Поступление

«Вообще-то это я служил эталоном ста баллов», - мог бы язвительно сообщить Найтэ, но не стал и вовсе не по тому, что его брови стремительно поползли вверх.

- Вы хотите сказать, что у неё наивысший балл?

- Нет... О, простите, нет! Просто мои мысли снова перескочили на то, что шкала должна быть переделана, - признался Олаф фон Дали, прежде чем сообщил. – Конечно, у Милы Свон не сто баллов, такого просто-напросто не бывает. Но проверка показала, что её сила в направлении чёрной магии на уровне восьмидесяти семи, а это всего на два балла ниже нежели у Антуана Грумберга. У Антуана Грумберга, в чьём роду из поколения в поколение способности к чёрной магии целенаправленно развиваются.

Найтэ цокнул языком, выражая так то ли своё восхищение, то ли сожаление. По‑хорошему, студента со столь высокими баллами исключать никак не следовало, а потому становилось понятно, отчего Олафа фон Дали способности Милы Свон совсем не обрадовали. Уникальная, талантливая… Да вокруг неё можно было бы создать финансово выгодный ажиотаж, если бы не этот скандал с молодым Грумбергом.

- Это из всего хорошего, что есть. В остальном с ней дела хуже некуда, - помрачнел ректор. – Она коренной житель Оркреста, но уехала оттуда сразу после неудачных родов. Третьих родов, если верить медицинской карте. Ребёнок в очередной раз появился на свет мёртвым и, судя по всему, это навело Милу Свон на мысль, что ей пора прекращать заниматься проституцией.

- Чем-чем прекратить заниматься?

Найтэ сперва показалось, что он ослышался. Не походила наглая девица на продажную девку. Ну вот ни сколечко. Те как-то посмирнее себя вели.

- Проституцией, - повторил сквозь сжатые зубы ректор. – Я предполагаю, что Мила Свон захотела изменить свою жизнь. Во всяком случае, другой причины, отчего она появилась в Вирграде, я не вижу. Но скажу прямо - волка в овечью шкуру не спрячешь и красную метку из её документов не сотрёшь. Поэтому напоминаю, у нас приличное учебное учреждение, а не бордель. Проведите с Милой Свон обстоятельную беседу, что в целях недопущения урона престижу академии мы готовы не допустить слухов об её прошлом. Но и вести себя она должна соответствующе! Если вы заметите, что она водит к себе мужчин, то вы знаете, что делать – сразу направляйте её ко мне на исключение.

- Полагаю, с таким наблюдением лучше справится вахтёр общежития, - подметил Найтэ и уже хотел было озвучить предложение как лучше обставить отстранение Милы Свон от учёбы, как тут…

- Э, нет-нет. И вот оно самое интересное, - с усмешкой опроверг Олаф фон Дали, прежде чем кашлянул. – Интересное, конечно, в кавычках.

Найтэ недобро уставился на своего собеседника. Из-за его выразительного взгляда ректор даже снова кашлянул и только тогда положил к папке с именем Милы Свон ещё две.

- Саймон Сильвер и Питрин Пипа, - прочитал вслух дроу. – Это тоже мои студенты, я помню по спискам.

- Да, это ваши. Они вместе с Милой Свон подали заявку на получение бесплатных комнат от факультета. А так как… ну, как бы вам объяснить? Так как они у вас стоят пустыми уже как тридцать шесть лет, то причины отказать у меня не нашлось.

- Они что, сумасшедшие, раз хотят жить у меня? – искренне возмутился Найтэ.

- Ну я же говорю, вам изумительная группа досталась. Маленькая, но очень интересная.

___________________________________________

от автора:

"Пожалуйста, пишите комментарии. Они подбадривают автора выкладывать продолжение".

Глава 10. Дом, новый дом

Новости окончательно убедили Найтэ во мнении как можно скорее исключить Милу Свон из числа слушателей. Его «маленькая, но очень интересная» группа теперь просто обязана была стать хотя бы на одного студента меньше. Вести разбирательства с нынешним графом Мейнецким тёмному эльфу нисколько не хотелось. Не хотелось ему также, чтобы Мила Свон мелькала у него перед глазами. Найтэ понимал, что, покуда она в академии, ему ни за что не избавится от мыслей, вызывающих в нём столь раздражающие сомнения.

Увы, дроу, как и любому другому древнему существу, хотелось вернуть прежнее, пусть и тягостное, спокойствие. Ведь что ему от предрасположенности некой Милы Свон к чёрной и белой магии, окромя затраченных нервов? Её аура определённо чётко говорила о том, что она человек, а потому… он по‑прежнему последний из своего народа. Последний. А что способности девицы такие необычные, так более чем верно его первое предположение - в природе иногда возникают ошибки.

… И природе от этих ошибок надо помогать избавляться.

Думы обо всём этом вышли неприятно тягостными, и за ними Найтэ сам не заметил, как подошёл к белокаменной дорожке. Она вела прямиком к его обители, странно называющейся «кафедра некромантии».

