Страница 31 из 93
Больше, больше, больше.
Уоллстрит это видел. Он сказал, что именно это заставило его выбрать меня — даже несмотря на мой интеллект и дар к цифрам.
Для него я был предпринимателем, предвестником и основателем в одном лице.
Потому что во мне не жил человек, который мог бы подчиняться приказам и воплощать их в жизнь, и я не был служащим, который подчинялся бы тому, что сказал ему его командир.
Я был намного большим, чем это.
У меня была цель. Цель, отражающая цель Уоллстрита. Та, которая сделаля нас союзниками.
Он тоже хотел большего.
Фактически, он хотел всего.
И единственный способ получить все — управлять всеми.
А кто всем правил?
Мужчины, создавшие законы.
Чертово правительство.
Глава тринадцатая
Клео
Будет ли он когда-нибудь доволен?
Я бы никогда не призналась в этом вслух, но боялась, что меня ему мало. Я хотела дать ему все. Он уже владел моим сердцем и душой — мне больше нечего было дать. В большинстве случаев этого казалось достаточно. Но были и другие времена. Времена, когда я ловила его, смотрящего на меня с голодом в глазах. Голод, не имеющий ничего общего с похотью или дружбой. Голод, которого я не понимала.
— Клео, четырнадцать лет
— Где ты научился готовить?
Я сидела на мраморной столешнице в майке и трусиках, пока Артур быстро и уверенно двигался по безупречной кухне. Его трусы-боксеры оставляли его ноги обнаженными и соблазнительными — рыжеволосая русалка, набитая на его бедре, дергала своим хвостом при каждом его шаге. Я не могла оторвать глаз от восхитительного зрелища, которое произвели его лохматые взлохмаченные волосы, узкие боксеры и угольная футболка, которую он накинул на свою подтянутую грудь.
Как бы мне ни нравилась его татуировка с русалкой и созвездие Весов, скрытые в белизне волны, я была рада, что его футболка закрывала его татуировку во всю спину с эмблемой «Кинжала с розой», перекрытой «Чистой порочностью». В ней говорилось о двух обязанностях и клятвах. Два предложения и обязательства. Чернила наводили ужасное предчувствие, что Артур несвободен — он связан с другими.
«Он связан со мной, ни с кем другим. Даже если Артур так верен Уоллстриту».
Я не знала, почему, но всякий раз, когда думала об Уоллстрите, то становилась вспыльчивой. Артур немного объяснил, почему он так стойко относился к этому человеку, но мне показалось, что Уоллстрит был самым большим пользователем из всех.
«Я этого не потерплю».
Особенно после всего, что для него сделал Артур.
— Не знаю. Полагаю, самоучка, — ответил Артур, доставая миски и палочки для еды. — Я делаю это не часто. Слишком занят. — Его взгляд потемнел. — И какой смысл готовить, если только на одного?
Бросив на меня легкомысленный взгляд, Арт не смог скрыть намека на жалость к себе.
«Он был таким одиноким».
Перенаправив разговор на более легкие темы, я пошутила:
— Я предполагала, что ты даже воду кипятить не умеешь.
— Почему? —усмехнулся он. — Потому что ты все еще видишь мальчика, который сжег все, чему пыталась научить его мать?
Мой разум наполнился образами Дайан Киллиан, весело смеющейся, когда из ее духовки в тридцатый раз вырывался дым. Артуру не суждено было последовать за ней и стать пекарем. Не с его послужным списком.
Болтая ногами, стуча голыми пятками о глянцевые шкафы, я улыбалась.
— Нет, — предположила я, — из-за причудливой доставки еды. Эти еженедельные меню великолепны, но не совсем подходят для того, чтобы затащить кого-то на кухню.
Взяв ситечко, Арт вылил в него горячую воду и рисовую лапшу и дал воде стечь в раковину.
— Мне больно, что ты так мало веришь в меня, — развернулся Арт, чтобы выложить лапшу в вок, наполненный соевым соусом и другими специями, но споткнулся и вместо этого схватился за стойку.
Сразу же мое сердце забилось быстрее.
— Ты в порядке?
