Невидимые знаки

Трап манил так же, как и самолет, который отвезет меня домой.

Домой.

Да, пожалуйста.

— Здравствуйте. — Работница аэропорта взяла мой паспорт, вставив его в считывающее устройство.

В тот момент зазвучала сирена, на экране появились красные коды.

О, господи. Что теперь?

— Все в порядке? — Моя усталость испарилась, заглушенная возрастающей неловкостью.

Я не должна была лететь на этом самолете.

Женщина нахмурилась.

— Здесь сказано, что вам не разрешена посадка на борт. У вас проблема с визой.

Мое сердце перестало биться.

Почему это происходит?

Беспокойство сдавило мое горло. Я хотела схватить ручную кладь и убраться прочь с посадочной зоны. Я хотела прислушаться. Наконец, отдаться предчувствию и паранойе и остаться в Америке, пока судьба не перестанет играть в рулетку с моей жизнью.

— Послушайте, я не знаю, что происходит, но я передумала.

— Подождите, — женщина успокоила мигающие огни и сирену. — Вам не нужна виза. Вы летите в Австралию и у вас австралийский паспорт. Глупая машина. Вы возвращаетесь в родную страну.

Я с трудом сглотнула.

— Все нормально. Если бы вы могли просто вернуть мой багаж...

Она отмахнулась от моего беспокойства.

— Не будьте смешной, дорогая. Это просто глюк. Мы вас зарегистрируем за секунды.

— В чем здесь проблема? — Подошел диспетчер, вытирая свои руки о черные слаксы.

Блондинка пожала плечами.

— Я не уверена. Аппарат сошел с ума.

Я не должна лететь на этом самолете.

Не. Должна. Лететь. На. Этом. Самолете.

Мои руки покрылись гусиной кожей, глаза метались между двумя сотрудниками аэропорта.

— Все в порядке, я могу подождать. Если здесь говорится, что у меня нет визы, я останусь здесь и подожду, пока все выяснится. — Мои ноги порывались сбежать. Взгляд остановился на самолете, трап присоединялся к нему обшивкой как артерия к сердцу. — Если кто-нибудь сможет помочь мне с моим багажом, я с удовольствием подожду следующий рейс.

— Нет, не глупите, — диспетчер вытащил очки в металлической оправе из кармана и показал поверх блондинки. — Это просто сбой. Вот и все. — Его пальцы летали над клавиатурой, вводя коды и команды.

Появилось то же сообщение.

— Посадка не разрешена. Нет визы.

— Вы могли бы стать в сторонку, мэм? — Мужчина махнул рукой в сторону стеклянных окон, недалеко от пешеходного движения. — Когда все пассажиры поднимутся на борт, я сделаю все, чтобы исправить это.

Я не пошевелилась. Я не могла пошевелиться.

Мое сердце упало, колотясь о ребра. Тело превратилось в камень.

Перестань быть смешной, Стел.

Сверхусталость, наконец, накрыла меня, и я начала вдумываться в ситуацию. Не существовало никакой земной причины, почему я не должна была лететь на этом самолете.

Я всегда любила летать. На самом деле, когда окончила школу, я была стюардессой в течение двух лет, прежде чем поняла, что работа с людьми в ограниченном пространстве не лучшая обстановка для моей личности.

Тем не менее, путешествия были невероятными. Авиационная профессия была моим призванием. Я знала, как работают аэропорты. Знала коды. Я знала рабочий слэнг. Я знала, что пилоты и стюардессы делали, чтобы продержаться в ночных рейсах.

Что я не знала, так это то, почему спустя семь недель постоянных перелетов через день, без каких-либо проблем, все проблемы случились сейчас за раз.

Прошло еще одно предупреждение. Я отвернулась.

Диспетчер посмотрел на новую группу.

— Ах, мистер и миссис Эвермор. Вы связаны с госпожой Эвермор каким-либо образом?

Семья с двумя детьми, которую я раньше никогда не видела, посмотрели на меня. Их клетчатые джемперы и соответствующие рюкзаки были бы смешными, даже если бы они не были моими однофамильцами. Каковы были шансы? Были ли мы родственниками, и я об этом не знала?

