Дом неистовых клятв

Я так крепко сжимаю руку в кулак, что мой поврежденный палец как будто пронзают копья.

«Хватит ныть», — отчитываю я сама себя. «У меня есть магия. Магия, которая позволяет мне проходить сквозь стены! Если это может делать Юстус, то и я смогу».

Бросив взгляд себе за спину и убедившись, что Като и эльфы заняты, я врезаюсь ногтем в основание раны и пускаю кровь, после чего прижимаю кончик пальца к гладкой поверхности миски с мыльной водой и медленно воспроизвожу символ замкá.

Раздается грохот стекла, и мой пульс ускоряется. Я уже готова бросить тряпку на медную миску, чтобы стереть следы своего обмана, как вдруг мой указательный, средний и безымянный пальцы проходят сквозь металл.

Раскрыв рот, я смотрю на свою руку, завороженная тем, что моя плоть торчит из твёрдой поверхности. О, боги! Сработало. Это, чёрт побери, сработало!

Моя грудь нагревается от переполняющих меня эмоций. Всю свою жизнь я мечтала об этом моменте. И хотя я ничего бы так не хотела, как разделить его со своей семьёй, друзьями и Лором, улыбка расцветает на моём лице.

Отчаяние, которое поглотило меня минуту назад, исчезает, точно роса под палящим солнцем.

Я обладаю неисчерпаемым источником силы! Которой я могу управлять.

Краем глаза я замечаю движение. Като направляется в мою сторону. Я резко отдёргиваю свободную руку от миски с водой, после чего вытираю её о грязное полотенце.

Несмотря на то, что моё отражение в воде расплывается, я замечаю новую искру в своих фиолетовых глазах.

Я буду свободна.

Как только Юстус откроет эту дверь, независимо от того, разрешит ли он мне подняться на поверхность или нет, я найду путь к той стене, сквозь которую он прошёл, и нарисую себе путь к свободе.

— У тебя кровь, — Като проводит рукой по своей нижней челюсти. — Вот здесь.

Я вытираю участок кожи, на который он указал, а затем решаю заняться шёлком. Ручной труд заставляет время идти быстрее и позволяет мне подумать о том, почему мой знак не сработал в первый раз. Потому что мой символ был неправильным, или потому что за стеной не было воздушного кармана, в который можно было проникнуть?

Я всё еще думаю об этом, когда Като опускает мой матрас из клетки и приглушает огонь, горящий в канделябрах. Но затем я начинаю думать о чём-то совершенно другом. Сколько нужно времени, чтобы избавиться от тела?

— Като?

— Да, Фэллон?

— Насколько далеко роща Росси от того места, где мы находимся?

Тишина.

Ну, до чего упрямый мужчина…

— Что если Юстус не вернётся? — спрашиваю я его, изучая стеллажи, на которые я могла бы забраться.

Но что если мы находимся так глубоко под землей, что я не смогу пройти сквозь потолок?

— Он вернётся. Здесь его жена. Его внучка. Его король. Он вернётся.

Дело во мне, или Като пытается убедить самого себя?

Неожиданно мой пульс забрасывает адреналин мне в вены. Адреналин и надежду. Лор говорил, что его вороны кружат по всему королевству.

Что если один из них найдёт Юстуса?

ГЛАВА 25

Что-то слегка касается моего тела по всей длине, начинает щекотать мои бёдра, после чего опускается в ложбинку на таллии и поднимается по грудной клетке.

«Ты оставила меня…»

Моё сердце замирает.

«Лор?»

Он снова проходится ногтями по всему моему телу, после чего накрывает ладонью моё бедро.

«Ты не должна была меня оставлять».

Я пытаюсь открыть глаза, но как будто не могу поднять веки. Мои ресницы словно намазаны медом. Я хочу поднять руку и вытереть их, но мои руки, как и ресницы, не двигаются.

«Почему я не могу пошевелиться? Почему я не могу тебя видеть?»

«Пообещай мне, что ты навсегда сохранишь меня в своём сердце».

«Ты — моя пара, Лор. Ты был в моём сердце еще до того, как оказался внутри моего тела».

Мои вдохи вырываются из меня резкими толчками и отдаются болью в груди.

