Изгнанник

(Я лишь играю роль, чтобы разоблачить шпиона пытающегося навредить моей стране. Я не собираюсь предавать брата, ибо это бесчестие!)

(А разве кланяться ему это почётно? Это ТЫ должен быть КОРОЛЁМ, а не он! Тебя к этому готовили с самого детства, тебя учили управлять и повелевать, манипулировать, выстраивать политику, тактически мыслить, разделять и властвовать. А чему учили его? Он никудышный король и ты это прекрасно знаешь, он слабохарактерный, глупый и наивный, недальновидный, прямолинейный, твой братец развалит всю страну. Отец не хотел бы видеть его на троне. ТОЛЬКО ТЫ ДОСТОИН ЭТОГО!)

– О чём ты разговаривал с человеком из Ошиды?

Застывший в раздумьях Альберион не заметил, как к нему подошёл коренастый немолодой человек в военном мундире. Не многим старше него, он уже обзавёлся блестящей лысиной. Рыжие усы на лице, незаметно переходили в бакенбарды, его небольшие уши были плотно прижаты к голове, а широкий нос, слегка темнее остального лица, был задран так высоко, что сразу становилось понятно: на освобождённого преступника он смотрит с ещё большим презрением, чем все остальные собравшиеся.

– Я рассказывал послу, как живётся в самой суровой тюрьме материка. – Презрительно бросил предатель. Смотря на собеседника абсолютно пустыми глазами, словно глядел сквозь него.

– Так долго? – Его недоверие возросло, казалось он, прямо сейчас вытащит свой меч и воткнёт его в живот мятежнику.

– Ну, так я и пробыл там не мало. – Самодовольная улыбка растянулась по лицу Альбериона.

– Я тебе не верю. – Надменно произнёс лысый мужчина.

– Мне всё равно кому вы верите. Лучше скажите, что вы тут делаете? Неужели начальника королевской стражи стали приглашать на балы? – Падший принц изобразил поддельный интерес. Этим вопросом он просто хотел позлить собеседника. Обсудить с ним он собирался кое-что другое.

– Меня не приглашали, присутствие на балу прямая обязанность королевской стражи. – Мужчина сжал кулаки.

– Короля нужно охранять и на балу?! – Теперь удивление было настоящим.

– Приказ твоего брата. – Презрение в его глазах смешалось с ненавистью.

– А как долго вы убеждали нашего короля не освобождать меня? – Альберион выпрямился, он оказался выше начальника стражи, и подошёл к нему вплотную.

– Тебе его королевское величество рассказал? – Невозмутимо переспросил собеседник, пряча кулаки за спиной.

– Нет, просто за конвой отвечал ты, и не мог не знать, что те двое потеряли родственников из-за меня. А значит, ты надеялся, что за полгода обратного пути в столицу их нервы не выдержат и они меня убьют.

Скулы начальника королевской стражи гневно дёрнулись.

– Не стоит так на них злиться. – Продолжил человек королевских кровей. – Они очень сильно хотели меня убить, но честь не позволила им ослушаться приказа. Я так понимаю, вы их уже разжаловали и отправили чистить конюшни. Или ещё чего похуже.

– Это не твоё дело! – Военный продолжал оставаться хладнокровным.

– Я хочу тебя попросить вернуть их на службу. Ты же понимаешь, что в охране моего брата нужны подобные люди, таких нельзя подкупить или шантажировать, они всегда будут беспрекословно выполнять приказы. Забудь про злость, вспомни о долге. Защита жизни моего брата главное для нас обоих, и эти люди помогут нам в этом. – Брат короля положил руку на плечо начальника королевской стражи.

Тот наклонился, чтобы быть ближе к его лицу, и, сдерживая гнев прошипел:

– Не указывай, что мне делать предатель. – Он сбросил руку и отправился дальше выполнять свои обязанности.

Люди уже почти разошлись. Решив, что с него достаточно церемоний Альберион вознамерился отправиться в свои покои – в ту самую комнату принадлежавшую ему в прошлом. Давно он не спал на чистой мягкой кровати. Даже было интересно, как на это отреагируют кости. Ванной они были очень довольны. Но сладкий сон пришлось отложить, ибо к нему подошёл сам король.

