Страница 1 из 4
Мария Панова
Не отталкивай, ладно?
Марьяна
– Ты станешь моей женой?
«Знаешь, я в итоге оказалась права. Ты любишь во мне не меня.
Ты хороший человек, Вадим, но тебе нужна не я, тебе нужна Арина, которую ты в той страшной аварии потерял. Я не Арина, я Марьяна. – Девушка печально улыбнулась одними губами: – Я больше не вижу причин держаться друг за друга…» – крутились в Марьяниной голове обрывки вчерашнего диалога с Вадимом – ее молодым человеком. Теперь вне всякого сомнения бывшим молодым человеком.
«А самое интересное, что я вообще не испытываю сожаления и грусти, с родителями, правда, придется объясняться, особенно с мамой, – подумала Марьяна, включая монитор. – Потом, при случае.
Перспектива говорить о том, что она рассталась после нескольких лет отношений, не сильно радовала. Со стороны все выглядело идеально, но что-то ненастоящее, понятное только им самим насквозь пронизывало эти отношения, и Марьяне потребовалось время, чтобы понять, что именно. Наверное, поэтому в свои двадцать шесть девушка не стремилась связать себя узами брака, просто не видела смысла в этом, хотя молодой человек настойчиво предлагал.
– Нам абсолютно нормально вместе, зачем все усложнять этой бумажной бюрократией? Роспись имеет смысл, когда планируют детей, а они пока вне наших планов, мне двадцать шесть, какие дети? – Примерно так, ну, может, в разных вариациях отвечала Марьяна на немое, хотя и очень красноречивое мамино возмущение о свадьбе.
– Володя, ну хотя бы ты вразуми свою дочь! – громко возмущалась Елена Анатольевна.
– Лена, оставь ее в покое, сами разберутся, не маленькие уже, – неизменно отвечал отец…
В холле послышался характерный звук цокающих шпилек, вырвавший девушку из размышлений, – это означало только одно. Карина – ее правая рука и зам – пришла в офис.
Через несколько минут звук усилился. Шпильки явно направлялись в сторону Марьяниного кабинета. Карина просунула голову, тряхнув своей темно-каштановой шевелюрой.
– Дай угадаю, ты и не уходила?
– Уходила, – зевнула Марьяна. – Рано пришла, не спалось.
– Тебе-то, магистр подушки и одеяла? – вытаращила глаза Карина. – Перемен требуют наши сердца, – пропела она. – Ох, чую, грядут перемены.
Эта яркая, шумная девчонка была поразительно прозорлива, когда дело касалось людей. Она совершенно спокойно могла читать человека как открытую книгу: видела страхи, понимала требования и предугадывала желания. Словом, Карина была палочкой-выручалочкой, когда требовалось проявить настоящие чудеса коммуникации с несговорчивыми клиентами, даже самые суровые дядьки почему-то менялись в лице, спустя пятнадцать минут разговора с Кариной. Марьяна была во многом ей благодарна, но сегодня трескотня коллеги почему-то раздражала. Понедельничный сумбур нарастал. В холле слышались звонки, разговоры персонала и работа большого офисного плоттера.
– Слушай, что у нас со «Стройкомом»? Они затягивают подписание или мне кажется? – попыталась сменить тему Марьяна.
– Сегодня поеду к ним с допниками. Дожму, они все за актуальность сметы переживают.
– Они нашли идеальное время для того, чтобы переживать. В текущей ситуации смета будет расти, это же очевидно. Тянуть с реализацией нельзя, – покачала она головой.
– Марьян, я решу с ними вопрос, тендером Костя с командой занимаются, там тоже процесс идет. А вот из «Авиума» звонили, ты бы закрыла с ними вопрос. Мы все отчертили, можно текущую закрывашку подписать.
Марьяна потерла висок.
– Я к ним в час поеду, полностью проект презентую и закроем вопрос. С твоего позволения, можно я проверкой займусь?
– Пф, – изящно взмахнула руками Карина, – уже ушла, громко напевая под нос строчки из Цоя «Перемен, мы ждем перемен».
– Иди уже, революционер.
