Поступление

- Это почему же?

Чернильница снова сдвинулась к тёмному эльфу.

- Потому что так называемая сумасшедшая лер Свон, я проверил по абонементу библиотеки, первая за четырнадцать лет взяла для изучения устав и локальные акты академии. Причём да, тот самый тоже. Вывешенными для всеобщего обозрения правилами она не удовольствовалась.

С этими словами Найтэ снова отодвинул от себя чернильницу, и она уже осталась стоять там, где стояла. Олаф фон Дали оторопел так, что даже рот приоткрыл.

- Постойте. Вы хотите сказать, что ей известно про… - толстячок выразительно уставился на собеседника.

- Судя по всему, да. Она знает, что если решение об отчислении принимает руководство, то любой студент автоматически получает право подать по этому поводу претензию и не куда-то там, а прямо в Ковен. А уж когда Ковен исполнит обязательство и пригласит для разбирательства независимую комиссию, созданную из руководящего состава прочих магических академий, то неприятности будут не только у вас, но и у лица, некий документ написавшего. Алсмогская академия с удовольствием использует шанс обвинить своих основных конкурентов в предвзятости и нарушении закона.

На всякий случай, Найтэ отодвинул от себя даже чистый лист.

- Так что ж вы раньше молчали какую гадюку мы пригрели на своей груди! – вдруг воскликнул Олаф фон Дали и даже ударил кулаком по столу от злости.

- Не видел необходимости.

- Что?!

- Хм, ну мы же с вами пришли к мнению, что лер Свон должна покинуть академию по собственной воле. Вопрос с лером Грумбергом тоже решён. То, что сейчас происходит, лишь следствие прошлых распрей. Вам самому известно, что последние три недели он никак не участвует в нынешнем безобразии. Сработало то, что помимо разъяснительной беседы я зачитал ему выдержку из документа, в котором говорится как именно должно проходить расследование по выявлению причины смерти любого из студентов. Стоило ему осознать, что тех лиц, которых мы будем обязаны привлечь к следствию, лучше не беспокоить, он наконец-то остыл.

- Я ни за что не поверю, что это его успокоило, - скептически покачал головой Олаф фон Дали.

- Его успокоило, что в исключении лер Свон из числа слушателей заинтересовано само руководство академии. А там, когда все нынешние права она утратит, ему будет несложно объяснить сей особе, насколько неправильно ранее она поступала. Лер Грумберг верно рассудил, что не стоит, чтобы я из-за чистой ерунды был вынужден беспокоить его отца. Тут всего-то надо подождать до конца зимней сессии. Максимум.

- Ну да, - подумав согласился Олаф фон Дали, как в дверь постучали. – Что случилось?

- Прошу прощение, вам снова жалоба на лер Свон.

- Идите отсюда, Вильям. И чтоб глаза мои этих жалоб больше не видели!

***

Первыми защищали свою самую первую курсовую целители. Затем настала очередь факультета Земной и Воздушной Стихии, и только потом наступил день для прочих студентов. Однако, чем ближе становился назначенный час, тем бледнее выглядела Мила. И не только потому, что регулярное голодание редко приводит к цветущему виду.

«Я не сдам. Меня завалят. Мне просто-напросто не дадут защитить эту работу!» - осознавала она и не только она, так как с насмешкой в глазах посматривать на неё стали всё чаще.

- Дикарка.

- Тварь.

Эти слова сопровождали её повсюду, но Мила не жаловалась. У неё были друзья. Пусть всего двое, зато она знала - остальные люди ничего не стоят. Ничегошеньки! И поэтому нечего обращать на них внимание.

- Итак, - начал пояснение преподаватель, - когда вас вызовут, вы встанете за кафедру и кратко представите свою работу. Затем комиссия задаст вопросы, а ваша задача будет на них ответить. Оценка будет ставиться исходя из того, насколько грамотно вы всё это сделаете.

Нервничающие студенты уже не могли говорить. У многих зуб на зуб не попадал от волнения, а потому все они просто кивнули. Кивнула и Мила. Правда, предварительно она с тревогой посмотрела на Питрина. Бедолага всю неделю кряду пытался запомнить то, что от него требовал вызубрить назубок Саймон.

