Страница 3 из 4
– Светлана Петровна, у меня встреча в час, пригласите в кабинет, как придут.
– Как скажете, Ярослав Анатольевич, – ответила секретарь.
«Ну вот и хорошо, пока рабочие чаты в “Слаке” разгребу. Авгиевы конюшни наши», – подумал Ярослав и погрузился в работу.
В тот самый момент, когда парень отвечал на очередное письмо, послышалась возня в холле, которая резко перетекла в его кабинет.
– Добрый день, Анатолий Александрович, – услышал он.
На пороге стояла миниатюрная светловолосая девушка. Она держала толстую пачку листов и одновременно рылась в сумке, пытаясь на ходу что-то вытащить из нее. «Симпатичная, блузка только дурацкая, как у шута», – подумал Ярослав, улыбнулся и пошел знакомиться с девушкой.
– Добрый. Вестрицкий Ярослав Анатольевич, с недавних пор генеральный директор и глава «Авиум», – сказал он, протянув руку.
Незнакомка представилась:
– Василевская Марьяна Владимировна, дизайнер «Студии 21».
В тот самый момент, когда она ответила на его рукопожатие, вложив в его большую ладонь свою миниатюрную ручку, Ярославу показалось, что маленькие пальчики дрогнули, и незнакомка слегла дернулась, успев поднять на него огромные карие глаза.
Наверняка застал ее врасплох, она тут отца ожидала увидеть.
– Сегодня мы с Анатолием Александровичем должны были подписать акт выполненных работ после финального представления проекта. Он заказчик, и мне нужно утрясти с ним все правовые тонкости, – бойко отвечает она мне.
– С ним не получится никак. Обстоятельства непреодолимой силы. Но я уполномочен действовать от его имени, так что все решения по проекту принимаю теперь я. Покажите проект, а там по ходу дела разберемся, что к чему.
Девушка кладет на стол увесистую пачку листов и начинает презентацию. Рассказывает со знанием дела, но, честно говоря, хватило пары визуалок, чтобы понять, что они там с отцом начудачили. А она прям красивая, каюсь, за шутовской кофтой и дурацким пучком не разглядел. Любят дизайнерши одеваться черти как. Еще в универе насмотрелся на эти закидоны, там, кстати, была одна похожая. Тоже миниатюрная блондинка, Мари, Марина… тоже Марьяна кажется. И причем это она и есть… Хм… А юбка у нее классная, обтягивает все что нужно. Судя по ней, под кофтой тоже все должно быть отлично. Интересно, каким парфюмом она пользуется? Какой-нибудь цветочный «Гуччи» или душная «Баккара»?
Мысли сразу перешли в другую плоскость, о работе расхотелось думать примерно совсем, но волшебная фраза «правки», которую Яр помнил еще по универу, быстро вывела его из размышлений.
Надо все переделывать. По глазам вижу, недовольна, но я реально в этом склепе работать не хочу. Отцу бы тут было в самый раз, а меня этот дом культуры тяготит. Ох, и злится же она, но молчит, как партизан. Глаза выдают, красотка. Когда любая кареглазка злится, глаза у них чернеют. Главное, чтобы в меня этот трехтомник «Войны и Мира» не запустила, явно ведь хочет. Но она все же показала мне характер: весьма грациозно оперлась на стол и протянула проект, всем своим видом демонстрируя: вот тебе твои бумажки, Яр, развлекайся. Где там подписать надо? Сейчас я подпишу, и ты, кареглазка, сбежишь, так дело не пойдет.
– Давайте поговорим о том, каким я вижу наш офис, – громко произношу ей, показывая рефренсы помещений, которые накануне отобрал.
«Дух стартапа», – мгновенно улавливает она и с ходу начинает придумывать.
Когда девчонка начинает что-то рассказывать, то я вообще концентрироваться ни на чем не могу. У нее удивительно красивое лицо, очень яркие живые глаза, пухлые губы, кожа как будто светится изнутри, такая фарфоровая кукла, но с характером. Чувствую, она мне еще даст отпор, но так даже интереснее. Заводит больше. Черт, куда меня опять понесло, надо сосредоточиться. И куда я опять ручку швырнул?
Схватившись за ручку как за спасительный круг, я яростно принялся щелкать ею, чтобы отвлечься.
– Я думаю, мы с вами основные вопросы решили. Я, к сожалению, вынуждена завершить нашу встречу, – говорит мне она, первой протягивая руку.
