Страница 31 из 245
Вот только я не знала, чем все это обернется. Они хотели, чтобы я родила ребенка от раба и выдала его за ребенка своего мужа!
Внутренняя дверь скрипнула, но у меня не хватило сил даже повернуться. Рыдания душили, слезы лились рекой, а я все еще цеплялась за свое спасительное «нет», повторяя его тысячи раз кряду…
— Брачная ночь прошла до обидного быстро? — услышала я над собой насмешливый голос.
Я отчаянно замотала головой, прогоняя возникшее перед глазами улыбающееся лицо Кима.
— Нет, нет, этого не может быть!
— Не совпали размеры? — ехидный смешок раздался совсем близко надо мной.
Я закрыла лицо руками и зарыдала еще громче. Пусть смеется над моим позором. Пусть все они потешаются над тем, что моя жизнь рухнула в пропасть. Я старалась всем угодить, быть хорошей невесткой, женой, заботилась о рабах… И вот к чему пришла! К обману, к бесчестью, к поруганию собственным мужем! И теперь сижу, униженная, на полу, в присутствии собственного раба, который тоже не упустил возможности посмеяться!
Смешки больше не повторялись, и я ощутила, как в плечо упирается что-то теплое. Джай присел рядом и обхватил мои запястья, отводя ладони от заплаканного лица. Он уже не ухмылялся и едва заметно хмурил брови, пытаясь заглянуть мне в глаза.
— Он обидел тебя? Твой муж.
Меня замутило. Я попробовала отвернуться, но Джай схватил мое лицо за подбородок и развернул к себе, вынуждая смотреть на него.
— Говори! Ты моя хозяйка. Прикажешь — пойду и сверну ему шею.
Подобная нелепость ошеломила бы меня в иное время, но теперь я, кажется, утратила способность удивляться. Вместо этого я нервно рассмеялась сквозь слезы.
— Глупый! Что ты говоришь? Убьешь его — и тебя убьют мучительной смертью.
— Плевать. Мучительная смерть мне грозила и так, придет с отсрочкой. Зато ты не будешь мучиться с жестоким чудовищем, — с абсолютной серьезностью сказал Джай.
— Он не жестокий, — я качнула головой, утирая нос. Теплые руки Джая на моем лице почему-то немного успокаивали. — Просто… просто…
Я закусила губу, понимая, что никому во всем мире не смогу рассказать о своем позоре.
— Да ладно тебе, — неуверенно хмыкнул Джай, — в первый раз всегда бывает больно. Зато потом, когда распробуешь, может даже понравиться.
— Помолчи, — я скривилась и оттолкнула его руку, — ты ничего не знаешь.
— Чего я там могу не знать? — он опять ухмыльнулся, но уже не так язвительно, как прежде. — Разве что у парня в штанах два члена.
— О-о-о… — завыла я.
Грубая шутка заставила меня в полной мере осознать всю кошмарность своего положения. Я вновь закрыла лицо руками и уткнулась лбом в колени.
— Было б чего убиваться, — проворчал Джай, и в следующий миг сильные руки приподняли меня над полом. — Не думаю, что на севере это делают как-то иначе.
Только теперь до меня дошло, что мы оба говорим на моем родном языке! От удивления я даже позабыла о своем горе, и, когда Джай опустил меня на кровать, посмотрела прямо на него:
— Ты говоришь на северном!
— Да, — подтвердил он, и его лицо неуловимо напряглось.
— Значит, ты из Аверленда?
После некоторых колебаний он все же ответил:
— Да.
— Но… как такое могло случиться? — мысли путались в голове, никак не желая связываться в единую нить. — Разве саллидианцы имеют право брать в рабство северян?! Ведь это прямое нарушение мирного договора!
— Плевать им всем на условия, — губы Джая горько искривились. — Для нашей страны мы все умерли.
— Вы все? То есть как? Среди рабов есть и другие северяне?!
— С какой луны ты свалилась, девочка? — невесело ухмыльнулся он. — Неужели до сих пор веришь в сказки?
— Но как это произошло?
Его плечи заметно напряглись, а взгляд стал колючим, как прежде.
— На войне всякое случается.
— Так ты воевал?
— Воевал, — он нехотя повел плечом, — но проиграл.
— Давно?
— Неважно, — он отвел глаза. — Целую жизнь назад.