- Пойдём по алфавиту. Первым свою работу идёт защищать лер Андерс.

Конечно, бедного лера Андерса слушали все. Последующих человек пять тоже. Также, внимания удостоился лер Грумберг, но только потому, что все принялись косо посматривать то на него, то на Милу. Но затем поток схожих с друг другом фраз перестал восприниматься. Выступления, в целом, были похожи и скучны до смерти. Однако, чем ближе по списку становилась буква «С», тем больше нарастало некое тревожное ожидание. Вот к комиссии присоединились два декана: Саймон Каттильский и Найтэ Аллиэр. Затем появился декан факультета Огненной Стихии Ричард Флай, а за ним даже ректор.

- Лер Свон, ваша очередь, - едва ректор устроился во главе комиссии, провозгласил профессор Фолтон.

- Как? – опешила Мила. – Но ещё передо мной по списку студенты есть.

- Ваша очередь.

- Дык как её, если я ток начал представлять свою работу? – искренне огорчился стоящий за кафедрой студент, коим по иронии судьбы оказался Питрин Пипа.

- У комиссии достаточно опыта, чтобы даже по тому, что есть, по достоинству оценить вашу курсовую, - миролюбиво ответил Саймон Каттильский. - У вас зачёт. Идите‑идите, лер Пипа, вы большой молодец.

Другой студент на месте Питрина Пипы уже бы радостно бежал вприпрыжку, но крестьянин, столько времени потративший на заучивание непонятной для него тарабарщины, с недовольным видом покинул кафедру так, будто ему не дали донести до мира нечто нетривиальное, а не «Особенности построения заклинаний в доантарную эпоху».

- Итак, лер Свон, мы вас ждём.

В голосе декана факультета Водной Стихии звучала насмешка, но Милу она только подзадорила. Молодая женщина решительно взяла в руки папку с курсовой и лист с намётками будущей речи. Папку она, естественно, передала комиссии. Лист с планом положила на кафедру перед собой.

- Лер Свон. Я представляю работу по теме «Влияние теорий происхождения магии на современные принципы построения ритуальных кругов». В ходе исследования литературы, мною были выделены следующие теории…

Её слушали, не перебивая, и от этого Миле сделалось по-настоящему жутко. Изредка поглядывая на комиссию, она видела каменные лица, по которым ничего заранее нельзя было узнать. И при этом она отчётливо понимала – что-то руководство академии задумало.

- На этом всё.

- Что же, - скучающе произнёс профессор Аллиэр. – Не могу сказать, что услышал что-то новое для себя, но, в целом, есть неплохие моменты. А вы что скажете, коллеги?

- Глядя на содержание, я не вижу последовательности изложения материала, - прекращая листать курсовую, осуждающе покачал головой профессор Каттильский. – Кроме того, меня интересует, известно ли вам, лер Свон, в чём разница между Кантрийским и Леошерским ритуальным кругом?

- Эм-м, они очень схожи, поэтому относятся к одной категории, - постаралась припомнить Мила то, что им давали на лекции по ритуальным кругам. Увы, преподаватель, делая акцент на предстоящее доскональное изучение каждого круга на старших курсах, выдал тогда сущий минимум.

- Я спрашиваю о различиях. Отчего-то вы упоминаете оба круга, но пример приводите именно на основе именно Кантрийского. Чем он так отличается от Леошерского, что не подошёл вам?

- Для работы не имеет значения, какой круг делать примером, так как принципы построения для каждой категории ритуальных кругов едины, - честно начала пояснять Мила, однако она мгновенно поняла, что такой ответ будет засчитан как провальный. По этой причине ей пришлось как можно скорее выпалить:

- Но…

В ужасе Мила выпучила глаза, так как после этого «но» должно было идти продолжение. И да, так лихорадочно, как в тот момент, Мила ещё не соображала. Нервы её были напряжены до предела, и оттого в голове молодой женщины появилась застарелая, уже порядком позабытая ею боль. Она запульсировала ни с того ни с сего всё сильнее и сильнее.