Очень хочется за эту самую руку дернуть ее и прижать к себе, но по глазам вижу – боится, сбегает с поля боя. Надолго у тебя убежать уже не получится, я все равно до тебя доберусь. Осторожно обхватываю ее своей рукой и пожимаю. Прям чувствую, как руку от адреналина колет. Последний раз я такой же кайф ловил, когда двести тридцать по трассе шел. Представляю, что дальше будет…
Марьяна
– Ты чего такая злая? Марь, что случилось? – спросила Карина, которую Василевская встретила в холле офиса.
– Не сейчас, – зло бросила Марьяна, закрыв перед самым носом кабинет. – Он мне весь проект перепорол! Стэндфордский университет ему подавай! – громко и с возмущением заявила Марьяна. – Вот прям в «Сити» и построим, сверху шлепнем ага.
– Какой университет, «Авиум» же медийным холдингом был? Вы там дубу дали оба? – удивилась вошедшая Карина. – Столько с Вестрицким разрабатывали, и ему все нравилось, насколько я понимаю. Так с чего вдруг с места в карьер?
– Тому – да, а этому – нет.
– «Этому» – это какому? Можно как-то конкретизировать?
– «Этому» – это сыну, – сердито бросила в ответ Марьяна и продолжила: – А я весь проект с отцом делала. Он по каким-то причинам отошел от дел. Теперь всем заправляет Вестрицкий Ярослав Анатольевич. И ему он нужен абсолютно другой концепцией, и еще сто девяносто квадратов сверху, которыми они теперь заправляют.
Карина удивленно сложила губы трубочкой и слегка присвистнула:
– Дела… Но знаешь, если посмотреть на все это под другим углом, то у нас уже некоторая часть работы проделана. Обмеры есть, сто девяносто квадратов вообще не проблема докинуть, плюс банкет же не за наш счет, верно?
– Карин, банкет не за наш, а отдуваться нам. Точнее, мне! Завтра нужно снова ехать в офис и подписывать договор. Пока я ехала обратно в офис, они закрыли сумму – остаток перевели, – устало сказала Марьяна и потерла виски.
– Марь, заказчик хочет новый проект, заказчик за это платит. Концепцию поменяем, чертежку обеспечим. Чего ты так взъелась? Договор Яне скинь, она его поправит допником, завтра подпишете. Все ж решаемо, – сказала Карина и продолжила задумчиво: – И как он тебе?
– Как любой дотошный заказчик, – ответила девушка из-за компьютера.
– Да я про внешность.
«Впечатляющая, особенно цвет глаз».
– Ау, – пощелкала пальцами Карина, – разряд, эпинефрин, мы ее теряем.
– Нормальная, – отрезала Марьяна. – Ты права, надо Яну, пусть сегодня внесет все правки, – продолжила девушка и полезла в корпоративный мессенджер.
Карина внимательно посмотрела на нее и, ни слова не говоря, тихо вышла из кабинета. Остаток вечера Марьяна потратила на внесение правок вместе с Яной. К восьми часам вечера свежераспечатанная пачка документов лежала в папке, благоухая типографской краской.
Стоя в пробке на набережной, по пути к дому, она начала вспоминать сегодняшнюю встречу.
«Почему у меня дрожали пальцы? Никогда, никогда такого не было», – посмотрела она на свои руки. Сами собой начали всплывать обрывки встречи, и Марьяна пыталась анализировать свое поведение. Она мысленно злилась на себя и придумывала идеальные ответы вместо тех, что сказала. И чем острее и элегантнее они становились, тем больше она злилась на себя за несовершенство уже произнесенных. И тем более свинцовыми становились ее мысли насчет завтрашней встречи.
«И ведь никого не отправишь вместо себя, я гарант всей сделки», – с досадой думала она.
Насколько же просто было работать с его отцом. Этот подвергнет все сомнению, все перевернет с ног на голову, и ему обстоятельно доказательную базу не подведешь. Он явно упрямый и эгоистичный. Хотя глаза у него и правда потрясающие. Они как будто смотрят в душу и одновременно смеются.
А потом девушка задумалась и поймала себя на мысли, что никогда не прокручивала в голове внешность Вадима. Его черты лица… Она никогда не воспроизводила этот образ в своей голове. Высокий, статный, со светлыми волосами и серыми глазами молодой человек, в общем-то, спокойно мог работать моделью. Такая холодная красота вкупе со спокойным рассудительным характером поначалу привлекла Марьяну. Но внешняя рассудительность и обстоятельность по мере карьерного роста стали больше походить на образ-маску, нежели на реальные человеческие качества. Становясь все более публичным человеком, Вадим уделял большое внимание формированию своего образа. И различить его самого и его образ было все сложнее. Хотя со стороны они казались идеальной парой, особенно родителям, которые ждали помолвки.