Мистер Эвермор покачал головой.

— Насколько я знаю, нет.

Мы встретились глазами. Мистер Эвермор был типичным американцем с густой бородой, свободно свисающими волосами и добрыми глазами. Его жена улыбалась, прижимая детей ближе к себе. Мальчик, не старше тринадцати лет, был похож на отца. Младшая румяная девочка зевнула, держа в руках игрушечного котенка.

Плоско-Моська.

Образ моего уродливого, но безумно ласкового кота выбил меня из колеи.

По моей спине прошелся холодок ужаса.

Я не могла это объяснить. У меня не было слов, чтобы описать это.

Но я никогда не была настолько напугана чем-то, что можно видеть, слышать или потрогать.

У меня было ощущение, что я больше никогда не увижу моего любимого питомца снова.

Не глупи, Стел.

Диспетчер откашлялся, рассеивая мои страхи, возвращаясь к моей проблемной брони.

— Не волнуйтесь. Это всего лишь немного странно, что есть более чем одна семья Эвермор на этом самолете, и вы не родственники.

Еще один странный знак.

Еще одна тайная ошибка.

Я не хочу садиться на этот самолет.

Я молчала, пока Эвермор засмеялись, забрали свои паспорта и пошли по трапу.

Еще один порыв страха взобрался по моей спине.

Соберись.

Они ни о чем не беспокоятся. У них есть дети, которых нужно защищать. Инстинкты работали сами за себя. Ничего не должно было случиться.

Ущипнув себя, я вернулась в реальность и оттолкнула подальше неуверенность в полете.

Посмотрев вверх, мой взгляд упал на мужчину с сексуальными темными волосами и с самыми яркими голубыми глазами, которые я когда-либо видела.

Он в спешке подбежал прямо к стойке в помятой одежде и с неаккуратно упакованной сумкой и отдал свой посадочный талон.

Блондинка за стойкой моргнула, глазея на его гладковыбритый подбородок, его рост и хорошо сформированные бицепсы. Он выглядел как человек, занимающийся тяжелым трудом, в то время как его очки в черной оправе придавали ему интеллектуально-загадочный вид.

Мой авторский мозг перевозбудился, сочиняя ему песни о плотнике или о патрульном дикой природы. Его взгляд светился солнцем, дикость исходила от его безупречной кожи. Я никогда не видела человека так банально одетого в потрепанные Гэлнсы, серую футболку и очки, но каким-то образом до сих пор выглядящего дерзко диким.

С его посадочным талоном не было никаких проблем.

Мы встретились взглядами.

Он остановился, его губы растянулись в слабую улыбку. Искра заинтересованности промелькнула между нами. Мой рот растянулся в ответной улыбке, против моей воли, плавясь от его внимания.

Кто он?

Солнечный свет, отражаясь от его очков, ослепил меня на мгновение.

— Желаю хорошего полета, мистер Оук. — Блондинка вернула ему паспорт.

Связь между нами исчезла, как только он забрал свой паспорт из ее рук и забросил свою сумку на плечо.

— Всего доброго.

У него есть акцент. Судя по звучанию, английский. Прежде чем мое воображение разыгралось, он исчез, поднимаясь по воздушному трапу.

Секунду спустя диспетчер захлопал в ладоши.

— Ура. Все сделано. — Отдав мне новый посадочный талон, он усмехнулся: — Все в порядке, миссис Эвермор. Вы можете пройти на борт. Извините за задержку.

Принимая документы, я поставила одну ногу перед другой.

Я проигнорировала все предупреждающие звонки в моей крови.

Я последовала за семьей Эвермор, привлекательным мистером Оук и добровольно отдала свою жизнь судьбе.

Я списала мой страх на переработку и стресс.

Убедила себя, что несчастья случаются с другими людьми, жизнь не посылает сообщений тем, кто должен умереть.

Я не слушала.

Не обратила внимания на знаки.

Я села на самолет.

Я НЕНАВИДЕЛ ЛЕТАТЬ.

Единственная причина, почему я согласился лететь через половину проклятого мира, это то, что я завершил свое обучение с одним из лучших строителей в стиле архитектуры, в котором хотел бы специализироваться.