Я ухватилась за мраморный край, готовая броситься и схватить его.
Прошла секунда, прежде чем он двинулся — на этот раз медленнее.
— Я в порядке. Перестань суетиться. Ты сведешь меня с ума.
Размеренными движениями Арт включил газ и бросил теперь блестящую и ароматную рисовую лапшу, а затем положил в кашу лук-шалот и ростки фасоли.
Закусив губу, я не проронила ни слова, поскольку он держался ко мне спиной и готовил. Я не знала, было ли его нежелание встретиться со мной лицом к лицу связано с сотрясением мозга или просто сосредоточением на своем кулинарном шедевре.
В любом случае, я не сводила с него глаз все время, пока он готовил.
Наконец, когда у меня слюнки потекли от аромата экзотического ужина, Артур разделил порции и представил идеальный «Пад Тай».
У меня открылся рот.
— Вау, Арт. Выглядит потрясающе.
— Ой, подожди.
Он направился в кладовую, схватил пачку измельченного арахиса и рассыпал щепотку по горячей лапше.
— Теперь все готово.
Поднеся свою миску к моему носу, Арт сказал:
— Понюхай. Пахнет аутентично?
Я глубоко вдохнула, мгновенно узнав пряное очарование чили и аппетитный аромат чеснока.
— Да. Пахнет точно так же, как «Пад Тай» из местного кафе на вынос.
Артур нахмурился.
— На вынос? Действительно. Тебе никогда не приходилось путешествовать со своей приемной семьей?
— Нет. — Я отвернулась. — Однажды они пытались отвезти меня на Корфу, но я отказалась.
— Почему?
Я вздрогнула, когда вернулись прежняя потерянность и страх перед моим разумом — черной дырой.
— Потому что я боялась пойти куда-нибудь, где, возможно, была раньше. Боялась столкнуться с людьми, которые… — я опустила взгляд на мои шрамы. Их было достаточно.
Артур вздохнул.
— Даже врозь мы все еще переживали одни и те же испытания. Оба по отдельности — просто по-разному.
Мы замолчали, когда я взяла пару палочек для еды, затем соскользнула со столешницы и села за барную стойку. Скользнув на высокие табуреты, мы сидели в ореоле света от трех стеклянных лампочек.
Артур дождался, пока я села и попробовала его невероятное блюдо, прежде чем сказать:
— Итак… скажи мне. Чем ты занималась последние несколько лет?
Я была очарована его умелым использованием палочек для еды и тем, как его горло напрягалось, когда он глотал.
Я рассмеялась, хотя сердце гулко стучало.
— Мы действительно делаем это?
Он нахмурился.
— Что делаем?
— Знакомимся поближе.
Положив палочки для еды, он наморщил лоб.
— Не узнаю тебя получше, Лютик. Я уже знаю твою душу. Она была моей с тех пор, как я тебя увидел. Но я хочу знать, какой у тебя был образ жизни, когда меня там не было. Хочу решить, должен ли злиться на твою приемную семью за то, что она держит твои воспоминания в заложниках, или молча благодарить за то, что они дали тебе лучшую жизнь, чем та, которая была бы у тебя, если бы ты вспомнила.
Боль вернулась в полную силу. Я потерла грудь ладонью.
— Каждый раз, когда ты это делаешь, я чувствую себя ужасно.
— Что делаю?
Наши подшучивания растворились, проявив черное и белое под цветами того места, где мы жили. Мы любили друг друга. Это было неоспоримым. Но там, где наши души помнили и обожали, наши личности эволюционировали из-за обстоятельств, которые нам не под силу.
«Мы чужие».
— Напоминаешь мне, что это я оставила тебя.
Моя кожа вспыхнула от жара.
— Я знаю, что ты не это имел в виду, но мне больно думать, что это была моя вина…
Артур хлопнул ладонями по мрамору.
— Все это не твоя вина, Клео.
Я опустила голову, аппетит пропал, и теперь просто тыкала в лапшу.
«Как это могло случиться снова? Неужели мы не можем ни о чем поговорить, не вспоминая о прошлом и не разрушая наше простое веселье?»