Страница 33 из 114
— Регио этого не одобрит.
Я хочу сказать Като, чтобы он засунул мнение Регио о моей одежде туда, где не светит солнце, то есть куда угодно в этом подземелье, но сдерживаюсь, так как из-за меня Като может попасть в беду, а это последнее, чего я желаю.
Когда он распускает свои седые волосы, чтобы заново заплести их в косичку, мои мысли заполняет магический знак Юстуса. Несмотря на то, что его едва можно было разглядеть, так как в этом гигантском муравейнике слишком тусклое освещение, я всё ещё помню то, как двигался его палец, а также блеск крови Мириам на чёрном фоне.
Я множество раз прокручиваю это изображение в голове, как вдруг мой желудок начинает урчать.
Этот звук, должно быть, достигает широких ушей Като, потому что он смотрит на мой живот, после чего переводит взгляд на дверь.
— Я попрошу эльфов принести тебе что-нибудь поесть, когда они вернутся. Надеюсь, им удастся просунуть что-нибудь в эту дверь.
Пока он осматривает её, оценивая пространство между прутьями, я поднимаю связанные руки ко рту и надавливаю кончиком пальца на самый острый зуб.
— Что ты делаешь? — вопрос Като заставляет меня убрать руку ото рта.
Я притворяюсь, что выковыриваю что-то из зубов.
— Фто-то зафтряло…
Като требуется секунда, чтобы разобрать мои нечленораздельные слова. Когда это происходит, одна из его бровей низко опускается.
— Правда?
— Не знаю.
Я делаю вид, что провожу языком по зубам.
— У вас тут случайно нет зубной щётки?
— Я спрошу у эльфов, когда они вернутся.
Его взгляд больше не возвращается к двери. Он останавливается на мне.
Несмотря на то, что мне понятно его недоверие, мне немного обидно. Я начинаю слоняться по подвалу размером не больше моего маленького дома в Тарелексо в поисках чего-нибудь острого, чем бы я могла проткнуть палец. Полки из камня такие гладкие, что сверкают точно лужицы масла. Я не нахожу ни одного острого места.
Значит, это будут осколки стекла.
— Не трогай вино, Фэллон.
— Я не собиралась его пить.
Когда он искоса смотрит на меня, я добавляю:
— И не собираюсь бить вас бутылкой по голове.
— Я даже не подумал о втором варианте, но я серьёзно. Ничего не трогай. У меня могут быть неприятности, если из погреба начнут пропадать бутылки.
Поскольку он стоит в другой части помещения, я снимаю с полки пыльную бутылку и смотрю на люсинскую корону, оттиснутую на золотом воске, которым покрыта пробка.
— Это запасы Косты Регио?
Дата розлива, указанная на пожелтевшей отваливающейся этикетке, такая старая, что заставляет меня осмотреть остальные бутылки. Подобные марочные вина можно продать за целое состояние — и не за медяки или серебро, а за золото. Подумать только, когда я врезалась в них своей клеткой, я разбила, по меньшей мере, две дюжины бутылок.
Не то, чтобы меня это заботило, но боги, в этом погребе, наверное, больше богатств, чем во всём подземелье.
— Пожалуйста, поставь бутылку на место, Фэллон.
Я притворяюсь, что ставлю её на полку, но вместо этого роняю её чуть более театрально, чем следовало.
— Упс.
Като на выдохе произносит моё имя и направляется в мою сторону. Но прежде чем он успевает подуть на меня своей магией и поместить в клетку, я приседаю и прокалываю палец острым осколком. Низкое шипение срывается с моих губ.
— Отойди от стекла.
Когда вино начинает булькать и разливаться вокруг моих туфель из золотого атласа, наполняя воздух торфяным запахом пробки, мой друг останавливается и хватается за свой меч.
— Я сказал, отойди от бутылки, Фэллон.
Я поднимаю связанные руки и делаю, как он говорит.
— Уже отхожу. Можете убрать своё оружие.
Но он этого не делает. И это, чёрт побери, доставляет мне больше боли, чем рана на пальце.
— Я никогда на вас не нападу, Като.
Я иду в сторону двери, в сторону чёрного камня, обрамляющего кусок металла, который удерживает меня в этом сыром бункере.
— Куда ты идёшь?
