Страница 14 из 21
– Царь ромеев хорошо знал, что, едва его войско вступит на болгарскую землю, как одна беда встанет за другой. По сей причине хитрый Никифор Фока задумал покорить нашу землю руками князя Святослава. Судя по вашим секирам, вы тоже из племени росов?
– Ты угадал, – кивнул головой Харальд. – Часть моих людей из страны, которой когда-то правил Свендослав.
– Он…он был храбрым витязем. Правда, его использовали ромеи. Такова их излюбленная хитрость: истреблять одно племя посредством другого, вносить смуту, задабривать деньгами, а потом коварно предавать и губить.
Болгарин поведал, что Никифор Фока отправил в Киев богатые дары. Его послы возбудили алчность Святослава описанием сокровищ болгарских царей. Будучи мужем горячим и дерзким, да к тому же отважным и деятельным, Святослав поднял на войну свое племя. Узнав, что войско росов подплывает к Дунаю и готовится к высадке на берег, болгары выставили тридцать тысяч вооруженных мужей. Но росы стремительно выпрыгнули из челнов и устремились вперед. Святослав огнем и мечом прошелся по болгарской земле, действуя с бесчеловечной свирепостью. Взяв с бою Филиппополь, он повелел посадить на кол двадцать тысяч болгар. Замысел коварных ромеев удался, но когда они потребовали, чтобы Святослав удалился с награбленной добычей, то получили надменное послание: «Греки должны заплатить мне большую денежную дань и выкуп за все захваченные мною в ходе войны города и за всех пленных. Если же они не хотят платить, пусть тотчас же покинут Европу и убираются в Азию».
– Достойный ответ! – не сдержал восхищения Харальд.
Многие из болгар перешли на сторону Святослава, надеясь избавиться от гнета Константинополя. К тому же ромеи были ослаблены внутренней смутой. Никифор Фока пал жертвой заговорщиков. Новый самодержец Иоанн Цимисхий пытался запугать Святослава. Он напомнил ему о печальной судьбе его отца Игоря, приплывшего к Царьграду на десяти тысячах челнов, а вернувшегося лишь с десятью лодками. Однако угрозы только рассердили Святослава, и он направил Цимисхию такое послание: «Пусть греческий царь не изнуряет свои силы на путешествие в сию страну – мы сами вскоре разобьем свои шатры у ворот Царьграда». Тогда Иоанн собрал огромное войско и отправился с ним на Истр под охраной огненосных кораблей.
Едва прозвучало упоминание об огненосных кораблях, Харальд удвоил внимание. Между тем болгарин поведал о том, что император Цимисхий двинул войска на Дористол, где находился сам Святослав. Росы встретили их, плотно сомкнув щиты. Завязалась яростная битва. Росы, стяжавшие среди соседних народов славу постоянных победителей в боях, не уступали хорошо вооруженным греческим воинам. На следующий день показались плывущие по Дунаю огненосные корабли. При виде их ромеи несказанно обрадовались, а росов охватил ужас. Ведь все они помнили, как ладейный огонь обратил в пепел корабли князя Игоря. Огненосные суда подстерегали росов со всех сторон, чтобы они не могли ускользнуть в свою землю. Храбро бились росы, но их силы были на исходе. Святослав отрядил послов к императору Иоанну и предложил заключить мир на следующих условиях: росы уступят Дористол и освободят пленных, а греки дадут им возможность спокойно вернуться на родину.
– Ромеи обманули росов, как поступают всегда и со всеми. Да, сами они воздержались от нападения на челны Святослава, зато Цимисхий подкупил печенегов, которые разъезжают в кибитках. Печенеги подкараулили князя на порогах и убили его.
– Мне известна судьба конунга, – кивнул Харальд. – Излишне говорить об этом. Лучше поведай, что ты знаешь об огненосных кораблях? Наверное, они весьма велики? Каким образом они изрыгают смертоносный огонь?
– По размеру огненосные суда почти не отличаются от обычных боевых кораблей. На их палубах есть высокие помосты, кругом коих идет ограда из заостренных жердей. На помостах установлены медные сифоны, извергающие огонь. Кроме того, ромеи используют небольшие ручные сифоны, коими способен управлять один человек. Видишь вдали город на полуострове?