На аккуратном пустом столе лежала толстая, сшитая между собой свежеотпечатанная пачка листов А3. Самая любимая и восхитительно-волнительная часть проекта – финал. Девушка перелистнула страницу, втянула запах типографской краски и погрузилась в чертежи. Проект был несколько раз перепроверен, сейчас оставалось поставить подпись и представить его клиенту. Красивые визуализации будущего интерьера, чертежи и развертки – все наконец-то было собрано сквозь боль, пот, слезы, «не могу, и все», через что обычно собираются проекты такого уровня в единую экосистему. Изящный дорогой интерьер большого офиса: мрамор, латунь, кожа и американский орех. Получилось действительно классно, недаром очередь в ее студию была расписана на несколько месяцев вперед. Клиентам нравился ее подчеркнуто-элегантный, респектабельный стиль.
Марьяна смотрела презентацию, телефон подал признаки жизни – всплыло уведомление о сегодняшней встрече. Пунктуально и сильно заранее. Она встала, посмотрела на себя в большое зеркало в углу кабинета, поправила черную узкую юбку-карандаш и белую блузку с пышными, присборенными рукавами-буфами. Аккуратно убрала несколько русых прядей обратно в пучок. Единственным выбивающимся из общего офисного монохрома элементом был ярко-красный маникюр.
Девушка не очень-то жаловала скучные офисные силуэты, предпочитая менее формальный крой, но к сегодняшнему заказчику нужно было ехать в образе строгой леди, а не фривольного дизайнера. Анатолий Александрович Вестрицкий – глава большого медиа-холдинга, в свои пятьдесят шесть всегда был в костюме и от своих подчиненных требовал того же. Хоть Марьяна не была в его прямом подчинении, но это неформальное правило все же решила отдаленно соблюдать, чтобы повысить уровень доверия заказчика.
Несмотря на небольшую чудинку, работать с ним было легко и приятно. Он во многом полагался на ее вкус, а Марьяна всегда рассказывала о необходимости того или иного решения. Работа над проектом шла быстро, хотя объем был весьма внушительным. После всех правок и корректировок ей предстояло наконец-то сдать проект и приступить к его реализации.
Она еще раз оглядела себя в зеркало, плотнее запахнула пальто – ноябрь в Москве теплом не баловал. Девушка закинула ноутбук в сумку, взяла со стола альбом с чертежами и пошла к машине. Улица встретила ее холодным ветром и сухой ледяной крошкой. «Погодка из передачи “Сдохни или умри”».
Офис Авиума располагался в одной из башен «Сити» – «Федерации». Ему принадлежали несколько верхних этажей, которые и предстояло перестроить. Поздоровавшись со Светланой Васильевной – секретарем Анатолия Александровича, – девушка лишь дежурно поинтересовалась:
– У себя?
– Да, – проворчала секретарь.
«Странно, обычно она всегда такая довольная».
Марьяна была здесь много раз и безо всякого стеснения привычным жестом толкнула дверь кабинета, попутно доставая из сумки ноутбук:
– Добрый день, Анатолий Александрович.
– Добрый, – ответил ей сильный мужской голос с легкой усмешкой.
Марьяна наконец вытащила ноут, который зацепился за край сумки и никак не хотел вылезать. Голос принадлежал высокому худому парню, сидевшему в кресле Анатолия Александровича. У незнакомца были пронзительные синие глаза, темные, слегка взлохмаченные волосы и какие-то подозрительно знакомые черты – казалось, что перед ней молодая копия заказчика, но в менее формальной одежде. Он сидел в белой небрежной рубашке и темных джинсах.
Парень встал и с легким подобием улыбки подошел к ней. Он протянул руку произнес: «Вестрицикй Ярослав Анатольевич, с недавних пор генеральный директор и глава “Авиум”».
– Василевская Марьяна Владимировна, дизайнер «Студии 21», – ответила на рукопожатие Марьяна. Когда она вложила свою руку в ладонь незнакомца – такой простой и привычный в деловой среде жест дал сбой. В том месте, где ладонь незнакомца соприкоснулась с ее кожей, как будто тысячи тоненьких иголочек одновременно впились в руку. От неожиданности она на секунду подняла глаза и слегка одернула руку.
– Рада знакомству. «Вау, какие у него глаза».
Миллисекунда на то, чтобы собраться с духом.