– Брат мой, я снова хочу поговорить с тобой. Это даже к лучшему, что все разбрелись, не будут подслушивать. Давай присядем за стол. – Несмотря на долгий банкет Джермейн был трезв. Он мило улыбался, держа брата за плечо.

Слегка приобнимая друг друга они подошли к столу, возле которого слуги уже поставили два стула. На балах стулья были непредусмотренны, там все должны были стоять, а лучше танцевать. Но светский раут уже завершён и никто бы не счёл моветоном распоряжение короля принести им стулья.

– Ты уж прости, что я так поспешил с балом. Надо было дать тебе больше времени подготовиться, рассказать, что происходит в мире. А уж потом… Мне просто сильно хотелось отпраздновать твоё возвращение, тем более я помню, как ты любишь подобные светские церемонии, вот и получилось что я тебя из омута да на костёр. – Король абсолютно искренне чувствовал вину и переживал за брата, на его лице это читалось.

– Всё хорошо! Мне действительно понравился приём! Таких шикарных церемоний я никогда не видел. Последние двадцать лет так уж точно!

Братья оба громко рассмеялись, резонируя и раскатывая волны, пустой зал многократно усилил их звук. Они чокнулись бокалами вина, осушив те залпом.

– Чего ты хочешь Альберион? – Он всё ещё был дружелюбен, но вопрос прозвучал всё равно как-то резко, будто бросок копья.

– Не совсем понимаю, о чём ты? – Вопрос застал его врасплох.

– Я мог бы даровать тебе землю, много земли, крестьян, слуг, придворных. Приказал бы построить тебе большой дворец, замок, поместье или усадьбу. Женили бы тебя на знатной даме. – Король вновь наполнил их кубки вином, а его чувство вины сменилась состраданием.

– Очень щедрое предложение. – Альберион отпил, задумчиво постукивая пальцами по столу, поглядывая на монарха.

– Я просто хочу, чтобы ты ну хоть немного пожил, как подобает человеку. Ведь как только тебе исполнилось двенадцать отец забрал тебя на войну. И больше мы с матерью тебя не видели, поскольку после окончания одной войны он тут же развязывал другую. В пятнадцать ты поднял своё восстание, что привело к морю сражений и крови. А затем тебя на двадцать один год заперли в темнице. Ты же ведь жизни-то не видел, ничего кроме битв и убийств у тебя не было, и серых стен казематов. – Сострадание смешалось с горечью. Он снова залпом осушил бокал.

– Ты же понимаешь, что человек с моими способностями мог бы легко сбежать из Осора. Но я оставался всё это время там и знаешь почему? – Альберион отставил кубок в сторону, и посмотрел в глаза собеседнику. Тот не придал этому особого значения.

– Этот вопрос всегда тревожил отца. Он был уверен в твоём побеге, даже в конвой назначил самых бесполезных солдат от них и хромой убежал бы. И сильно взбесился, когда те вернулись обратно с докладом об успешном выполнении приказа. Отец тогда весь свой кабинет раскурочил от злости. – Эти воспоминания в голове Джермейна явно были из категории грустных, он сгорбился и поник, извлекая их из своей головы.

– А куда бы я пошёл после побега? Возделывал бы поля в какой-нибудь деревне? Продавал бы целебные травы в городе? Для меня это всё равно, что тюрьма! Только этот дворец является моим домом. Три тысячи лет назад наши предки построили на этом месте свой дом, объединили вокруг себя людей, создали деревню, город, а затем и государство. У нас с тобой нет другого дома. – Невесело подытожил бывший принц.

– Ты совершенно прав. Хочешь остаться здесь, оставайся, я буду этому только рад. Это место действительно твой дом и всегда им будет, хоть ты больше и не носишь нашу фамилию. Прости и за это брат, я хоть и помиловал тебя, но оправдать не могу. – Он досадно улыбнулся.

– Я понимаю. – Безразлично ответил собеседник.

– Вернуть тебе право носить нашу фамилию, означало бы восстановить тебя в первенстве на престол. А я корону отдавать ни кому не намерен, уж больно она мне идёт. Красив я в ней, да и блеснуть теперь могу не только интеллектом.

Они снова громко рассмеялись, веселье было искренним и длилось долго.

– Я слышал, ты ведёшь войну? – Резко прервал смех Альберион.