Я замолчала и тоже опустила взгляд, осмысливая услышанное. Слишком много потрясений для одного дня!
— Почему ты мне сразу не сказал?
— Зачем? — равнодушно спросил он. — Что бы это изменило?
— Изменило бы. Ты ведь сразу понял, что я северянка, да?
— Еще когда ты с воплями выскочила на Арену, — он снова хмыкнул. — Никто из местных такое бы не исполнил. Да и по виду ты… — он критически осмотрел меня и утер пальцем катящуюся по щеке слезу, — явно не южных кровей.
— Я же спрашивала тебя, откуда ты родом! Я ведь хотела отпустить тебя на свободу! С самого начала! Только подлечить немного… А ты грубил мне, и я… до поры решила ничего не говорить.
Я обиженно поджала губы, а Джай, казалось, перестал дышать.
— Это правда? — спросил он тихо.
— Правда, — подтвердила я, понимая серьезность момента. — Ты можешь уйти отсюда прямо сейчас.
— Сейчас не могу, — он все еще косился на меня с недоверием. — За твоей дверью дежурят бравые ребята. А поместье ночью надежно охраняется.
— Тогда уходи рано утром. Я выведу тебя сама. Скажу, что иду прогуляться, и возьму с собой телохранителя. Мне не посмеют препятствовать, — я воинственно повела плечом.
Он молчал, вероятно, обдумывая, верить мне или нет. И я призналась ему, чтобы развеять его сомнения:
— Сегодня я хотела отпустить рабыню, которую купила. А она отказалась уходить.
— Дура, — безразлично бросил Джай.
Я шмыгнула носом и уткнулась подбородком в согнутые колени. Край незастегнутого халата сполз, предательски обнажая ногу, и я поспешила подтянуть скользкую ткань, смутившись донельзя. Но Джай, похоже, не заметил моей неловкости: его целиком поглотили другие мысли.
— Иди спать, — тихо сказала я, чтобы развеять повисшее между нами молчание. — У тебя завтра важный день.
Джай рассеянно скользнул по мне взглядом, повернулся и молча ушел в свою комнату, оставив меня одну.
Ее легко потерять и трудно найти,
Но кто родился свободным — не ценит ее,
Закрывая глаза на свое же вранье.
Боли, страх, унижения и плач —
Пережили не все, но кто здесь палач,
Что смеется, лишая жизни людей,
Собирая их души, словно трофеи?
Сталкер, Гимн Свободы
Весь день приходится сидеть взаперти — им не до меня. Увы, мои ожидания не оправдались: засов на двери девчонка Сай задвинула еще утром, как только забрала пустой поднос после завтрака. Жадно прислушиваюсь к звукам, но до обеда в поместье ничего не происходит: свадебный кортеж укатил в церковь, через окно доносится лишь тихий говор рабов, снующих по саду в последних приготовлениях к празднеству. В комнате госпожи тихо, никто не пытается войти ко мне.
Обед приносят поздно. Сай старается упорхнуть как можно быстрее, едва успеваю отпроситься в уборную. Нарочно задерживаюсь там надолго, зная, что она торопится: вдруг не дождется и уйдет раньше?
Нет, не ушла, только нервно моргнула пушистыми ресницами, явно досадуя на задержку.
— Живот прихватило, — пробую улыбнуться, но она пугается еще больше, отшатывается, словно от удара хлыстом.
Обещаю себе попытаться еще раз.
Поздно вечером приходит другая — новенькая, со шрамом на щеке. Кажется, ее зовут Лей. И — о чудо! — мой трюк с уборной удался: когда я выхожу, рабыни в комнате нет! Я один! В покоях с открытым окном!
Сердце колотится в горле, пока я скручиваю из своей простыни жгут. Теперь надо выбрать момент, когда с этой стороны дома будет меньше людей. Гости уже разошлись: совсем недавно я слышал голоса в коридоре, когда молодых шумно провожали в спальню жениха.
Но едва нужный момент наступает, голоса в саду стихают и я берусь за ручку двери, как наружная дверь резко распахивается, впуская захлебывающуюся рыданиями госпожу.
Сердце с грохотом падает вниз, разбиваясь на мелкие осколки. Какого дьявола ее сюда принесло?! Ей полагается до утра нежиться в объятиях своего красавчика!
Рыдания раздражают до судорог в челюстях. На месте красавчика схватил бы ее за волосы и…