«Почему мы сейчас разговариваем? Данте мёртв? Я его убила?»

Он проводит мягкими точно шёлк пальцами по моей щеке, после чего обводит ими моё лицо.

«Нет, птичка. Его убил я».

Но… Нет. Это невозможно. Я пытаюсь перевернуться на спину, но моё тело не двигается.

«Бронвен сказала, что так ты потеряешь свою человечность».

«Животные тоже способны любить, моя маленькая птичка».

Я это знаю, но…

«Почему ты так говоришь?»

«Расправь крылья и найди меня там, где облака заходят за горизонт, а звёзды светят ярче всего. Небо, как и моё королевство, принадлежит тебе».

«Мне? Что? Лор, я ничего не понимаю. Мы поженились, пока я была без сознания?»

Его холодное дыхание обдает мои щёки, после чего исчезает, точно гонимый ветром туман.

«Не забывай меня».

«Лор?»

Ничего.

«Лор?!» — моё горло начинает гореть, а глаза слезиться. Я выкрикиваю его имя снова и снова.

— Фэллон, проснись.

Кто-то сильно меня трясёт, и на этот раз, когда я заставляю свои глаза раскрыться, мои веки сразу же поднимаются.

Като сжимает мои плечи, его руки такие же холодные, как пот, который стекает по моей шее. Я лихорадочно осматриваюсь вокруг, и хотя я ненавижу каждый миллиметр этой темницы, я никогда не была так рада увидеть такое количество обсидиана, потому что это означает, что мой разговор с Лором не мог состояться.

Если только…

— Данте жив?

Глаза Като становятся такими же серыми, как грозовые облака.

— С каких пор ты говоришь на шаббианском?

Я бледнею.

— Я… я не…

— Я, может быть, и не понимаю язык твоей матери, но я знаком с его звучанием.

Неужели я разговаривала на шаббианском во сне? Мерда. Я осматриваюсь, чтобы узнать, кто ещё мог это слышать и обнаруживаю две пары глаз-бусинок, которые уставились на меня.

— Мы должны сообщить королю, — шипит эльф с чёлкой, которая занимает половину его головы.

Ну, хотя бы я получила ответ на вопрос о состоянии Данте. Если он жив, значит, с моей парой всё в порядке. Хвала Котлу, что это был всего лишь кошмар…

— Я сообщу королю, когда он проснётся. А до тех пор никому не разрешается нарушать его покой.

Раздаётся звон металла, и петли на двери стонут, когда Юстус Росси отпирает дверь погреба.

Я и рада, и не рада его видеть, потому что, если он вернулся, это означает, что дозорные Лоркана пока не обнаружили крепость Косты. Мой кошмар ударяет меня по голове, чтобы вбить в неё немного здравого смыла.

А вообще, плевать.

Я безумно рада, что Юстус остался незамеченным, потому что если бы Лор узнал об этой подземной крепости, он бы нашёл способ её осадить и убить всех, кто принимал участие в моём похищении. И хотя я не против убийства большей части своих тюремщиков, я не могу допустить, чтобы он убил Като, Юстуса или Мириам.

— Вы трое, идите немного поспите, — Юстус кивает на моих стражников, а я принимаю сидячее положение.

— Я вас сменю.

Он запускает руки в свои спутанные волосы цвета ржавчины, а затем проводит большими пальцами по фиолетовым мешкам под глазами.

— Вы уверены, генерали? Вы выглядите…

— Идите.

Эльфы не теряют ни секунды.

А вот Като то начинает идти, то останавливается. И прежде, чем переступить порог погреба, он спрашивает:

— Данте всё ещё желает увидеться со мной?

— Нет. Я уверил его, что никто кроме Мириам и лекаря не принимал участия в покушении на его жизнь, поэтому ты чист, Брамбилла.

Когда Като так и не уходит, Юстус выдыхает:

— Ты тупой или глухой?

Но седовласый сержант не двигается с места и не сводит с меня глаз.

— Вы не…

— Говори уже, сергенте.

— Вы же не обидите Фэллон?

— Нет.

У меня на сердце становится легче из-за того, что Като так озабочен. Какой же он хороший человек. Жаль, что он не видит истинного лица Данте.