«Вряд ли какой-либо ещё дроу жил в месте, именуемом «кафедра некромантии», - ощутил новое раздражение Найтэ.

Из-за своего дурного настроения шагал тёмный эльф быстро. Его закутанная в чёрную мантию фигура выглядела чуждой окружающему миру. Солнышко ярко светило на бирюзовом небе, травка зеленела, цветы ароматно пахли, белокаменная дорожка петляла и, казалась, вела не к какой-то там кафедре, а к сказочному дворцу. Поэтому не должен был по ней шагать столь мрачный путник, но… такова была реальность. Найтэ упрямо шагал по дорожке, ибо некуда ему больше было шагать. Академия давно стала его домом, его личным маленьким миром, за пределы которого он не выходил десятилетиями. И когда ты столь собственнически относишься к чему‑то завсегда неприятно, когда кто-то напоминает, что это далеко не так. Найтэ был зол из-за обязанности предоставить часть своего пространства людям. Он чувствовал себя оскорблённым, даже униженным! Невозможность напрямую озвучить категоричный отказ била по его самолюбию. А тут ещё, словно назло, едва Найтэ начал думать об этом, как он обогнул раскидистую яблоньку и ему стали видны трое людей. И личности их у него даже со спины сомнений не вызвали, так видеть их ему не хотелось.

В задумчивости Найтэ замер и осмотрелся. У него имелся вариант стопроцентно избежать встречи со студентами, вот только идти к кафедре напрямик через заросли шиповника, вытянувшегося к этому лету на добрые два метра в высоту, не хотелось. Кроме того, за этим колючим кустарником не менее дикая полянка с сорными колосьями имелась. Протаптывать некую новую тропу и тем совершать подвиг Найтэ нисколько не хотел.

Обгонять троицу тоже выглядело малопривлекательным решением.

«Чтобы людишки решили, что я, последний из дроу, прячусь от них?» - взыграла в нём гордость. Поэтому мгновением позже профессор Аллиэр зашагал по дороге с привычной для себя скоростью. Ну, может немного медленнее нежели обычно он пошёл вперёд. Найтэ хотел, чтобы трое нахалов в какой-то момент оглянулись и, увидев его мрачный силуэт, ощутили липкий страх.

Вот только ничего такого не происходило. Найтэ даже вынужденно кашлянул пару раз, но… это же люди! Они словно вообще от рождения глухие!

Троица шла по белокаменной дорожке в полном молчании. Единственные звуки, что они издавали, были сопение и усталое кряхтение. Ещё иногда бряцал привязанный к котомке котелок Саймона Сильвера – блестящий и начищенный. Питрин Пипа порой шмыгал носом и периодически вздыхал: «Ох-хо-хох, судьбинушка ты моя горемычная». Мила Свон просто беспрерывно шаркала ногами, хотя с чего бы это? Тут непонятно даже что тяжелее: она сама или её тощий заплечный мешок.

Все эти звуки до ужаса раздражали дроу.

«Идут. Пыхтят. Ко мне прутся, а меня самого даже не замечают», - выводило его из себя происходящее. А затем раздался голос Милы Свон, прозвучавший звонким колокольчиком… такой тоненький мерзкий звук.

- Ох, ребят, вы только поглядите!

Мужчины остановились и поглядели, куда им спутница указывает. А указывала она на зарастающее камышом озеро, почти что пруд. Оно располагалось немногим поодаль дорожки и появилось на этом самом месте лет эдак сто пятьдесят назад. Озерцо искусственно соорудили, чтобы было где студентам и преподавателям отдыхать в жаркие дни и попутно хотели использовать его для практических занятий слушателей факультета Водной Стихии. Однако, профессора Найтэ Аллиэра очень быстро начало выводить из себя, что в пяти минутах ходьбы от его кафедры кто-то там беспрерывно радуется жизни. А потому в один летний день «совершенно случайно» произошла некая досадная оплошность одного из студентов, в результате которой вода оказалась отравлена. Основательно отравлена. Выяснилось, что даже магия не способна вернуть экосистему в норму, но, увы, предложение Найтэ засыпать озеро совет деканов не поддержал. Было решено оставить всё как есть, чтобы использовать объект для изучения. Но, само собой, желание изучать мёртвое озеро очень быстро угасло, так как был создан новый водоём. К старому же Найтэ теперь боялся привлекать внимание, ибо природа коварная штука. Наглым образом экобаланс восстанавливался сам собой и на новые попытки его уничтожить отвечал стойким сопротивлением. Вода здесь нынче не несла опасности, хотя новая жизнь в ней так и не зародилась. Найтэ надеялся, что и не зародится. Зря он, что ли, ядовитый камыш вырастил? Раз засыпать озерцо никто не захотел, так пусть само по себе зарастало бы чем‑либо опасненьким.