— Решила отойти подальше, чтобы вы не переживали, что я наброшусь на вас, пока вы убираете беспорядок, который я тут устроила.
Он смотрит на дорогие осколки, после чего наконец-то убирает свой меч, присаживается на корточки и собирает кусочки тёмно-коричневого стекла.
Искоса поглядывая на него, я прижимаю палец к камню и рисую круг, который получается у меня слегка кривым. А затем добавляю крест. Удовлетворившись тем, что мой рисунок напоминает знак Юстуса, я закрываю глаза и прикладываю ладонь к камню.
Лор, я иду к тебе.
ГЛАВА 24
Когда после нескольких частых вдохов, я так и не прохожу сквозь дверь, я открываю глаза и произношу серию ругательств. Подождите, может быть, мне надо было произнести какие-то магические слова?
А делал ли это Юстус? Я не помню, чтобы его губы произносили какое-нибудь заклинание, но я была так сосредоточена на символе, что могла это пропустить. Вздохнув, я смотрю себе за спину.
Като всё ещё занят тем, что собирает осколки стекла, поэтому я предпринимаю ещё одну попытку. Моя рука так сильно дрожит, что круг и крест в итоге начинают напоминать значок Венеры, но я всё равно прижимаю к нему руку и…
Ничего.
Ох!
Я уже готова совершить третью попытку, так как три это магическое число и всё такое, как вдруг эльфы залетают внутрь сквозь прутья решётки. Моё сердце подступает к горлу, а сама я разворачиваюсь и прижимаюсь к гладкому камню, после чего поспешно стираю свою неудавшуюся попытку выбраться отсюда. Никогда не думала, что буду рада тому, что на мне надето платье, испачканное таким количеством крови.
— Мы не смогли найти платье, — говорит эльф, несущий миску с мыльной водой размером с него самого.
Как только он замечает меня рядом с дверью, он резко взлетает на несколько сантиметров вверх, и миска, а вместе с ней и кусок мыла, который он принёс, с грохотом падают на каменный пол.
Его друг тоже взлетает повыше, после чего бросает мокрую тряпку рядом с мылом и бронзовой миской. Похоже, они боятся меня, что странно, так как меня никто никогда не боялся. Мне определенно нравится это новое ощущение.
Представляю, как Лор будет мной гордиться. Мысль о моей паре заставляет моё сердце начать колотиться сильнее, и его резкие удары теперь отдают мне в рёбра. Я ничего так не хочу, как вернуться домой.
— Раз уж у вас есть крылья, уберите весь мусор, который оставила наша королева, на самые верхние полки.
Като кивает на стекло, которое собрано в такую аккуратную кучку, что напоминает модную вазу.
— Наша королева?
Один из эльфов приподнимает густую светлую бровь, которая исчезает за его короткой чёлкой.
— Да. Королева. И лучше бы тебе не забывать про её титул, Дирк.
Когда Дирк ещё выше приподнимает бровь, его друг, волосы которого забраны в хвост, опускается ниже и хватает осколок стекла. Он поднимает осколок наверх, сгибаясь под его весом. А я начинаю царапать ногтем подушечку указательного пальца, чтобы рана не затянулась. Я не сдамся.
Я подхожу к тряпке и мылу, и поднимаю их, а затем хватаю бронзовую миску. Переместившись в сторону одой из стен, я начинаю вытирать ключицы. Я, вероятно, размазываю кровь ещё больше, но, по крайней мере, она смоется водой вместе с запахом.
Пока я омываю свою кожу, мне удаётся изучить своё отражение в миске. Несмотря на то, что она сделана из тёмной меди, от меня не укрывается нездоровая бледность моей кожи. О, как бы мне хотелось снова выйти на воздух… По возвращению домой, я заберусь на каменные башни Небесного королевства и буду запекать там своё тело в течение нескольких дней. Я уже вижу, как буду сидеть между Сибиллой и Фибусом, поглощая небесное вино кубками и сплетничая о воронах, шаббианцах и фейри.
Я никогда не была поклонницей сплетен, но неожиданно жажду этого, как пчела жаждет пыльцы. Я хочу разговаривать о простых вещах и смеяться до боли в груди. Я хочу до отвала наесться горных ягод и того сыра, приправленного солью и травами, который Коннор подаёт в «Небесной таверне».