Болгарин показал перстом на город, обнесенный полосатыми стенами. За ними поднимались купола многочисленных церквей и виднелись черепичные крыши домов. С борта морской ладьи полуостров выглядел настоящим островом. По словам Петра, торговый города назывался Мессембрией и был населен греками. Болгарский хан Крум подступил со своей ордой к полосатым стенам, защищавшим греческий город, и приказал подтащить по узкому перешейку метательные орудия. Болгары долго осаждали богатое поселение, зато победа стоила затраченных трудов. Когда Мессембрия сдалась, среди захваченной добычи оказались тридцать шесть медных сифонов вкупе с немалым количество морского огня. Хан нашел людей, показавших, как действует это страшное оружие. Он успешно использовал огонь против своих врагов.
– К сожалению, зелье, коим заправляли сифоны, через некоторое время закончилась, а без него сифоны не действуют. Поэтому болгары сейчас не имеют греческого огня, и греки взяли над нами верх, – посетовал Петр.
– Ты снабдил меня важными сведениями, – признал Харальд. – После этого было бы несправедливо выдать тебя грекам или выбросить в море. Плыви с нами. Думаю, ты мне еще пригодишься в Миклагарде.
Ветер свежел, и морские ладьи весело неслись по волнам. Харальд лежал на носу и обдумывал все, о чем узнал от болгарина. До этой встречи он полагал, что единственный способ завладеть греческим огнем состоит в том, чтобы захватить огненосный корабль. Но болгарин рассказал, что существуют ручные сифоны, которыми может управлять один воин. Пленить одного человека гораздо легче, чем захватить целое судно. Если верить беглецу, огненное оружие не заколдовано и пустить его в ход можно без ворожбы и заклинаний. Впрочем, по словам болгарина, главной силой является зелье, которым заправляют медные сифоны. Харальд понял, что ему прежде всего необходимо раскрыть состав огненного зелья.
Глава 4
Великий город
Харальд Суровый вглядывался в туманную пелену, укрывавшую Стенон – так на северном языке именуется узкий пролив, на берегу которого стоит Миклагард. Греки называют пролив Босфором, или Фосфором от следующего случая. Филипп Македонский, отец Александра Великого, желая овладеть греческий город Византием, долгое время держал его в осаде. Поскольку у него не получилось взять город открытым нападением, он приказал прорыть тайный ход под городскою стеною. Работы шли в тайне, и жители Византия долго ни о чем не подозревали, пока однажды ночью воссиявший свет – фосфорос не указал осажденным на предстоящую опасность, каковую они не замедлили отвратить. Правдив ли этот рассказ или нет – кто знает, однако он был записан царем Константином Багрянородным.
В густом тумане ничего нельзя было различить. Вдруг из белесой мути вырос рыбацкий челн. Грек, возившийся с сетью, издал предостерегающий крик и заработал веслами, спеша отойти подальше от морской ладьи, неожиданно возникшей из тумана.
– Спроси его, в какой стороне Царьград? – велел Харальд болгарину Петру.
Болгарин обратился к рыбаку на греческом языке. Владелец челна указал рукой на туман и громко выкрикнул:
– Истинополин!
– Он не понял тебя, – с досадой заметил Харальд. – Нам нужен великий град греков.
– Так и есть. По-гречески «ис тин полин» означает «в городе». Почти все греки так называют так Константинополь. И неудивительно, ибо для заносчивых ромеев не существует иных городов, кроме их столицы.
Постепенно туман начал рассеиваться. Над морем встало солнце, и его лучи быстро нагрели воздух. Молочная муть поплыла клочьями, и открыла корабль, лениво покачивавшийся на едва ощутимой утренней волне. Это была одна из десяти огненосных хеландий, денно и нощно стороживших греческую столицу. Харальд не знал, как называется выглянувший из тумана корабль, но сразу же догадался о его предназначении. Огромная хеландия имела три мачты. Паруса были спущены и прилежно свернуты. Вдоль высоких, как крепостные стены бортов, шли три яруса отверстий, предназначавшихся для весел. Верхние отверстия были закрыты кожаными заглушками, а весла нижнего яруса опущены в воду. Норманн узрел решетчатый помост на носу корабля и догадался, что там стоит сифон, извергающий пламя. В первых лучах солнца блеснули шлемы воинов, охранявших огнеметательную машину. Туман рассеялся, и за одной хеландией показались еще несколько, покачивавшиеся поодаль. Харальд завороженно смотрел на огненосные корабли и только спустя некоторое время заметил самый большой и самый богатый город на всем белом свете.