобы надеяться на лучшее. Стан никогда не отказывался от меня. И я выберу тот путь, который знаю, чтобы не было так больно, как раньше.
— Если я пойду туда и достану тебе твоего Стана живым, ты будешь счастлива? — резко спрашивает Томáс.
Что?
— Ответь мне. Если я приведу его тебе живым, ты будешь счастлива? У тебя будет смысл жить? Ты вернёшь своё обличие? — Томáс наступает на меня, а мне приходится отойти назад.
— Там их много…
— Ответь на мой чёртов вопрос. Он нужен тебе или нет? Ты будешь счастлива с ним? — рычит Томáс.
Прижимаюсь спиной к стволу дерева и сглатываю.
— Я не буду счастлива, если тебя убьют. Я…
— Ответь на мой грёбаный вопрос, Флорина, и не морочь мне голову. Ты уже с этим прекрасно справилась. Ты убедила меня в том, что мы пара. Что я твой, а теперь оказывается, что Стан твой. Так я спрашиваю, ты будешь счастлива, если я приведу тебе его живым? — шипит он.
Его лицо так близко. Глаза горят яростью и обидой. Его губы в сантиметре от моих. Моё тело потряхивает из-за напряжения. Потерять одного, чтобы спасти другого. Я никогда не смогу сделать выбор. Никогда.
— Я не буду торговаться с тобой, Томáс. Это нечестно. Ты не можешь так поступать со мной.
— Это цена, которую я требую взамен. Ответь на мой вопрос. Если да, то я отнесу тебя туда и выведу оттуда Стана. Если нет, то я заберу тебя с собой, и если будет нужно, прикую к кровати, запру, посажу в темницу, пока ты не примешь меня.
— Но зачем? Зачем я тебе?
— Я задаю вопросы. Ответь на мой вопрос, Флорина. Да или нет? Ты будешь счастлива, если я выполню свою часть сделки?
Это жестоко. Очень жестоко.
— Да, — выдыхаю я.
Глаза Томáса угасают, словно он моментально умер внутри. И это ужасно видеть. Ужасно, но он дал очень жестокий выбор мне.
— Томáс, — тянусь ладонью к его лицу, но он дёргается назад.
— Ты, и правда, сделала выбор. Я сделал свой, — мрачно произносит он.
Я жду, что он скажет что-то ещё и позволит мне понять мотивы его поступков, ведь всё это разнится с его словами. Но Томáс рывком обхватывает меня за талию и прыгает на дерево. Я взвизгиваю, обхватывая его шею. Мне не страшно, я лишь смотрю на него. Такого сурового, одинокого и разбитого. Да что с ним не так? Откуда у него такие невероятные страхи быть с кем-то рядом? Вероятно, оттуда же, откуда и мои. Из прошлого. Из хренового прошлого.
Томáс останавливается и грубо отталкивает меня от себя. Я оборачиваюсь и вижу замок, внутри которого горит свет, и так тихо. Не слышно никакого шума. Ничего. Даже выстрелов не слышно. Может быть, Стану удалось убить их? Нет, я даже сама в это не верю.
— Они проиграли, — печально шепчу я.
— Я чувствую вонь шерсти, грязи и блох. Фу, это мерзость. Слышу предупреждающее рычание и разговоры. Но слишком слабо, чтобы понять то, о чём говорят. Мы далеко от них. Кровь. Много крови, — сухо перечисляет Томáс.
— Мы можем войти через туннель, как и вышли. Стан точно закрыл его. Таким образом…
— Нет. Там оборотни, — Томáс показывает взглядом вдаль, но я ничего не вижу.
— Они охраняют проход? — ужасаюсь я.
— Да. И не один. Я чувствую их. Они стоят по периметру.
— Но откуда они узнали о туннелях?
— Они могли поймать Стана именно там, или когда он вернулся в замок. Вариантов много, те же предатели. Ничего. Значит, Стан где-то там. Я не чувствую его крови среди мёртвых.